Александр Жиров - Как-то так. Люди и техника

– Зачем?

– Как это зачем? Опыт по надоям перенимать, молочка-то хочется…

– А я тут причём? В рекламных компаниях не участвовал, молчу как рыба.

– Нет господа, вы так просто не отвертитесь. Хотите, чтобы за всё ответил председатель?! Нинка молоко с коровы сотнями литров сдаёт. Ты на тракторе до молочного комбината тонны привозишь, а комбинат из этой воды десятки тысяч бутылок молока делает!..

– А мне какое дело, я молоко до комбината доставлю и всё.

– Конечно, только почему-то оно по дороге размножается!

– Вот зараза!

– Кто?

– Да Нинка твоя.

– Она не моя! И вообще, говорил я ей: «Не лезь за рекордами. Сдаёшь разбавленное молоко, сиди да помалкивай». А тут глава района к ней подкатил на лихом Мерседесе…

– И что?

– Он ей так и сказал: «Ниночка, красивая ты наша! А может, 201литр на каждый день сдавать будешь? Ты, хоть представляешь себе разницу между цифрами 199 и 201?»

– Нинка подписалась?!

– Не сразу. Всё пыталась оспорить и бесконечно утверждала, процессу разбавления существует придел. Лишнего дашь – одна вода получится.

– Это верно.

– Но глава района был неумолим. Ему на тот момент очередные выборы грозили. А как идти на выборы без небывалых показателей и лозунгов? Вот и прогремел на весь мир показатель: «Наши коровы дают более двухсот литров в день!» Правда, что дают – не сказано. А лозунг гласил: «Кто не верит, милости просим к нам». Кстати, есть частичка правды… нашему колхозу давно милостыню просить пора. Эх, умеют чиновники сделать пиар на ровном месте! У них целый аппарат имеется – администрацией зовут.

– С этим я согласен. Почитаешь лозунги, всё правильно, а разберешься так…

– И выдал глава района Нинке знак почёта, грамоту, три мешка навоза и 20 рублей премии в торжественной обстановке, то есть у себя в кабинете.

– А навоз… тоже в кабинете?

– Да нет, мешки с навозом я как председатель колхоза, на личном автомобиле отвозил.

– А у Нинки дефицит навоза?.. Да в их хозяйстве по брюхо коровам будет.

– Понимал бы что? То в коровнике, а тут тебе лично председатель привозит, упакованный в мешки с красными бантиками.

– А-а-а, если с бантиками, тогда понимаю.

– Нинка растаяла и подписалась под надои более двухсот литров.

– И что теперь?

– Теперь?.. Главу района переизбрали на очередные четыре года, а за надои молока придется отдуваться нам. Французы-то в пути…

– Французы не в состоянии молоко разбавить?

– Вот об этом ни слова!

– Понял, каков план?

– Беги к самолёту и лети встречать не прошеных гостей! – в приказном тоне заявляет председатель.

– А что мы им покажем? Половину ведра молока и бочку с водой? Будем учить правильному разбавлению?

– Твоя задача встретить французов, остальное не твои проблемы!.. Пока вы летаете, мы с Нинкой что-нибудь придумаем, изобретём технологию «нанайцев». Кажется, это так называется.

– А как с ними общаться? По французскому языку у меня полный голяк.

– Не беспокойся, с ними едет переводчик, – задумчиво ответил председатель.

Получаю командировочные копейки, иду к колхозному аэродрому. Какое громкое название… аэродром – русское поле и скошенная трава. Сажусь в Кукурузник, самолёт при дедушке Сталине делали. Благополучно добираюсь до районного центра.

Встречаю французов прилетевших на лайнере. Таких огромных самолётов я никогда не видел. Пять иностранцев оказались жизнерадостными ребятами. Пока шли к Кукурузнику, они рассказали мне кучу смешных анекдотов. Оказывается, в их стране популярна тема любовники. Французский переводчик постоянно смеялся и непрерывно переводил шутки молодых ребят. Я смотрел на них и думал: «Почему во Франции, в фермеры идут молодые парни, а у нас?..» Нет, исключения есть, но только исключения…

Дружно дошли до сельского самолёта, уселись на места. Французы беспрерывно продолжали шутить. Мне казалось – полёт будет весёлым. Иностранцы задавали множество вопросов, на которые я не всегда мог ответить.

– Скажите, а в креслах вашего «лайнера» столик для еды предусмотрен или мы кушать не будем?

– Предусмотрен, откинется сразу после взлёта, – отшучивался я.

– Есть ли в самолёте бар и как в него попасть?

– Стюардессы придут и проводят…

– А стюардессы с длинными ногами?

– Естественно от ушей.

– А как принесут еду и напитки по столь узкому проходу?

– Так они худенькие.

Французы шутили, я пытался им подыграть. Хотя прекрасно осознавал: ни стюардесс, ни еды, никакого бара в нашем Кукурузнике нет, и никогда не было.

– А почему в вашем самолёте такие жесткие кресла?

– Это в медицинских целях, борьба с радикулитом, – объяснял я, не давая отчёт о том, что нас ждёт впереди.

Самолёт заполнился людьми. В передней части салона расположились бухгалтер колхоза дядя Коля и тракторист Игорь. Следом тетя Соня и баба Клава. По левую руку от них удобно устроилась тётя Маша с любимчиком котом Мурзиком. Она вообще никогда не разлучалась с этим абсолютно рыжим животным. Сзади нас сидели студенты летевшие домой на каникулы.

– Ваш самолёт напоминает автобус, – пошутил один из французов, глядя в проём кабины пилотов. – На наших лайнерах экипаж сидит за пуленепробиваемой перегородкой, а здесь можно наблюдать, как пилоты управляют самолётом.

– Это так, но когда ваш лайнер падает, вариантов выжить нет. А в Аннушке за всю историю не погиб ни один человек, – обиженно ответил я.

Француз не понял, на что я обиделся, но на всякий случай принёс извинения.

– А у вас можно лететь с не пристёгнутыми ремнями безопасности и прогуливаться по салону? – поинтересовался переводчик.

– Конечно, самолёт надёжен и безопасен, но я бы вам не советовал, – серьёзно ответил я.

– А кино показывать будут?

– Обязательно, пилоты заведут двигатель, сразу начнётся кино.

В России есть хорошая поговорка: «В каждой шутке есть доля шутки, остальное – правда». Кто же мог подумать, что в моей шутке окажется сто процентов правды?.. И действительно, для непривыкших иностранцев началось кино…

Шуточки французов закончились, когда завелся двигатель самолёта. Услышав рев Кукурузника, иностранные граждане замолчали, привыкли к тишине лайнеров. У заграничных господ создалось впечатление – двигатель непременно выпрыгнет и ускачет в поля. Французы наскоро пристегнулись и принялись оглядываться. Люди, сидящие в салоне, спокойны. Самолёт начал разгон по скошенному полю. Пилоты по обычаю принялись комментировать взлётную полосу.

– Как мы носим нос по ямам, то в канаву залетим и какого чёрта, начальнику-козлу из аэропорта, косят траву не там где надо?

Иностранному переводчику высказывания пилотов показались перечислением японских территорий: как мы носим нос – остров Каминосима, в канаву – Окинава, козлу – небольшой островок Кодзу. Глагол косят, явно схож с названием острова Кюсю. Француз попытался перевести. Правильно переведёнными словами оказались: яма, начальник и черти. У иностранных фермеров возник вопрос – куда же они летят? В поднебесную к чертям по ямам или к начальнику с коровами в колхоз?..