Маргарита Бердышева - Мой мединститут периода застоя

Наконец, замок поддался, двери распахнулись, но путь преградила красная атласная ленточка.

– Честь перерезать эту ленту предоставляется самому взрослому члену нашего курса – Павлу Семеновичу Андриянову!

Курс зашумел и вытолкнул из себя Андриянова (по кличке «Старичок-Боровичок»). Андриянов раскраснелся, трясущимися ревматоидными пальцами ухватился за ножницы сразу двумя руками (на днях ему исполнилось восемьдесят два), с трудом нашел ими ленточку, поднапрягся и героически пукнул в самый торжественный момент. Этот акт был воспринят, как залп «Авроры», ленточка упала по обе стороны, шевелясь, как живой размноженный вдвое дождевой червь, а Андриянов зарделся, раскланялся и жестом пригласил всех в зал.

Обеденная часть старой студенческой столовой была сервирована в соответствии с нашими добрыми воспоминаниями.

– Мих, я чё-то не понял: а где бухло? – раздались разочарованные голоса пенсионного возраста. – Ты хоть бы пива принес!

– А когда-это в студенческой столовой бухло подавали? А пиво мы пили не здесь, а в «Гармошке». А «Гармошка» теперь уже не пивнушка, а ресторан «Гармония» для светских семейных пар.

– Да ладно, Мих, пили мы и здесь, и где только не пили. Мы как-то на лекции по научному коммунизму на троих пузырь шампанского выпили. Причем, одномоментно, через три системы для переливания крови.

– Да не гони, Стас, – попытался заткнуть выступающего Баранюк. – Что через эти трубочки под халатом к воротничкам – и в рот, это да. А шампанское сразу втроем… никогда не поверю!

– Вот ты сейчас здесь пожамкаешь застойную баланду, покупай шампусик, а я тебе покажу.

– Тихо, ребята! Кончай базар. Да если сейчас сюда еще и бухло – до вечера в сознательном состоянии останутся двое: Колюнчик и Лидка Белоусова. И то потому, что они не пьют, потому что больше не могут. Все спиртное уже в пути (я его отправил подальше от соблазна) и будет ждать нас в нашей сегодняшней обители. Так и быть, открою тайну: кроме всяческих заморских напитков, нас ждет там…. наш родной советский «Агдам»!

– У-у-у! – загудели голоса и последовало рукоплескание, переходящее в авацию.

Столы были расставлены буквой «П», как на свадьбе Егорова после первого курса. На белых в полосочках и пятнах (так было задумано) скатертях ломились изысканные блюда: «брежневские» котлетки, борщ, гороховый супчик, макароны, пельмени, салат из свежей капусты и компот из сухофруктов. На все это был совершен такой налет, что через пятнадцать минут уже ничего в тарелках не осталось.

– Мих, где ты достал такой натуральный продукт?! Это же сказка! –дожевывая последнюю скибочку булки «по шесть копеек», прочавкал Чумай.

– А пирожки «с котятами» просто уводят в далекое прошлое. О, какой вкус!

– А вот гороховый суп здесь совсем не к месту, и так из некоторых песок сыплется.

К Миху наклонился психотерапевт Юрка Бибиков и зашептал ему в ухо:

– Я ж тебе говорил, что прокатит, а ты не верил! Психотерапия творит чудеса. Главное, все правильно оформить и преподнести, тогда из каждого просроченного соевого мяса можно внушить осетра.

– Граждане-стратоградцы и гости нашего города! Да не нажирайтесь вы так, вы же осоловеете, а там еще будут и шашлыки, и пышки, и холодные блюда. Да, кстати, и осетр… Так как сегодня суббота, а завтра, стало быть, воскресенье, на работу не идти. Да и вообще, кто еще из нас работает… Ну да, есть такие. Кое-кого еще не выгнали на достойный отдых, то есть, как сейчас говорят, на доживание… Ну, так что не забудьте спросить у своих драгоценных супругов, детей и внуков, разрешат ли они остаться в лагере с ночевкой. Если кто не сможет – мы тогда организуем, кроме завтрашнего, еще сегодняшний вечерний обратный автобус, и он всех развезет по домам.

– А пошли эти детки со внуками куда подальше! Позвонить – позвоним, чтобы не взбесились и не устроили нам потом допросы с пристрастием, а разрешение спрашивать – жирно будет. Так, ребята?

– Да-а-а! – последовало хоровое согласие.

– Ну, и хорошо! – подытожил Мих. – А сейчас все медленно, чтобы не расшерудить, что поели, выходим из общежития и собираемся через пятнадцать минут перед центральным входом. Там уже стоят автобусы во главе с нашим замечательным «Фантомасом»…

– У-у-у!

– К сожалению, всех «Фантомас» на свой борт принять не сможет, а только самых достойных, кто потерял часть здоровья и, так сказать, светил другим, сгорая сам…

– Инвалидов что ль?

– Или убогих?

– Возьмите меня, я – раненый целитель, который на себе переносит все тягости своей профессии, – выкрикнул нарколог Федька Бабкин, благоухая вчерашним перегаром.

– Тогда и меня! – напросился дерматолог Ванька Чешихин.

– Мы этот вопрос поставим на комсомольское голосование. Будем голосовать по списку. Любань, ты была незаменимым комсоргом все шесть лет – тебе и составлять. Но остальные пусть не волнуются – автобусы хорошие все: не моложе 35-ти лет. Все, как задумано! И вообще, наша программа называется «Ностальгия».

За площадкой у главного входа создалась могучая пробка: четыре дремучих автобуса во главе с «Фантомасом» сигналили, что было сил, чтобы им освободили парковочные места. Да не тут-то было. Эти места были хоть и огорожены флажками, но на них было глубоко наплевать всем водителям легковушек, которые преспокойненько скрутили флажковые гирлянды и влезли на освобожденную территорию.

На повороте к «Меду» столпились заблокированные автомобили. Мих орал в «матюгальник», «ребята» пиночили колеса припаркованных иномарок, в воздухе стоял вой разноголосых сигнализаций, оглушительное бибиканье четырех доперестроечных автобусов и недовольные крики пассажиров – но никто не вышел перегнать свою тачку или просто поинтересоваться, что здесь происходит. Положение спасла Ирка Плотникова («Ириска») со своими подружками: они быстренько сбегали на соседнюю улицу, где уже полгода велись ремонтные работы, и на себе притащили столб со знаком «Движение запрещено».

– Вот, – сказала Ириска, отряхивая солидные телеса (а когда-то в ней было 42 килограмма!) – Вот вам «кирпич». Где поставим?

Ириска всегда отличалась предприимчивостью. И удивительно, что он пошла не в бизнес, а в профессуру. Но, видно, и там пригодилась ее находчивость. Ну, и, конечно, здесь. Знак был водружен, а вошедший в роль гаишника Мих взял из протянутой руки Андриянова бадик в качестве милицейской «палочки». Размахивая им перед носами застрявших в пробке машин, Мих так раскомандовался в громкоговоритель, что пробка все-таки пропустила автобусы, и они враскорячку установились на свободной после перекрытия движения проезжей части. Любаня со своими помощниками по списку загрузила «Фантомас», а остальные расселись по менее престижным раритетам.