Maly Al - In Vitro

Мало кому известно, каково это, когда четверо детей-монстров визжат, бегают, стоят целый день на ушах, а потом на них и ходят, пока не сведут тебя с ума. Больше всего им нравилось это делать в день экзаменов. Тогда они специально начинали дурковать в моей комнате, на моей кровати, и скрыться от них было некуда.

Средняя сестра, хоть и была младше всего на два с половиной года, по уму не слишком отличалась от них.

Нет, она не была монстром, она являлась их предводителем!

Отношения между нами складывались настоящие сестринские, временами дружеские, когда мне становилось стыдно и пробивало на любовь. Но это случалось редко. В основном из-за того, что она постоянно тырила без спроса мои вещи, вплоть до трусов.

В весовой категории она находилась на третьем месте. После папы и меня. Но перед отъездом я значительно похудела. На целых два с половиной килограмма. И папа перекинул свой взор на её пухнущие телеса, дав мне немного отдохнуть от постоянных наставлений: «Корова! Жрать надо меньше!». Но если я могла запереть желудок на замок, то там никакая диета не помогала. Только холодильник на ключ.

К тому же она была жуткая сладкоежка. Когда начинала сыпать сахар в чашку, засыпала. Когда приходила в себя, места для чая уже не оставалось. Получался не чай с сахаром, а сахар с чаем. Можно и без чая. И сухой.

Также она любила купаться. Правда, сначала её в ванну было не затащить. Потом не вытащить. Но в общем, гигиеной предпочитала не злоупотреблять. Только по надобности, когда дышать становилось нечем. Окружающим.

Далее шли трое младших братьев-ниндзя. Старший и средний – каратисты. Они могли прыгать целый день, особенно когда следовало учиться. В этот период у них просыпалась сверхпрыгучая способность.

Старший любил читать книжки, когда папа усаживал его подле себя со взглядом «только попробуй заснуть». Во всё остальное время над книжками засыпал. Вообще, учебник для него был, как снотворное. Надоела его прыгучесть, захотелось отдохнуть, скажи:

– Иди читай!

Требовалось, конечно, проследить, чтобы действительно дошёл. А то на пути возникала масса важных, срочных дел: в туалет сходить, воду попить, поесть что-нибудь, телек посмотреть, поиграть. В общем, доходил он до книг самостоятельно крайне редко. А если и доходил, забывал, зачем пришел. Поэтому необходим был строгий контроль, контроль и еще раз контроль.

Ну а если всё же садился читать, а папы рядом нет, пять минут – и он утопал в царстве Морфея. Поэтому опять контроль, подушкой по голове, и снова контроль.

Средний был очень темпераментным. Если что-то не устраивало, сразу начинал драться. И выбирал предметы потяжелее.

Как-то я его обидела. Так он пошел на кухню, взял скалку и долбанул меня по спине. Но я в долгу не осталась. Схватила мамину расческу и за ним. Хотя мама не дала его побить, выкрикнув:

– А-ну, прекратите! Расческу мне сломаете!

Ну и самый маленький братик, ему исполнилось только два годика, был фанатом Power Rangers. Он постоянно ходил в их игрушечных часах, в них же купался, ел и спал, и тоже был страшный драчун. Больше всего от него доставалось четырёхлетней сестрёнке, противной принцессе-вампирше, которая переодевалась по десять раз на день, шесть раз в неделю принимала ванну, ходила на цыпочках, будто на каблуках, тащилась, гладя мои небритые ноги, душилась мамиными духами, красилась её же помадой, накладывала кремы на лицо и строила всех как городовой. И в кого она такая уродилась?

А теперь появится ещё один вампиренок, которого я даже не увижу.

И почему мне так больно об этом думать? Отчего приходится хмурить брови и тереть переносицу, дабы не поддаться чувствам и не расплыться в лужу? Я так хотела уехать, несмотря на то, что выбранная папой профессия была совсем не по душе: возможность оказаться свободной, вдали от чрезмерной опеки и попечительства, взяла верх над принципами и желаниями. Только сейчас, когда я просматривала старые семейные фотографии, было совсем не радостно. А мысль о том, что меня не будет рядом, когда маме понадобится помощь, выбивала из колеи. Так не должно быть. Это нечестно. Верните меня домой.

Как я по ним всем скучаю.

И бедная моя мама.

Уже месяц, как я жила самостоятельной затворнической жизнью. На счёт самостоятельной, правда, можно было поспорить, так как мы ежедневно переписывались с родителями, и они знали каждый мой шаг. Ну а быть затворником мне нравилось. Наконец-то я могла перечитать все купленные когда-то книги спокойно, без криков и шума вокруг, без мыслей, что надо мыть посуду и убирать, расслабившись и погрузившись в сюжет с головой.

Но сегодня я решила, что пора бы с кем-то познакомиться. Не то, чтобы я сама, мама настояла. Мол, иди на общую кухню, приготовь обед, глядишь, с девочками, что там будут суетиться, и разговоришься.

Столь нежеланное предложение я восприняла скептически.

Как будет выглядеть, если всё это время я там не появлялась, и вдруг выползу из берлоги и припрусь со своей сковородой.

К тому же, в общежитии и так весь день творилось что-то странное. За дверью слышались постоянный шум и топот ног.

Где-то неделю назад ко мне в комнату постучали, а когда я настороженно высунула в коридор свой нос, спросили имя, записали в тетрадку, объяснив тем, что устраивается праздник для новичков, поэтому проводится опрос, кто будет присутствовать.

Может, сейчас происходила подготовка именно к нему?

Но через полчаса топот прекратился так же внезапно, как и начался. А когда я расслабилась на кровати, чтобы почитать книгу, раздался стук в дверь.

На этот раз я не открыла. Незачем. Уж слишком любопытно заглядывала тогда девица в мою комнату.

– Кто? – небрежно бросила я, подойдя и прижав щеку к косяку.

– Мы студенты стоматологического факультета, набираем пациентов, чтобы лечить им зубы. Вам зубы полечить не надо?

«Ну вот ещё! Привалило будущее! Щас-с». – Мысль о том, что в скором времени я окажусь на их месте и также буду искать себе больных, не обрадовала.

– Нет, – недовольно буркнула я, оттолкнувшись от двери и собравшись идти обратно.

– Вы уверены? – но голос настаивал. – Откройте рот, мы посмотрим.

– А дверь вам открыть не надо? – усмехнулась я. – Спасибо. Как-нибудь обойдусь. До свидания.

Не желая продолжать ненужный разговор, я пошла в туалет и нажала на смыв бачка. А так как стены в общежитии были картонными, девушки, находящиеся по ту сторону двери, сообразили, что мне уже не до них.

Но вечером мама пристала, как банный лист, что негоже сидеть без подруг, вынудив пойти на общую кухню сделать чай.

Нехотя я взяла электрочайник, кружку, в которую предварительно положила бумажный пакетик и сахар, и сообщила маме, что иду.