Ева Шилова - Единственная для Синей Бороды

Кроме того, понимание, что никогда его отношение ни к одной женщине не будет таким, какое бывает к Истинной, тоже не способствует желаниям родителей потенциальных невест породниться с родом Блаубартов в его лице. А само предсказание об истинных парах теперь работает против него. Именно по причине пропажи Истинной, и невозможности продолжить с ней род, отец и основывает требования к Повелителю не дожидаться такого исхода и уже сейчас признать Дирена Блаубарта наследником рода в обход старшего, не вполне… эээ… дееспособного брата. С отцовской-то пробивной способностью он этого очень быстро добьется…

Кстати, сам Джевехард мог бы ему в этом помочь. Если у него хватит сил поступить так, как она… для его семьи это будет наилучшим выходом из положения. Нет больше непонятного наследника – нет проблем у рода Блаубартов и Дирен автоматически становится наследником рода без лишних бюрократических проволочек. Все довольны, все счастливы. Но перед тем, как что-то предпринимать, ему нужно получить совет умного и непредвзятого человека. А что-то умное и непредвзятое ему может сказать только Корбиниан Тау, Оракул Темных богов.

Попасть к Тау оказалось на удивление просто – тот через посланного к нему слугу со словесной просьбой о встрече, попросил передать Джевехарду, что ждет его вечером в Малой часовне Центрального храма Темных богов. Поначалу Блаубарт-младший хотел возмутиться, почему это именно он, слепой и не вполне здоровый, должен ехать неизвестно куда, когда Оракулу существенно проще передвигаться. Но подумав, сообразил, что некоторые разговоры разговаривать следует максимально далеко от любопытных ушей собственного семейства.

А организовать перевозку к храму его самого, пусть и в инвалидном кресле оказалось вполне несложно…

Младшие служители Темных богов приняли кресло у доверенного слуги Джевехарда на входе в Центральном храме и покатили его на встречу с Оракулом. Самому слуге предстояло дожидаться его возвращения.

Корбиниан Тау сам налил Джевехарду терпкого «Бианно», сам вложил в его пальцы бокал и сочувственно спросил, чем он может ему помочь.

– Мне… нужен Ваш совет. Скажите, а если я захочу пройти во Врата, они меня пропустят?

Видимо, подобная мысль Оракула уже посещала, потому что ответил он без раздумий:

– Думаю, да… если Ваша просьба будет искренней.

– Но я искренне хочу…

– Чего именно? Джевехард, поймите, я не то, чтобы любопытствую, но для того, чтоб Врата Вас пропустили, причем не абы куда… следует подыскать максимально точную формулировку.

– Я хочу уйти к ней.

– Воссоединение с Истинной – достойное стремление. А Вы уверены, что она Вас ждет? И будет рада Вашему появлению?

– Но я…

– Джевехард, однажды Вы уже совершили по отношению к ней то, что вылилось в применение ею к Вам одного из самых страшных и необратимых заклинаний. У Вас есть уверенность в том, что где-то там Вы при встрече не сорветесь в очередной раз? И не примените к ней насилие?

– Ну-у… а что, мои действия настолько неприглядно выглядели?

– Более чем. Поймите, это Ваша фамильная склонность гневаться по любому поводу… и без него… действительно не является нормой. Гнев не просто приводит к насилию. Он и есть само насилие во всех вероятных ипостасях. Пьяный супруг-работяга, избивающий жену за неправильно с его точки зрения приготовленный обед, подвержен греху гнева. Мать, несправедливо наказывающая ребенка, тоже повинна в этом грехе. Я догадываюсь, что Вам сейчас хочется напомнить, что гневу подвержены не только простые люди, а многие вполне достойные аристократы, в частности, Блаубарты, но кто Вам сказал, что это хорошо и правильно? Особенно, если учесть, что чаще всего он обрушивается на более слабых, выражаясь в диктате собственной воли и неприятии всего, что с ней расходится. Если уж на то пошлó, правитель, вводящий законы, запрещающие инакомыслие, тоже проявляет зачастую беспричинный гнев.

