Александр Торин - Особенности международной рыбалки

– Ну и дела! – Шурик дрожал от азарта. – Господи, сколько лет рыбачу, такого не видел.

– Твою мать, – Женька, сопя, вылез на берег, и вытряхивал мокрую тину из кроссовок. – В Америке все большое. Если дерево, так десять метров в диаметре. Если рыба, так обязательно с ног собьет…

– Еще два термоса утреннего нектара выпей, тебя и форель уронит, – Серега всматривался в воду. – Вон она, смотрите!

Над поверхностью бухточки на секунду показалась темно-коричневая туша, длиной метра в полтора.

– Православные! – Серега в азарте схватился за леску! – С Богом!

– А вы выпендривались, мол, Шурик толстую леску купил. А я словно чувствовал.

– А может быть, это кит? – предположил Женька.

– Сам ты кит, озеро с океаном не сообщается.

Леска то ослаблялась, то натягивалась как струна.

– Это сом, мужики, – уверенно сказал Шурик. – Только очень большой. Отожрался здесь, как хряк.

– А ну, тащи его! Взялись, и – раз! И – два! Господа бога душу мать, что это?

Вода забурлила, и странное существо забилось около берега. Более всего существо это напоминало крокодила. По крайней мере, морда у него была совершенно крокодилья, плотоядно щелкающая зубами. Тем не менее, жабры, плавники и рыбий хвост были рыбьими. Хвост заострялся панцирными наростами, а плавники разветвлялись на множество костяных лучиков, заканчивавшихся наполовину оформленными когтями.

– Балык! Ды шара, ды шара, шейтан! – папа то ли возмутился, то ли испугался.

– Народ, да это динозавр какой-то… – растерялся Женька.

– Валла Акбар, – турецкий папа начал истово молиться.

– Да помолчи ты, янычар хренов, без тебя тошно, – зашипел Серега. – Чудище, поди прочь, чудище!

– Янычар, – удивленно повторил папа.

Будто почувствовав, что его побаиваются, крокодилоподобное существо решило перейти в наступление. Оно кровожадно клацнуло пастью, и, оттолкнувшись плавниками от земли, вцепилось Шурику в резиновый сапог.

– Пошел ты на хер, – передернулся от отвращения Шурик, и, схватив недопитую бутылку с пивом, что было силы, обрушил ее на голову дракона.

Бутылка разбилась, и я готов был поклясться, что рыба-крокодил издала жалобный писк. Она оскалилась, попятилась, вильнула хвостом с наростами, ударила по воде, подняв фонтан брызг, и исчезла в глубине, утащив с собой удочку.

– Ну, это по-нашему, чуть что, и по черепушке, – перевел дух Женька. – Ты в Израиле палестинских сирот так же усмирял?

– Будешь еще выступать, тоже от меня по башке получишь, – Шурик вытаскивал из окровавленной руки бутылочные осколки.

Над озером воцарилось напряженное молчание. Все, происшедшее только что, казалось нереальным.

– Блин, что это было? – наконец, нарушил молчание Серега.

– Крокодил. Чистой воды крокодил, – смутился Шурик.

– Сам ты крокодил нильский. Откуда в Калифорнии крокодилы?

– Черт бы вас всех побрал, – Серега вздрогнул. – Я же говорил, что больше не пью. А вдруг это белая горячка?

– Так ты же сам налить попросил, – обиделся Шурик. – Православие еще приплел, чтобы туркам неповадно было. И вообще, хоть бы кто спасибо сказал, что я этого дракона по башке бутылкой шизданул.

– Вот ты сегодня не пил, – Серега обращался ко мне. – У тебя сознание просветленное, расскажи нам, что ты видел.

– Это была яшурица. Промежуточная ступень между крокодилом, рыбой и земноводными. Как падший ангел, который ни там и ни здесь…

– С тобой все понятно, Гребенщикова наслушался. Я тебя предупреждал, выкинь все эти пленки к чертовой матери.

– Ребята, а может, это снежный человек был? – Женька вдруг выпучил глаза.

– Ты что, совсем охренел, – возмутился я. – Я же сказал: земноводная.

– Нет, точно, это был местный водяной, – Женька закусил усы.

– Это на нас снизошло творческое озарение, наступает после больших доз «Утренней росы» – Шурик достал папиросу.

– Вот что я вам скажу, – заволновался я. – Хотя у нас высшее образование, монографии и ученые степени, мы все-таки жуткие, невообразимые жлобы.

– Это почему еще? – Шурик принял мои слова на свой счет. – Ты не обобщай, ты мне с обобщениями своими вот где сидишь!

– Мы только что видели чудо. Да, чудо! Лох-Несское чудовище сколько лет ищут с локаторами, так и не нашли. А эта рептилия к нам в руки сама шла. Ее надо было отвезти в музей. Или вызвать кого-нибудь из этих, ихтиандров.

– Ихтиозавров, чукча, – скривился Шурик. – Сам ты ихтиандр!

– Ихтиологов. Не в этом дело, – я почувствовал, что от волнения не могу четко сформулировать мысли. – Быть может, это единственный в мире экземпляр… А мы… По башке бутылкой, вот и все, на что нас хватило.

– Посмотрел бы я на тебя, естествоиспытатель хренов, когда бы эта историческая реликвия вцепилась тебе в ногу. Ты думаешь, я зря ее огрел? – Шурик стянул с ноги разодранный сапог.

– Ненавижу! – вдруг разразился рыданиями Серега. – Всех ненавижу.

– Ты чего, Серый? – испуганно спросил Лариосик.

– Надоело! Ненавижу эти чертовы выжженные горы, работу, дороги с вечными пробками, магазины с кондиционированным воздухом, озера с крокодилами, гремучих змей, кубики с аборигенами внутри, эти компьютеры. Домой хочу, снег хочу, не могу больше!

– Цилгин? – удивился турецкий папа и недвусмысленно покрутил пальцем у лба.

Серега рыдал, царапая руками мокрую глину и размазывая грязь по лицу.

– Ну, ты сказал, – вздохнул Шурик. – Не в бровь, а в глаз врезал. Вон, служитель порядка подгребает, так что ему сейчас про это все и объяснишь.

К берегу подъезжал катер с хромированными поручнями, сверкавшими в солнечных лучах.

Управлял катером голубоглазый рэйнджер в рубашке цвета хаки. Форма стража порядка была выглажена до безобразной остроты складок. На фоне нордического аккуратиста мы являли собой жалкое зрелище: несколько помятых, небритых дикарей, измазавшихся в грязи, и один турок в архаичном национальном костюме.

– Рыбнадзор, – вздохнул Шурик.

– Доброе утро, – жизнерадостно произнес страж порядка, оскалившись неправдоподобной белоснежной улыбкой. Такую улыбку рекламировали по телевизору, предлагая скидку на универсальное отбеливающее средство для зубов.

– Доброе, – Серега с измазанным в глине лицом напоминал индейца на тропе войны.

– Почему нарушаете правила?

– Какие правила? – начал было Лариосик.

– Лицензии! – сурово произнес страж.

– Лицензии? – удивился Лариосик.

– Лицензии на рыбную ловлю должны быть прикреплены на видном месте. На груди, на головном уборе. У вас есть лицензии?

– Конечно, сейчас, – мы начали рыться в карманах, извлекая промокшие листочки с расплывшейся печатью.

– А ваша лицензия? – рыбнадзор указал пальцем на турецкого папу.