Максим Кононенко - День отличника

Снова пробую включить приемник. Работает! Настраиваюсь на общенациональное «Эхо Москвы». В эфире радиошоу «Свободное утро». У микрофона — легенды демократической журналистики Ксюша Ларина и Ира Петровская. Идет традиционное понедельничное обсуждение воскресных телерадиопрограмм Жени Киселева «Итоги» и Вити Шендеровича «Итого».

— Вот сволочь! — говорит Ксюша своим низким грудным голосом, — До чего хорош! Просто гад! И паузы…и междометия…и порыв…

— А тембр бархатного голоса! — вторит ей Ира, — А улыбочка в усы! Эти подкупающие своей искренностью интонации… и каждая фраза — как в первый раз…

— И как всегда был великолепен Шендерович, — продолжает Ксюша, — Язва.

— Незаживающая язва, — подхватывает Ира, — Столько лет жить с обнаженным сердцем! Я так за него переживаю!

— Ужас! — соглашается Ксюша.

Я улыбаюсь, вспоминая вчерашний вечер. Этот восхитительный концерт Вити Шендеровича в программе «Итого», который показывают каждый день вот уже несколько лет, и который я могу пересматривать бесконечно. Откровенный и честный разговор о нас, об этой стране, о демократии и свободе.

Три часа концерта пролетели практически незаметно. Мы с Мишей сидели в телекомнате, держась за руки, и не отрывали глаз от голубого экрана. Миша — ды э мин кеастэ. [16] Это моя девушка (дат.) Мы не всегда сможем быть вместе, потому что я собираюсь стать правозащитником, но Миша понимает это и всячески меня поддерживает.

Вокруг нас сидели другие зрители, и мы чувствовали друг друга как самих себя, наслаждались свободой, которая дала нам возможность смотреть телевизор вот так, вместе, как будто бы все мы одна большая, единая общечеловеческая семья.

Когда Д.Россия страдала под гнетом царизма, авторитаризма и стабилинизма, каждый человек жил в одиночестве. Каждый вечер, а то и прямо с утра, люди прятались в телеэфире от суровых реалий жизни и духоты несвободы. И что это был за телефир! Пошлый и разнузданный вертеп, составленный из лицемерных, бравурных псевдо-новостей, восхвалений поработивших страну оккупантов и временщиков, щедро приправленный так называемым «юмором» ниже пояса, грубым и отвратительным, как федеральный чиновник в губернаторской бане. Че ун лимитэ а оньи коза! [17] Всему есть предел! (ит.)

Победа Березовой революции была предрешена после того, как оболваненные люди избавились от своих телевизоров, откликнувшись на предложение члена-корреспондента Березовского. Вырвавшись из зомбирующей паутины Кремля, граждане Д.России услышали голос свободы. И этот голос сказал им: довольно!

После того, как граждане этой страны избавились от телеприемников, они перестали быть быдлом. Д.Россиянин получил, наконец, долгожданную свободу собраний, и собрания эти стали массовыми и регулярными. Каждый вечер свободные люди собираются в специально учрежденных общественных телекомнатах, обустроенных благодаря грантам социально-ответственных и прозрачных коммерческих компаний. Индёндо пхумаси, [18] Долг платежом красен (кор.) господа бизнесменские!

Собравшиеся в телекомнате имеют полную свободу выбора телеканала — разумеется, на основе консенсуса. Консенсус достигается путем переговоров и последующего голосования с учетом прав меньшинства. Вчера вечером выбор был таким: концерт Вити Шендеровича на Первом канале, традиционный воскресный правозащитный ход на канале «Демократическая Россия», воспоминания современников о деяниях Политзаключенных Академиков на канале «Правозащитная Мысль» и концерт клуба авторской песни на канале «Культура». Миша голосовала за бардов — ей очень нравилась Нателла Болтянская, настоящая звезда современной д. российской демократической музыки, в прошлом году представлявшая эту страну на фестивале «Демовидение». Я бы тоже не отказался лишний раз посмотреть на красавицу Нателлу, послушать её большую старинную гитару и прямые, честные и не всегда лицеприятные слова о нас и о нашей стране:

Удивительной глубины текст! А ведь когда-то эфир был замусорен такой похабщиной, о которой и говорить-то стыдно. Какие-то «белки», «стрелки», лесбиянки, трансвеститы, фальшь, бездуховность и стыд. Хорошо, что теперь д. россиянам подобная пошлятина попросту не нужна.

Наш древний родной ми минор и честные, искренние слова — что еще нужно для хорошей, демократической музыки? Нафинг. [19] Ничего (англ.)

И все же — хороша Нателла, да не для всех. Большинство собравшихся в телекомнате проголосовали за Шендеровича. Мы с Мишей обрадовались и этому — мы любили Витю, его жалящий язык и острый взгляд, его добрую улыбку и открытость всему обществу. Миша посмотрела на меня горящими глазами и рукоподала свей теплой ладонью моему левому колену.

Шендерович блистал. Мы затаили дыхание.

— Я хотел бы писать, как Сименон, — говорил с большого экрана Витя, и от слов его на душе делалось тепло и уютно, — Сидеть, знаете ли, в скромном особнячке на берегу Женевского озера — и писать: «После работы комиссар любил пройтись по набережной Сен Лямур де Тужур до бульвара Крюшон де Вермишель, чтобы распить в бистро флакон аперитива с двумя консьержами».

По зрительному залу пронеслось изумленно-восторженное «Ах!» Уж сколько раз все мы слышали эти вечные слова, но каждый раз у нас захватывало дух от того, насколько легко и непринужденно творил Витя свои бессмертные шутки: «по набережной Сен Лямур де Тужур до бульвара Крюшон де Вермишель». Здорово! Великолепно! Да что там — ведь попросту гениально! И как только собравшиеся в зале выдохнули своё «Ах!», ряды грохнули от здорового и честного смеха свободных людей. Только при демократии возможен настоящий, истинный юмор, а не уродливый суррогат смутных времен, замешанный на животном страхе перед вездесущими старшими братьями.

Миша дрожала от возбуждения. Ее маленькая ладошка сильно сжимала мое колено.

Я улыбаюсь, вспоминая вчерашний вечер. Правы, ох как правы Ксюша Ларина и Ира Петровская, когда говорят об обнаженности сердца Вити Шендеровича! Оно даже не просто обнажено, оно у него вывернуто наизнанку! И теперь все мы, весь многонациональный д. российский народ, можем видеть, что у Вити в сердце. В самом нутри.

— Как-то не отпускает меня этот концерт Шендеровича, — говорит Ксюша, — Тончайшая вещь, созданная лиричным, незащищенным человеком. В Вите совершенно нет озлобленности, он не сводит счеты, не предъявляет претензий, не проклинает страну, погубившую его юность, никого не стремится наказать.