Виктор Далёкий - Короли грязи-с

«Косой, – удивленно подумал Павел Григорьевич. – Какой же он ликвидатор?»

– Расскажите о себе, – потребовал Павел Григорьевич с недоверием.

– У меня нет биографии.

– Как вас зовут? – строго спросил Павел Григорьевич.

– У меня нет ни имени, ни отчества, ни фамилии.

– Документы есть? – спросил Семизадов.

– Сейчас у меня паспорта на Петра Никодимовича Стрелкова, Сидора Андреевича Запечного, Питера Икс, Вацлава Игрек и Нормана Зет. Есть кличка Косой.

– Хорошо, буду называть тебя просто – Косой, – сказал Павел Григорьевич. И тут же, увидев, как глаза у Косого смотрят в разные стороны, спросил. – Косоглазие не мешает?

– Помогает. Они все думают, что я за ними не слежу, а я за ними за всеми слежу, – сказал находчиво пришедший.

И это Павлу Григорьевичу понравилось.

– Давно с глазами? – спросил он ликвидатора.

– Семь лет назад выбросили из самолета. Парашют раскрылся слишком поздно. Сильно стукнулся головой о землю. Чудом остался жив. Отделался легким испугом и косоглазием. Задание выполнил.

«Кого он мне прислал?» – подумал Павел Григорьевич о Мордохватове.

– Хромаете почему? – спросил Семизадов.

– Пять лет назад вел слежку за объектом. Оказался раскрыт. Выбросили из поезда. На полном ходу. Чудом остался жив. Отделался хромотой левой ноги. Задание выполнил.

– С правой рукой тоже проблемы и тоже чудом остались в живых? – спросил Семизадов со скрытой иронией.

– Два года назад готовился к ликвидации. На меня неожиданно сзади из кустов наехал трактор. С тех пор рука не разгибается. Задание успел выполнить.

«Какой же он одноразовый? Он вообще никакой… – подумал Павел Григорьевич. – Мордохватов, подлец, кого прислал. Отдал то, что самому не нужно. Но с другой стороны он же выполнил все задания».

– На Мордохватова работаете давно? – строго спросил Семизадов

– С пеленок… Точнее, начал работать еще до рождения.

– Как это? – удивился Семизадов и с уважением стал рассматривать пришедшего.

– Сначала во время беременности на него работала моя мать, после рождения уже со мной.

– Мне сказали, что у вас сто процентов по устранению неликвидов, – сказал Павел Григорьевич и испытующе посмотрел на Косого. – И сколько на вашем счету?

– Ликвидность сто процентная, – сказал Косой и четко кивнул головой. – Личного счета не веду. Бухгалтерией не занимаюсь.

– Так, – протянул Правел Григорьевич и задумался.

– Можете не сомневаться! Я непотопляемый, несгибаемый и несгораемый, – четко произнес Косой. – Владею всеми видами оружия…

– И как мне тебя проверить? – задумчиво спросил Семизадов с недоверием.

В этот момент к нему подлетела хитрая и назойливая кабинетная муха, и начала возле него кружить. Несколько дней Семизадов не мог с ней разделаться. Он отмахнулся от нее. Муха отлетела и снова, подлетев, начинала надоедливо кружить возле него и села на лоб. Косой достал пистолет.

– Не надо, – строго сказал Семизадов.

Косой убрал пистолет.

Семизадов с ужасом представил, как Косой сделал дырку у него во лбу, убивая муху.

– Охрана делала обыск, прежде, чем пустить вас ко мне наверх? – дрогнувшим голосом спросил Семизадов.

– Делала. Ничего не нашла. Я бы мог и ножом. – Косой тряхнул левой рукой и в ней появился нож.

«Опасный человек» – подумал Семизадов с содроганием и, улыбаясь кривой деланной улыбкой, произнес:

– Кто я знаешь?

Косой головой.

– Слушай внимательно, – сказал Павел Григорьевич, огляделся и, боясь, что после проверки в кабинете остались жучки, понизил голос до шепота. – Лови на лету…

– Что? – спросил громко Косой. – Не слышу.

– Черт! – выругался Павел Григорьевич. – Еще и глухой.

– Говорите отчетливее, – попросил Косой. – В случае чего я и по губам смогу прочитать.

– Я говорю. Дело государственной важности необычайной. Понял?

– ГОВНО, – коротко сказал Косой.

– Не понял, – сказал Павел Григорьевич.

– Дело ГО-государственной В-важности НО – необычайной. То есть, если по первым буквам, коротко, то ГОВНО.

Павел Григорьевич странно заморгал глазами.

– Сейчас ты увидишь неликвида. – сказал он.

Павел Григорьевич достал из стола большой конверт, вынул из него фотографии и разложил на столе.

– Смотри…

Косой посмотрел на фотографии и спросил:

– Всех пятерых?

– Каких пятерых, – занервничал Павел Григорьевич. – Это один человек. На этой фотографии он загримировался под женщину, на этой он загримировался под старика… На этой он клоун с красным носом… На этой он в форме школьника с портфелем… Он любит гримироваться, чтобы его не узнали. На этих фотографиях он со спины…

– Со спины мне его узнать будет трудно… – сказал Косой.

– Слушай внимательно. Тебе нужно перевести неликвида в ликвидны, то есть сделать неликвида ликвидным. Понятно?

Косой четко кивнул головой.

– Это Бугай, его охранник… – Семизадов показал Косому фото Бугая. – Он не отходит от неликвида ни на шаг… Поэтому ты…

– Что? – спросил Косой.

– Поэтому тебе надо убрать неликвида, которого… Что?

– Что?

«Идиот», – мысленно выругался Семизадов и продолжил:

– Которого будет охранять его охранник Бугай.

– А…

– Кретин…

– Понятно.

– Через несколько дней неликвид едет в Скотоводск, в санаторий «Чудесные Грязи». Ты его там найдешь и переведешь из неликвидов в ликвиды… Место для тебя в санатории забронируют и на фамилию…

– Игрек, – четко вставил Косой.

– Хорошо, Игрек. Билет, денежные средства, телефон и все необходимое тебе передадут.

– Все сделаю в два счета… – вытянулся в струнку Косой.

«Тупица», – мысленно выругался Семизадов.

– Никто и не заметит! – пообещал Косой.

«Осел…» – выругался мысленно Павел Григорьевич.

– Не подведу!

– Считай, что ты уже попал в историю… Родина тебя в моем лице не забудет. Награждать буду лично, – постучал Павел Григорьевич по массивному столу. Как выполнишь задание, позвонишь и скажешь…

– Про помидоры, – вставил Косой.

– Почему про помидоры? – спросил Павел Григорьевич.

– Я их ненавижу…

– Хорошо, про помидоры, – согласился Павел Григорьевич. – Скажешь, что-нибудь такое…

– Завяли помидоры, – выпалил Косой.

– Идиот, – выругался Павел Григорьевич.

– Что? – переспросил Косой и снова вытянулся в струнку.

– Я говорю, все. Иди от… Отсюда…

– Есть!.. – выпалил Косой.

– Иди, родина тебя не забудет.

Косой кивнул. Он развернулся по-военному и строевым шагом, хромая на левую ногу вышел из кабинета.

– Кретин! – выругался Павел Григорьевич ему вслед.

Дверь тут же снова открылась и в нее снова заглянул Косой. Он острым и странным взглядом посмотрел на Павла Григорьевича и спросил: