Глеб Соколов - Кроссворд игральных автоматов

– Машина-то краденая… – сказал Костя и опять устало улыбнулся Прыгунову.

– Я, Костя, – елейным голосом произнес тот, – договорился с господином Хоппером фон Поппером Первым, что на вашем месте станет работать другой. Раньше он работал у нас. Теперь станет сидеть на «Хаум Раум». Вы его знаете: это Андрей… Вас никто больше не задерживает. Гуляйте, Костя! И не показывайте зад в окно. Это неприлично!… Иди, козел!

Стекло «ленд ровера», движимое электрическим моторчиком, поползло вверх.

Специальные печатные машины, заряжающие десятки тысяч экземпляров газет, трудились без устали. Так происходило в этом цехе изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Но было в этот день и отличие: печатники – особенно веселы. То и дело переглядывались, перемигивались.

Тут же рядом – журналист Иван Харепробойцев. Не терпится получить свежий номерок родной газетенки «Жизнь – копейка».

На первой полосе под газетной шапкой – оглушительный материал с фотографиями. Белеющие за стеклами восемь половинок – фотоиллюстрации сделаны Иваном собственноручно.

Заголовок набран аршинными буквами: ЕВРОЗАДЫ.

Ниже – статья. Харепробойцев убеждал читателей: основная цель, которую преследует в своей деятельности московское представительство фирмы «Хаум Раум Баранаум» – апробация новых маркетинговых стратегий.

«Впервые, – писал Иван. – новейшая техника продаж обкатывается в России, а уже потом, после этого сурового полигона, станет применяться на Западе. Наша страна доказала, что мы не зад Европы. Наоборот, Европа – наш зад. Теперь не России следует думать о вступлении в Евросоюз, а Евросоюзу – о вступлении в Россию».

– Значит, ты утверждаешь, что снял брюки и пятясь подошел к окну?… Прекрасно! – голос Хоппера фон Поппера Первого звучал ласково. – Ты только сегодня принят в «Хаум Раум»… Я оказал тебе доверие: ни документов, ни опыта… Я – добрый, доверчивый руководитель… А ты… Ты пятился нарочно…

– Не то, чтобы пятился. Скорее оттопыривал…

Тень неудовольствия промелькнула в лице Первопоппера.

– Штаны, я действительно снял…

После этих слов собеседника лицо Хоппера опять стало ласковым.

– Мне пришлось снять и нижнее белье… Я был в кальсонах. Очень толстых, теплых… Они зимние. Эти брючки…

– Какие?…

– Те, что сейчас на мне. Они женские… Выходные брюки Электры. Она сама в них уже не влезает. У нее растолстела задница!… Если вы можете меня простить… Я хотел…

Хоппер поморщился.

– Отвратительно! Что ты унижаешься?!… Надо быть смелее, жестче! Ты понял меня?!

– Разумеется… Вот, посмотрите… Я… Мне…

– Я же сказал, смелее!… Мне не нравится, когда ты разговариваешь таким тоном.

– Брючки – женские!… – твердо заявил Зобкинбац. Он стоял на ковре посреди кабинета. Фон Поппер сидел за столом.

На Бацуке – рубашка навыпуск, узкие коротковатые штанцы.

– Это просто доказать. Во-первых, застегиваются не так, как мужские: не на ту сторону. Во-вторых, – он повернулся спиной и задрал рубашку. – Видите цветок из блесток… Стразы…

– Это не доказательство.

– Да говорю же вам, – настаивал Бацука. – Все было, как я сказал. Электра выручила меня. Мой костюм – испорчен… Она принесла брючки. Я снял штаны, попытался надеть… На теплые кальсоны не налезали… В этот момент я стоял рядом с окном. Свет в комнате не горел… Полагал, меня не видно. Когда начал возиться с брюками, они еле налезали… От усердия потерял равновесие. Невольно я сделал несколько прыжков и ударился задом об оконное стекло… А поскольку был без кальсон…

– Не верю! Берешь на себя чужую вину, – Хоппер взял со стола страничку факса. Вгляделся в фотографическое изображение. – Эта задница – широкая. А ты – худой…

– Чем мне доказать?!…

– Только одним…

Когда Бацука спустил Электрины брючки и повернулся, Хоппер воскликнул:

– Теперь верю! Вылитый ты!…

Директор автосалона Федор Петрович с тоской перелистывал «бухгалтерию» – финансовые бумажки. Дела у салона шли плоховато.

За весь месяц не продано ни одного «рено» за исключением тех, что купил непонятный молодой человек, стабильно приобретавший по одному автомобилю в день.

Правда, в последний раз покупку произвел не он. Но туповатый детина заявился в автосалон именно в его компании…

Еще вчера молодой покупатель тревожил необъяснимостью поведения. Сегодня, подсчитав доходы и убытки, директор затосковал: «Приди, таинственный парень! Приди с суровым, немногословным другом!»

А девушка, намерившаяся купить оптовую партию?

«Где вы, падлы?! Где вся ваша банда?!»

Только она могла спасти директора от разорения.

В коммерческих планах Федора Петровича у «рено» было центровое место. Но марка не продавалась!

– Чинарев! – заорал директор.

– Да, Федор Петрович, – откликнулся тот противным голосом.

– Переходишь на круглосуточный режим. Привлечешь покупателей или я тебя вышибу.

– Как привлеку?!

– Это меня не косет… Ищи варианты. Кому-то удобней приехать за покупкой ночью. Предложи ночной тест-драйв!… Разгон по улицам без пробок. Разобьют тачку, я тебя замордую!…

К прозрачным дверям автосалона подкатил «БМВ» с тонированными стеклами. Вылезло три мрачных, коротко стриженых личности.

Человек, похожий на орангутанга, вошел в автосалон.

Чинарь похолодел.

– Хотим навести справочку… – сиплым, неприятным голосом начал орангутанг.

Чинарь сглотнул слюну:

– Пожалуйста и справочку… Хоть что… Хоть как…

– В вашем автосалоне приобретен «рено». Покупатель – молодой человек… Скотопасских. Худощавый, со смазливой мордой… В костюме. Дайте его адрес…

Чинарь посмотрел на директора. Тот хранил молчание.

– Понимаю, о ком говорите… – преодолев страх бодро начал Чинарь. – Но…

«Враждующие банды!» – сообразил он. Суетливо зарылся в гору бумаг на столе.

– Я могу, – проговорил Чинарь. – Дать адрес его друга. Тоже приобрел «рено», заполнил карточку.

– Какую на хрен карточку? Я сейчас тебя урою! – неожиданно, без всякой причины вошел в раж орангутанг.

– Мы проводим лотерею среди покупателей… – от ужаса Чинарь даже не испугался. – Вот она!… Здесь его адрес. Может знает, где найти второго, смазливого…

Орангутанг выхватил из его рук картонный прямоугольник. На кривых толстых ногах поскакал к выходу.

Другие мартышки, как по команде – за ним.

Зажимая в кулаке мокрое дядино послание, Скотопасских выскочил на улицу. Следом за ним, чертыхаясь и на ходу выжимая широкой лапой джинсы, из сортира выскочил Кошелев.

Быстрым шагом отойдя от двери на несколько метров Дэн принялся разворачивать сложенный вчетверо клок бумаги.