Елена Ковалёва - Медики, педики и пять минут смеха

В этот момент нарколог изловчился и нанес превосходящему силой сопернику удар головой в переносицу.

Густая алая кровь полилась из носа «тореадора» на грудь Бодунова – это была уже настоящая коррида!

– Оле! Браво, торро! – закричал профессор, похвалив «быка», но тут же взял в себя в руки.

Пациент-топограф прямо-таки захлебнулся от восторга. Нюта пулей выскочила из зала, чтобы найти лед. Маникюрша в ужасе спрятала лицо на груди банкира.

Психологическая дубинка не оставила в стороне никого из участников.

Мештальтов встал, решив, что настал тот долгожданный момент, когда можно объяснить участникам процесса, что это была не просто провокация, а поиск образа, прорыв плотины чувств! Он обернулся, чтобы взять со стола папку. Но столик чуть отъехал в сторону, и Андриану Алексеевичу пришлось вытянуться в наклоне, так что несколько секунд группа могла созерцать лишь круглые профессорские ягодицы.

Среди общего действа профессор не заметил, как минутой раньше со своего места поднялся доктор Кодин, все это время сохранявший нейтралитет. Кодин специализировался на избавлении курильщиков от их пагубной привычки.

Мештальтов выпрямился, победоносным взором обвел психотерапевтический круг и произнес лишь одно слово:

– Друзья!

А дальше зазвучал совсем другой голос:

– Для начала нам всем надо успокоиться. Давайте сделаем пару глубоких вдохов – вдох и выдох, вдох и выдох… Чувствуете, мы успокаиваемся? Дышите свободно, я буду считать. Когда я досчитаю до десяти, вы погрузитесь в спокойный, умиротворяющий сон. Все недуги, в том числе, курение, оставят вас, и вы, проснувшись, станете совершенно здоровыми людьми…

Голос Кодина завораживал размеренностью и красивым тембром. Профессор Мештальтов, неожиданно прерванный на полуфразе, сразу как-то обмяк и, словно в замедленной съемке, опустился на стул, уронив папку на колени. Он даже слегка задремал – глаза его закрылись, голова упала на грудь – ему потребовалось нечеловеческое усилие воли, чтобы снова поднять себя:

– Какой сон?! Какой «подышим до десяти»? Я Вас спрашиваю! Прекратить самоуправство! Немедленно сядьте на свое место! Я Вам приказываю!

Но доктор Кодин, не замечая праведного гнева профессора, медленно ходил внутри терапевтического круга. При этом он считал:

– Один… дыхание глубокое и спокойное… два… ваши веки тяжелеют… три… глаза закрываются… чем больше вы пытаетесь их раскрыть, тем меньше вам этого хочется… четыре… состояние приятного расслабления… пять… вам трудно пошевелиться… шесть… руки теплые и тяжелые… семь… ноги практически вдавились в пол… восемь… желание курить пропадает…

Побратавшиеся кровью молодой пациент и нарколог со стажем, отключившись прямо во время боя, безмятежно спали один на другом.

Нюта, вбежав в зал, резко притормозила от неожиданно наступившей тишины, на цыпочках подошла к тореадору, присела на корточки и приложила лед к его переносице. Затем медленно распрямилась и нетвердыми шагами прошла к своему месту в кругу, где уже мирно посапывали на стульях другие «ловцы жемчуга»: Юлия Зигмундовна, психолог Дестрантова, пациент-топограф, две девушки с Телефона Доверия…

На счет «десять» профессор, размахивавший папкой и еще пытающийся что-то сказать, рухнул на пол и громко захрапел, как человек, долго лишенный возможности по-настоящему отдохнуть. Тяжелая серая папка с золотым латинским изречением «Cura te ipsum!» («Исцели себя сам!») покоилась на его груди.

Алена Эдуардовна спала, откинувшись на спинку стула. Презрительное выражение давно исчезло с ее губ. Волосы мокрой паклей свисали на плечи. Туфля с левой ноги слетела и, уткнувшись в пухлую щеку шефа высоким каблучком, больше ни с кем не конкурировала.

Доктор Кодин достал из-под стула свой старый обшарпанный портфель, прижал его к груди и осторожно, чтобы не наступить на спящих, двинулся к выходу. Протиснувшись между маникюршей и банкиром, он оказался у двери.

Развернулся и, бросив усталый взгляд на слегка расстроенный терапевтический круг, начал медленно считать в обратном порядке:

– Десять… девять… восемь… семь… На цифре «один» вы проснетесь, – сказал он невозмутимым тоном. И больше никогда не станете курить!

Окончив счет, Кодин вышел из конференц-зала, тихонько прикрыв за собой дверь.

Первого апреля без четверти девять Татьяна Владимировна сидела у закрытого кабинета с табличкой «Терапевт» рядом с занимавшими очередь пациентами, заранее облачившись в халат, шапочку, маску и резиновые перчатки, как требовала инструкция на время эпидемической опасности. Ровно в девять пришла администратор, но кабинет открывать не спешила, велев доктору дожидаться директора-координатора.

Татьяна Владимировна вспомнила вчерашний вечер, предшествующий событиям этого дня, когда она в домашнем халате, перехваченным в талии фартуком, готовила ужин. У ее ног лежала собака и напрасно мечтала о сахарной косточке. На кухню заглянула дочь-студентка.

– Опять греча? – дочь втянула носом воздух и разочарованно удалилась.

– Что ты имеешь против гречки? Помогает поддерживать фигуру в отличной форме! Отправила домашнее задание?

– Отправила! Еще «История России» осталась. Новейшая.

Когда зазвонил телефон, Татьяна Владимировна раскладывала кашу по тарелкам. Просидев две недели с дочерью и собакой в самоизоляции «за свой счет», она восприняла звонок главврача, как надежду на лучшее.

– Татьяна Владимировна? Добрый вечер! Это Ираида Григорьевна!

– Здравствуйте!..

– В центральном офисе заболел терапевт. Выйдете?

– Не коронавирусом? – радость доктора сменилась опасением.

– Что Вы? Свят-свят! Немного простыла, вот и все.

– Хорошо, я выйду! – раздумывать не приходилось.

– Есть небольшой ньюансик. Надо будет дополнительно зрение у пациентов проверять.

– Нет, Ираида Григорьевна, я в работе окулиста мало что понимаю. За хирурга могу посмотреть – приходилось замещать.

– Поняла, окулиста поищем! Приезжайте завтра к девяти. Я вышлю Вам пропуск на случай, если остановит патруль. В Центре распечатаете.

Мысли Татьяны Владимировны прервала женщина лет тридцати пяти, с высокой посадкой головы, полноватая, в зеленом трикотажном платье в обтяжку, обутая в дорогие кожаные сапоги на низком ходу.

– Алла! – представилась женщина и пригласила терапевта для беседы в кабинет с табличкой «Офтальмолог». Вам, конечно, сказали, что Вы сегодня одна за всех?..

Она усадила Татьяну Владимировну за стол, сама же довольно легко взобралась на крутящийся стул и весь разговор прокручивала на нем свое зеленое платье, что должно было придать разговору неформальность и даже некоторую игривость.