Сергей Куприянов - Хумор

Но, собственно, разговор не об этом.

Познакомился я там с одной девушкой, которая прибыла из города на замену начальнику почты, ушедшему в отпуск. Такая у нее была должность – замещать отпускников в разных почтовых отделениях. То есть за год она меняла одиннадцать рабочих мест. Та еще работенка.

Ничего такого между нами не происходило, мы просто болтали, так как были почти ровесниками. Наверное, сыграло свою роль притяжение разных полов.

Месяц прошел, она уехала, но мы потихоньку переписывались. О чем можно писать человеку, которого практически не знаешь? Да так, ничего особенного. Пустой треп, не больше того.

Проходит какое-то время, чуть ли не год, я уже давно не почтальон, и вдруг она пишет, что у нее тогда-то день рождения и она меня приглашает. Ну бред! Кто меня отпустит к ней в город на день рождения, то есть пьянствовать?! Не сало же есть с галушками.

Проходит сколько-то дней, может, неделя, и я – так, между прочим, без всякой надежды – говорю своему начальнику об этом письме. И показываю его. Вот адрес, вот дата, подпись и все такое.

– А чего, – говорит он. – Нормально. Хочешь съездить?

– Да неплохо бы, – даже растерялся я.

– Все, решено. Готовься.

И в субботу я отправился в увольнение в город Николаев!

Там я впервые попал в настоящую украинскую хату. И попил украинского самогона. Не много, но все же.

Сколько-то времен мы просидели за столом. Час, два. Пьяным я не был, так, пару рюмок выпил. Но самогонка, как оказалось, имеет очень стойкий и резкий запах. Возвращаться с ним в часть было нежелательно. Но у меня были две вещи – время, способствующее уничтожению алкоголя в организме, и фруктовая жевательная резинка из Таллина, которая, по идее, тоже должна была способствовать. Как мне казалось.

Ну, посидели мы за столом, главном образом молодежь, и решили прогуляться. Выходим на улицу…

Надо сказать, что это была самая окраина города, куда даже трамвай не доходил. Такая самая натуральная сельская улица.

Выходим мы, значит, из ворот, я зачем-то сую в рот жвачку и закуриваю вместе с другими ребятами, и вдруг вижу невероятное. Военный патруль. Майор и два солдата. Не лейтенант, даже не капитан, а майор! Это первое. И второе – откуда они тут взялись?

Майор подзывает меня к себе, я, выбросив окурок, шлепаю к нему, стараясь обходить лужи, представляюсь. И, самое подлое, пока я вот так шлепал, жвачка у меня во рту рассыпалась в песок. Натурально! Может, это у нее такая реакция на украинский самогон, не знаю. Но по пути к майору я лихорадочно распихиваю этот песок за щеки так, чтобы он хотя бы не мешал мне говорить. Почему бы не выплюнуть, подумает кто-то. Не знаю. Неудобно, наверное, было перед майором плевками заниматься.

Подхожу, отдаю честь, представляюсь и отдаю ему документы – военный билет и увольнительную.

– Почему в зимней форме, товарищ солдат? – спрашивает.

Да у нас вся часть уже в зимней форме. Потому что холодно. Потому что командир приказал.

И тут мне в голову приходит спасительный ответ, позволяющий говорить мало – проклятая жвачка! – но веско.

– Московский военный округ, товарищ майор!

Наша часть действительно относилась к МО, в которым сезонные изменения в одежде и прочем происходят по иным, нежели на Украине, приказам и, естественно, срокам. То есть на зимнюю форму одежды переходят недели на две раньше, чем части тогдашнего Одесского военного округа.

Майор понимающе кивнул, мне даже показалось как-то по-свойски, возвращает мне документы, козыряет и произносит загадочную фразу:

– Если вас будут проверять, скажите, что вас проверил патруль с Кульбакино.

Что это означает – по сей день не знаю. Типа пароля, что ли? Мол, все в порядке, это наш, его не трогать. Или что другое? Нет, не знаю.

– Есть!

Делаю поворот кругом и оказываюсь нос к носу с двумя парнями, за которыми еще несколько минут назад я сидел за столом. Оказывается, все это время они стояли у меня за спиной. Их трое и нас, получается, трое. Да поддатые. Да место глухое, деревенское.

Потом я минут пять выплевывал изо рта этот песок, оказавшийся больше похожим на кашу-размазню с непонятными вкраплениями. Признаюсь, что больше я ту жвачку, кажется называлась она «Калев», никогда в рот не брал.

Мы всей компанией, точнее, молодежной ее частью, отправились в центр, где побродили, а незадолго перед моей посадкой на автобус распили еще бутылку какого-то вина.

В часть я добрался благополучно и вовремя, не приближаясь к дежурному близко, доложил о своем прибытии, сдал парадку в каптерку и постарался найти в казарме такой угол, чтобы не попасться на глаза отцам-командирам, кто бы они ни были. Дело плавно шло к отбою, когда меняя разыскал дневальный. Мол, тебя на КПП ждет твой начальник. А время – десятый час. Что ему надо? Да я еще с перегаром. В быстром темпе поласкаю рот зубной пастой и выхожу на КПП. Мол, здравия желаю, вот он я, все в порядке, что случилось?

И тут он меня огорошивает.

– Хочешь в кино? Прямо сейчас?

Ё-моё! Да чего бы мне не хотеть сходить в поселковый клуб?!

– Хочу!

Он тут же связывается с дежурным, мол, забираю своего воина до двенадцати ноль-ноль, я убегаю за шинелью, и через пять минут мы с ним идем в клуб. По дороге я стараюсь побольше курить и дышать в другую сторону. Приходим в клуб, а там… Там не только гражданское население кино пришло смотреть, но и половина наших офицеров, включая высших! Во попал!

Ну сели мы рядышком, я весь сеанс прилежно дышу в сторону, сеанс закончился, а через какое-то время я оказываюсь в родной казарме. Два увольнения за день! Такое только в сказке случается.

Я бы не стал рассказывать эту историю, если бы она не имела продолжения.

Через несколько месяцев у нас происходит ЧП – какой-то солдат напился и его на этом ловит командир. Далее следует гауптвахта и некое поражение в правах. В общем, как обычно. Мы этот эпизод мирно обсуждаем с моим начальником за партией в шахматы, и я выдаю тираду вроде того, что вот, де, лопух, попался. А я – помните? – полтора часа просидел рядом с вами в кино, и вы ничего не почувствовали. Мол, вот какой я молодец.

И получил.

– Да я чуть не задохнулся от твоего перегара!

Ну какая тут может быть мораль, когда речь идет о воинском братстве и взаимовыручке? Подстраховал меня начальник да и себя тоже. Спасибо за науку, вот такая мораль.

Один мой хороший товарищ, назовем его Белов, читая эти записки, заметил, что, если им верить, то все такое происходит либо в армии, либо по пьяни. Я не мог с ним не согласиться, резюмировав, что происходящее по пьяни в армии далеко не исключение, взамен чего получил вот такую историю.

Одна тысяча девятьсот девяносто первый год, май месяц. Тогда еще живой Советский Союз выводит из Германии свои войска. Лейтенант Белов, год назад окончивший военное училище, получает приказ возглавить один из караулов, сопровождающих эшелон с воинским имуществом, большая часть которого составляют машины с аппаратурой спецсвязи и средствами радиолокационного обнаружения. Все секретно.