Ева Шилова - Единственная для Синей Бороды

– Командир Хо-орн… какая встреча. Что, настолько неудобно стало беседовать в одиночку, что поддержка всей сексты понадобилась?

Тут он слегка встряхнулся и не менее неприятным тоном протянул:

– Зачем же всей? Беседовать я и сам могу, ребята… так, слегка помогут. Мне надоело, что ты постоянно путаешься под ногами. Поэтому либо ты сейчас даешь зарок отойти в сторону и никогда не соваться в мои с Тианой отношения, либо придется несколько скорректировать твою внешность.

И выразительно поиграл в воздухе около ее лица любимой чакрой Гарха. Хорн почему-то был твердо уверен, что пятеро здоровых лбов, нависших в закрытом помещении над ее макушкой, наверняка перепугают одну мелкую девицу до мокрого исподнего, и, что, получив от нее обещание самоустраниться, он уже сегодня добьется согласия Тианы провести с ним завтрашний вечер Дня смены года, но… ошибся.

– Нет.

– Тебе приказывает представитель Древней крови!

– Все равно нет. Никто не смеет приказывать нашему роду!

Хорн понял, что ситуация патовая, но надо что-то делать. Сама она не отступит, но просто без причины начать резать соученице лицо не смог. А пауза затягивалась. И тут…

– Помнишь, о чем вчера была лекция профессора Маркуса? – заговорщески прошептал Сварт.

– Об исторических традициях, обычаях…

– … и родовых наказаниях аристократии. Вот удобный случай испытать на практике комплекс наказаний какого-нибудь из высших родов… применяемый, например, за непослушание челяди.

И Хорн, подумав, попросил Сварта принести из их комнаты плеть. А тот вместе с ней принес и коробочку с пыльцой, и Хорн уже увереннее втянул ноздрями следующую порцию.

– Гарх, Пиль, разверните ее лицом к парте! И привяжите, чтоб не дергалась.

Разодрать у Ранги на спине тренировочную куртку и нижнюю майку большого труда не составило. Вид гладкой девичьей кожи и судорожный вдох Сварта на миг чуть не сбили Хорна с мысли о наказании, но он вовремя опомнился и провозгласил, что начинает отсчет. И только от того, когда она соизволит разродится нужным обещанием, зависит момент окончания экзекуции.

И ведь был он уверен, что не сможет эта негодяйка долго терпеть боль и почти сразу поклянется в чем угодно… в том числе и в том, что никто не узнает об избиении… а она только вздрагивала от жалящих спину ударов и молчала. И на каком-то по счету взмахе плети он озверел. Ах, мы, значит, такие крутые, что даже при таком раскладе не желаем прогибаться под внешние обстоятельства! Мы, значит, будем гордо молчать! И Хорн продолжал наносить все более сильные удары, не замечая выступившей крови, выкрикивая бессвязные обвинения и даже не понимая толком, против кого именно направлен его гнев…

Хорошо еще, что после своих занятий по зельеварению их искал и нашел Ифрин. Хорошо, что он сумел сломать действие заклятья «монолит» на аудитории, прекратить неистовство Хорна, утихомирить их всех заклятьем «тихого сна» и даже самолично перенести эту занозу Рангу в лазарет. Хорошо, что потом помог им самим добраться до коек и не свалиться по дороге. Хорошо, что поутру отпоил их всех восстанавливающим зельем и объяснил, что с командиром произошло.

– Ты напрасно накачался «Черным принцем», это очень опасный препарат.

– Чем опасный?

– Тем, что это мощнейший психостимулятор. Особенно, если учесть, как именно действует, особенно при первом употреблении, пыльца черного ириса. Эффект проявляется сначала в виде чувства эйфории, повышенной эмпатии к знакомым и даже к незнакомцам, активной деятельности и снижении критического мышления. У принявшего появляется неконтролируемый поток мыслей и действий, наблюдается высокая внушаемость.

– Значит поэтому меня так зациклило на идее наказания?

– Похоже… А при продолжении вдыхания пыльцы наступает следующий этап: меняется восприятие мира, возникает дезориентация, спутанность сознания, появляются слуховые и иные галлюцинации.

– Да, … знаешь, я, по-моему, вообще не ее видел… мне казалось, передо мной какой-то враг, которого надо уничтожить… я лупил собственный кошмар…

Списывая нахлынувшую ярость на действие наркотика, Хорн никак не рассчитывал, что у этой истории будет продолжение. Это прилипала удачно нейтрализована в лазарете, Ифрин ее слегка подлатал, максимум, что ему грозит, это приплатить ей, чтоб сильно не распространялась о том, что было… да и кто ей поверит? Чего стоит ее слово против свидетельства пятерых из боевой сексты? Зато сегодняшний праздник он наконец-то проведет с Тианой. Но все пошло не так.

Из-за этого происшествия их даже вызвали к ректору, который прознал о случившемся и вместо поздравлений с Днем смены года долго вопил что-то о недопустимости и вседозволенности. И хотя Хорн готов был признать в произошедшем исключительно свою вину и с пеной у рта отстаивал право остальных не подвергаться наказанию, потому что они только выполняли его приказы… а Ифрин так и вообще в тот момент отсутствовал, ничего не помогло. Всю их сексту прямо в праздник выдворили из Академии, как нашкодивших щенков, переведя доучиваться в полную дыру – периферийное училище сухопутных войск. А потом постарались еще и раскидать их служить подальше друг от друга. Хорну уже под собственным именем пришлось еще два обязательных года тянуть лямку в гарнизоне на границе со степняками, где единственным развлечением было выслеживание и отстрел местных зверушек, напоминавших сусликов.

Потому что больше там не было ничего. Вокруг круглый год сплошная трава, почти полное отсутствие деревьев, потому что не считать же за лес низенькие и кривые полукустарники, кое-как насаженные вдоль водоемов и дорог. Даже снега зимой там почти не бывало, так, иногда везло увидеть не успевшие растаять грязно-белые кучки, которые практически на глазах превращались в грязные лужи. Гарнизонные офицеры, особенно те, кто застрял здесь надолго и не мог рассчитывать на перевод в более перспективное место, скучно играли в нарды по вечерам, регулярно напивались до фиолетовых чертей и мечтали о пенсии. А он считал декады и дни до окончания двухлетнего срока, помня, что его ждет не просто свобода, его ждет любимая, его истинная пара. И после окончания ею Академии она станет его женой.

И этот день, наконец, настал. Родители сбились с ног, подготавливая все к проведению ритуала и последующих свадебных торжеств, сам Джевехард уже неделю места себе не находил, представляя тот момент, когда она, наконец, окажется в его руках, теплая, покорная, принадлежащая только ему. И утром в день свадьбы он мысленно поторапливал время, пока торопливо глотал утренний настой анчана, пока его брили, пока помогали надеть парадную одежду, пока он ехал в храм Темных богов. Успокоился, только когда они с невестой стояли перед Чашей Единства и служащий в белоснежном облачении после стандартных наставлений перешел к проведению обязательной части ритуала кровного единения пары.