Михаил Коломенский - Просто смешные рассказы

Они продырявили мою стальную дверь ещё более стальными свёрлами – никто из соседей не вышел на звуки сверления, – потом заложили в дырки взрывчатку – никто из соседей не вышел на звуки взрывов, – и ворвались ко мне в квартиру.

В отличие от соседей, я все эти звуки слышал – и встретил гостей с двустволкой в руках.

Возможно, они тоже были вооружены, но выхватить своё оружие уже никак не могли. Я держал их под прицелом и радовался, что их двое, потому что трёхстволок не выпускают.

– Ложитесь, ребята, – сказал я им. – Прямо на пол. Не бойтесь, у меня чисто.

Один был пониже и толст, другой был повыше и тощ. Они стояли с поднятыми руками и не шевелились.

– Смелее, – подбодрил я. – Ложитесь, если вы мужчины.

Всегда стоит подбодрить клиента, когда он робеет и не может сразу определиться.

Они легли.

– Руки за голову, – приказал я.

– Неудобно так, – пожаловался толстый.

Я аккуратно спустил курки, подошёл к нему и изо всех сил ударил прикладом в затылок.

– А тебе удобно? – спросил я тощего.

– О, да, да, – поспешно ответил он – совсем не в русском менталитете. Но без акцента.

Я связал его – толстого тоже на всякий случай, – а затем я их обыскал. Конечно, оружие было: у толстого травмат, а у тощего газовый. Но переделанный под боевой.

– Молодец, – сказал я ему с мрачной иронией. – Мог бы и застрелить.

– Не, не, что ты, – завозражал тощий. – Это так… для подстраховки.

– Ладно, – сказал я ему. – Говори.

– Что?

– Всё. Зачем пришёл. Кто послал. Протокол подписывать не надо, так что говори свободно. Раскрепощённо.

– Хорошо, – согласился он. – Ты почему дома?

– А где же мне быть? – удивился я.

– У Кати.

Я нахмурился.

– Откуда вам известно про Катю?

– Ну… известно.

– Катя срочно вылетела к маме. У мамы в Комсомольске-на-Амуре сердечный приступ.

– Блин!.. – искренне сказал тощий.

Мы помолчали.

– Ну, ладно. Что будем делать?

– Ты… отпусти, а? Мы возместим… Честное слово… с процентами… сколько скажешь…

– Кто вас навёл?.. – загремел я и стукнул прикладом об пол.

Тощий немного похныкал, поблеял, а потом всё рассказал, спокойно и деловито. Паша, конечно, это затеял. Разбомбить меня капитальным образом в моё отсутствие. Он давно завидовал мне – за мою способность всё учитывать при одновременной принципиальности. За то, что у него охрана в спальне – и автомат, а у меня только в офисе – и ружьё, а живу я со всей очевидностью веселей.

– Так, – сказал я. – Ну, что ж. Поехали к Паше.

– Нет!.. – Тощий рывком привстал и свалился опять. – Нет!..

– Ладно. Тогда убью.

– Ты не убьёшь. А Паша – точно.

– Да… – Я действительно мог только в морду дать. А Паша в морду совсем не мог, но зато отдавал чудовищные приказы. – Да… Как же быть?

– Отпусти… Скажи, сколько… Заплатим, клянусь…

Гениальная мысль блеснула в моём мозгу. Ибо ничто человеческое было мне не чуждо. В том числе и любовь к Закону.

– Нет, мой друг, нет, – сказал я. – Нет. Деньги получишь ты. От меня.

Он в изумлении даже хрюкнул. Но тут же заподозрил подвох.

– Если полиции сдашься, – объяснил я ему прямо.

Он немного подумал и начал смеяться. Потом хохотать. Потом взвизгивать и икать.

– Денежек твоих жалко, – объяснил он мне прямо. – Менты как узнают, что мы от Паши, все двери пооткрывают. И ласково будут просить, чтобы мы ушли.

– А ты не жалей, – сказал я. – Не жалей чужих денег. Вставай.

Мы привели толстого в чувство и поехали в отделение. Менты развязали им руки, чтобы они могли подписать, – и они ушли, ухмыляясь, каждый с полтыщей баксов. А я остался.

– Вы тоже идите, – сказал майор. – Мы позвоним. Или повесточкой как-нибудь.

– Дело-то нужно – до суда довести, – сказал я. – Паша давно должен быть в тюрьме. Это же все знают.

Майор на меня посмотрел и понял, что я – убеждённый. Тот, кто поработает в ментуре, становится психологом не хуже катал и кидал.

– Да, все знают, – сказал он. – И довести нетрудно. Но на суде развалится. Этим двум дуракам символически что-то, и всё. Мой вам совет: идите домой и увеличьте охрану.

– Давайте всё-таки доведем, – сказал я и положил перед майором $1000. – И для начала вы не будете рвать протокол и терять заявление.

Он посмотрел на $1000 и вздохнул с сожалением:

– Сомневаюсь.

– Не сомневайтесь, – подбодрил я и положил ещё две.

– Теперь шанс есть, – оживился майор. – Некоторый.

– Сделаем его которым. – И я положил ещё три.

Он даже руки к груди прижал:

– Но суд – оправдает! Всё равно!..

– Не ваша забота, – ответил я. – У вас своё, у суда своё.

– Ну, если так, – сказал он, и тогда я тоже ушёл.

Затем я встречался со следователем, с прокурором, с председателем областного суда и с главами администраций. Пришлось кое-что продать, а потом и переехать, но зато когда была назначена дата, я был готов и к встрече с судьёй.

Мы сели с ним на лавочке в аллейке, и я его спросил:

– Что вам дороже: Паша или справедливость?

Он засмеялся так, что начал повизгивать и икать. Совсем как тощий.

– Справедливость, конечно! Это самое дорогое!..

– Другого ответа я и не ждал. А конкретно?

Он сделался очень серьёзен. Но я был ещё более серьёзен, и на суде обнаружилось, что следственная группа собрала неопровержимые улики, что прокурор твёрдо стоит на страже буквы и духа и что судья объективен и неподкупен. И общественность была потрясена нежданным и неслыханным, в глазах простых людей чудесным торжеством закона, и все участники процесса – кроме адвокатов – сразу же пошли на повышение.

С Пашей теперь я увижусь не скоро. Очень не скоро. Очень. А вас попрошу сказать: неужели вы продолжаете думать, что деньги сами по себе что-то значат? Неужели не ясно, что всё зависит от того, в чьих они руках?

Правда, ещё требуется, чтобы их хватило.

Так что если вы за справедливость – постарайтесь быть побогаче.

Пьяненький помятый мужичок – то есть я – подсел за столик к лабухам:

– Ребята… я тут – покурю при вас… Можно?

Июльский полдень, море, столики под тентами, двое неспешно тянут пиво.

Посмотрели. Не ответили.

Что они лабухи, я сначала не знал. Но сразу же – по разговору. Удача. Народ отзывчивый, живой. Разомлевшие были, да всё же. Купаться в жару ещё скучней.

Закурил, слегка теряя равновесие.

– Я извиняюсь… А вот хочу спросить… Я на вас смотрю – вот кто вы? Не могу понять.

Поморщились.

– А ты кто?

– Да я… в общем, тут… Ну… сами понимаете. А вы?

– А мы тут пиво пьём. – И снова отвернулись.

Я ненадолго задумался.

– Не, ну я имел в виду… ну… по профессии. Вы такие… творческие!..