Максим Шпагин - Смагурд, две курицы и Неудачник

Птенец наш по молодости лет большую часть пути ехал на своем насесте, сооруженном над седлом вьючной лошади. Правда крылышки он расправлял исправно и время от времени даже пытался делать небольшие подлеты. Метров на десять-двадцать. Ну, в его возрасте большего и ожидать нельзя. Вот месяца через четыре…

До обеда никаких происшествий не случилось. Единственно, я предупредил дамочек, что если на пути нам кто-нибудь встретится (все-таки по дороге едем, не по буеракам), то им следует немедленно бежать в лес и по возможности спрятаться. Желательно в какую-нибудь лощинку. Им так будет безопаснее, а мне легче действовать, не имея за спиной две мишени, которые в случае схватки будут только глазами лупать да верещать.

Курицы задрали носы, но возражать не стали. Возможно, не сочли меня достойным беседы со столь высоконравственными особами.

На обед расположились возле воды. Вообще-то, это был ручей, но бобры трудолюбиво соорудили запруду, и образовалось небольшое озерцо с прозрачной, хорошо прогретой водой, в глубине которой просматривались быстрые росчерки небольших (с ладонь) рыбок.

Я такое дело люблю, поэтому, наказав дамам расстилать походную скатерть и следить за костром, над которым закипал котелок, разулся и полез в воду. С острогой, разумеется.

Штаны не снимал, просто засучил повыше. А то в последнее время у моих вещей появилась нездоровая привычка падать в воду. Сиди потом на берегу с голой… кхм…

В общем, вокруг царила благодать. Легкий шелест деревьев, запах дымка от костра…

Кстати, бросая быстрые взгляды на готовивших обед дамочек, я видел, что возле нашего дастархана появились две белочки. Птенец, вдумчиво клевавший зажатый в лапе кусок сала, поначалу зашипел на них, но белочки были взрослее и, сердито цокая, быстро объяснили молокососу, что он не прав.

Дамочки смеялись, пушистые гостьи забавно прыгали вокруг, птенец был занят защитой своей чести, достоинства и недоеденного сала…

За всем этим шумом-гамом (а ведь еще и рыбу нужно было добывать!) я прозевал появление из-за поворота дороги нежданного путника.

– Привет, Неудачник! – весело крикнул тот, держа в поводу коня и махая мне свободной рукой.

Блин!

Курицы мои застыли в растерянности. Вроде бы убегать и прятаться, как велено, уже поздно, а ничего другого так сразу и не придумалось. Птенчик, впрочем, счел нужным переместиться за спины дамочек. Правильно. Береженого Бог бережет.

– Привет, – буркнул я и побрел к берегу. Половил рыбки, называется.

Гость, между тем, сиял улыбкой и благородно кланялся дамам. Наверняка и ручки бы поцеловал, если б сумел дотянуться.

– Прошу к нашему шалашу, – мрачно предложил я. Разумеется, никакого желания общаться с этим Ловкачом не было, но ритуал встречи установлен давно, и не нам рушить традиции.

– Охотно разделил бы с вами трапезу, – откликнулся незваный гость, по-прежнему глядя исключительно на девушек, – но спешу. Хлеб, впрочем, преломлю.

– Угу.

Как требовалось по правилам, я подал путнику ломоть хлеба. Тот тоже достал из котомки сухарик и протянул его мне.

Пожевали.

– Дамам, как я понимаю, ты меня не представишь.

Я почесал щеку.

– Ты вроде бы торопился?

– Да. Но может ты интересуешься новостями?

– Ладно, – вздохнул я. Чего уж теперь суетиться… – Присаживайся.

Ловкач тут же плюхнулся возле расстеленной скатерки и в очередной раз состроил глазки дамам. Знал я его давно: парень не вредный, но пронырливый. Из числа тех, кто в любую… кхм… дыру без мыла влезут.

– Возле космопорта вчера скандал был, – сообщил гость, принимая из моих рук кружку со свежезаваренным чаем. – С Земли прибыл какой-то пузач… вроде даже из первой сотни списка Форбс. Фамилия еще такая смешная. Тыр-гыр… Типа он стырил что-то. Э-э… Герхард Тырновицкий, во!

Дамы при этом сообщении исподтишка переглянулись. Явно предполагая, что делают это незаметно.

– И что?

– Дочка у него сбежала. Он ее хотел замуж пристроить… ну, чтобы капиталы объединить с серьезным концерном. А она хвост трубой и фьють! Сбежала. Теперь отец родной ее ищет и даже награду объявил. Хорошие деньги обещает.

– Да ну, – я, отвлекая внимание на себя, безнадежно махнул рукой. – Не с моим счастьем. Деньги и я – понятия несовместимые.

– Это точно, – хохотнул Ловкач, щедро плеснув в чай из своей фляжки. Он был весел и беззаботен, а вот дамочки заметно посмурнели. – А ты, я вижу, в кои-то веки, смагурда купил?

– Завидуешь?

– Ну прям… Ты, Неудачник, как всегда в пролете.

– С чего вдруг?

– Последняя партия оказалась бракованной. Эрнийцы, ну, ты знаешь, это поставщики птиц, заявили, что обнаружилась какая-то болезнь, и они теперь выкупают назад то ли сто, то ли даже двести проданных птенцов, чтобы не распространять заразу.

– Ну, у меня-то здоровый…

– Как знать, как знать… Росточком, смотрю, не велик.

– Маленькие блохи злей кусают.

– Во-во. Может у него и блохи есть…

Я молча насупился.

– Ладно, поеду, – Ловкач поднялся. – У вас, я вижу, своя компания…

Я криво ухмыльнулся:

– Счастливого пути.

Мой собеседник, не задерживаясь более, запрыгнул на лошадь и потрусил прочь. Неплохой парень. Но слишком уж, зараза, наблюдательный. А, главное, до денег жадный. Короче, сваливать нужно отсюда, и побыстрее.

Я повернулся к дамочкам и наткнулся на два испуганных взгляда. Угу. Обе явно ждали, что вот прямо сейчас побегу сдавать их объявившимся в космопорте жениху и папику из списка Форбс. Деньги-то обещают хорошие!

– Так, – сказал я тоном, не допускающим возражений. – Времени мало, так что быстро обедаем и сворачиваемся. Уверен, что в ближайшие двадцать минут, вы сообщите все, что мне нужно знать по теме безутешных родителей, брошенных женихов, непослушных дочерей и всех прочих катавасий, связанных с бегством из родного дома.

– А нас не поймают? – спросила Влада. Глазки у обеих курочек влажно заблестели.

– От вас зависит, – отрезал я. – Итак, я слушаю.

* * *

Пока мы, обжигаясь, глотали все, наспех приготовленное (горячее сырым не бывает!), а потом спешно паковали вещички и седлали лошадей, дамочки поведали мне историю, которая была проста и трагична одновременно. У богачей, знаете ли, свои причуды.

Для меня, например, деньги никогда не значились в высших приоритетах. Потому, наверное, в кармане больше пары-тройки тысяч никогда и не скапливалось. Мог я их потерять? Легко! Но расстраиваться из пустяков? Вздор!

Иное дело Форбсо-списочный Герхард Тырновицкий. Он был миллиардером, и сравнивать его проблемы с моими даже не смешно. Уж он потерял так потерял. Двадцать шесть с половиной миллиардов за четыре месяца!

От таких ударов судьбы позеленеешь.