Вот Вам самому нравилось, когда именно Ваш отец определял набор учебных дисциплин в Вашем детстве? Нет? А когда загонял Вас в Академию, заставляя воплощать его собственные, взрослые представления о правильном образовании и пресекая на корню любую самостоятельность? Тоже нет? А когда он подыскал Вам жену? Опять нет? Заметьте, Вы обижались, возмущались, возможно, даже злились, но с ним самим Вы пререкаться не посмели. Зато, когда Вам самому представилась возможность выместить свой на него гнев на подвернувшейся под руку беззащитной девчонке, Вы этим немедленно воспользовались, причем, как мне кажется, с удовольствием. Вам так понравилось чужое унижение? Или в тот момент оказалось проще нанюхаться запрещенной пыльцы и пойти на поводу у Сигберта Шрота?

Осознайте, Джевехард, что Ваша склонность постоянно гневаться неизбежно вызывает у слабых желание исчезнуть, а у сильных желание сопротивляться! Ваша невеста постаралась в ответ на Вашу… пусть и частично спровоцированную сторонними людьми вспышку ярости причинить Вам максимальную боль, так с чего Вы решили, что при вашей следующей встрече она Вам обрадуется? И обрадуетесь ли встрече Вы, если считаете себя правым и не намерены ее прощать?

Вот умеют некоторые так все повернуть, что себя чувствуешь виноватым! А Корбиниан Тау даже не попытался посочувствовать, умело ударив по самому больному. Теперь даже мысль о том, чтобы уйти во Врата, оставив наследование рода младшему брату, уже не казалась настолько удачной…

– И… что мне делать?

– Попробуйте сначала для себя поточнее определить, чего уж точно неследует предпринимать в случае вашей встречи. И научитесь, в конце концов, смирять свой беспричинный гнев.

– А потом?

– А потом приходите, я постараюсь помочь Вам подобрать правильную формулировку для Врат, чтоб переместиться к ней.

– Скажите, а если я попаду в тот суровый мир, как Лурти… я там… так и останусь слепым?

– А знаете… не обязательно. Мы очень мало знаем о механизме работы Врат. Единственный пример Алана Лурти кое-о-чем, конечно, свидетельствует… но не дает полной картины. Лурти совершил переход туда и обратно в своем теле, потому что именно об этом просил Врата: он мечтал остаться собой и научиться искусству фехтования только для того, чтоб вернуться домой профессионалом, вызвать на дуэль и убить какого-то старинного врага их рода. Потому у него за столько лет возросли исключительно эти… нервно-мышечные кондиции. Врага, кстати, по возвращении и вызвал, и убил. Но дело сейчас не в нем, а в тех, ктонаселял тот мир, куда ему довелось угодить. А те, кого он там встретил… скажем так… далеко не все из них соответствуют нашему определению человека.

По его описанию некоторые очень сильно от нас отличаются… Кто-то был огромной силы, кто-то бронированный, один вообще с дополнительной парой верхних конечностей… Непривычный окрас кожи, волос и глаз… Не все, кто там был, знали местное наречие… как, кстати, и он сам, пришлось дополнительно учить… многие периодически появлялись ниоткуда и исчезали в никуда… видимо, тоже были скитальцами из своих миров… Знаете, Джевехард, как мне кажется, Врата не просто как-то распределяют по мирам желающих через них пройти, а еще и подбирают ту форму, которая больше подойдет просящему. Алану Лурти нельзя было по возвращении отличаться от себя прошлого, иначе кто бы его здесь узнал и согласился с его правом вызова на дуэль, потому его не стали модифицировать. А с учетом того, кого он там встретил… остальных очень даже могут. Так что, если в Вашей просьбе ко Вратам будет содержаться нечто вроде «оказаться там в своей лучшей физической форме», то есть шанс, что у Вас именно так и получится, причем с возвратом Вам зрения. Другой вопрос, что это будет за мир, и какая форма там считается наилучшей…