Александр Бурлаков - Стервочки Кирилла Граненкова

Инцидент всем показался исчерпанным.

*

Вечерело. Едва начавшаяся осень пока не вступила в свои права, и в распахнутое окно незаметно влетали сладостные запахи по-летнему ласковых дней. Гардины повисли без движения. Внизу, в крошечном скверике отчаянно голосил озабоченный кот. Тем не менее, жёлтые хризантемы, возле беседки напротив, уже зацвели, и в воздухе ощущалась некая – трогательная, горечь неизбежности. Небо стало сплошное, повсюду звонкое, а утомлённые солнечные лучи дышали зрелым успокоением.

Дверь в соседний зал была закрыта, из-за неё доносились звуки работающего телевизора. Привлекательный мужчина средних лет и его восхитительная подруга лежали, слегка утомлённые, совсем не стесняясь своих не прикрытых тел, не торопясь покидать просторную кровать. Их красивые тела хорошо гармонировали с дорогим интерьером спальной, лишь чуть-чуть испорченным лёгким беспорядком в комнате. Изрядно помятая постель и розовое игристое вино, немного задержавшееся в двух высоких фужерах, рядом с фруктами и большой коробкой конфет на итальянском журнальном столике свидетельствовали о том, что ничего ими не упущено и не обойдено. И вопреки всему он, – да вероятно она тоже – чувствовал себя недовольным подобным общением. Сегодня ему мечталось о чём-нибудь особенном. Странная для зрелого, закалённого жизнью, мужчины чувствительность завладела им этим вечером. Он невольно ловил себя на том, что опять наслаждается даже простым присутствием рядом с нею. Точно юнец перед первой своей дивой, мужчина обволакивал наготу молодой женщины преданным взглядом; готов был обласкать её, по-новому удивляясь девственной нежности кожи… Он снова посмотрел на неё. Совсем не изменилась, разве немного укоротила красивые светлые волосы. Он не осуждал её, хотя больше всего любил в ней именно ниспадающие на спину густые локоны. Что ж – лето выдалось очень жарким. Похоже, угрозы экологов о глобальном потеплении климата постепенно сбываются – только кому теперь дело до превышения каких-то там токсинов?.. «Чёрт! Что это со мной?! – Изумился он собственным мыслям. – К зелёным понесло – к лешему?! Неделя была напряжённой…»

**

Эта встреча с бывшей женой для Алексея Николаевича сразу пошла как-то нетрадиционно. Всё происходило как-то не так. Главная же беда состояла в том, что Алексей Николаевич не знал, какими фразами выразить то, что ему сейчас необходимо. Поэтому, не говоря пустых слов, он наслаждался теплом своей бывшей семьи, старался запомнить любую деталь вечера. Ему хотелось подольше поиграть с дочуркой Оксаночкой или почитать ей что-нибудь забавное перед сном. Даже к домашней кошке, в этот визит, Алексей Николаевич проявил исключительную заботливость – обычно он её просто не замечал. А то вдруг – купил персональный подарок в зоомагазине: банку «Виска-с» и смешной бантик; правда пушистая Виола была давно уже не игривым котёнком. И серый кот, скучающий под окном, уже не первый год приглашал на любовную прогулку именно грациозную Виолу…

Алексей Николаевич не совсем разлюбил свою первую, пока единственную законную, супругу, да и Арина – кажется – ещё не охладела к нему. Просто она не желала понимать реалий современного российского бизнеса. Его Ариадна ничего не пожелала слышать ни о престиже фирмы, ни об эффективной рекламе золотых украшений, – когда у мужа в кабинете стали появляться манекенщицы. А, тем более, после того, как одна из них: фигуристая, рыжеволосая стервочка; вся увешенная рекламируемым товаром, демонстративно уселась возле двери шефа в качестве длинноногой секретарши – Арина недвусмысленно дала понять, что терпеть такое не намерена. …

Короче говоря: когда домашние скандалы и истерики переросли в сильно затянувшийся кошмар, Николаевич настоял на разводе, даром что его сердце в тот миг раскололось надвое. Он оставил им новую квартиру в центре Ростова-на-Дону плюс дачу в престижном предместье. Позже подарил два автомобиля: малолитражный «Фиат» и новенький «Иж», приятного салатного цвета – он очень понравился Оксаночке, особенно после хорошего тюнинга. А сам Алексей Николаевич перебрался в скромную для его уровня однокомнатную квартирку в спальном районе. Здесь хоть можно поваляться в люльке в редкие выходные.

Благодаря сохранившимся неплохим отношениям, Арина до сих пор надеялась, что счастливое прошлое ещё вернётся. Однако Николаевич чувствовал, что за какой-то год – полтора стал совсем иным: жёстче, злопамятней. Он уже не сочувствовал своим корешам, – таким же начальникам фирм – поочерёдно попадавшим под жернова криминальных либо финансовых катастроф. Охолостяковев, Алексей Николаевич пристрастился к скачкам. Лошади ему нравились с самого детства: когда-то мечтательному Алёше запомнились кони, грациозно танцующими в цирке. Теперь он даже принял долевое участие в реконструкции ипподрома, за что получил постоянное место в элитной ложе. Овладев в совершенстве специфичным жаргоном жокеев, Николаевич – теперь крутой фирмач – для себя устанавливал некую связь между тем либо другим коммерсантом и кличкой скакуна, периодически участвовавшего в забегах; и сочинял, записывая в отдельный блокнотик, едкие шуточки; забавляя рыжеволосую секретаршу, чаще остальных бывавшую с ним наедине. Но накапливалась усталость, а сил на всё прочее, кроме налаживания перспективных связей, оставалось всё меньше; в результате: характер становился всё ершистей, – и Алексей Николаевич не хотел, чтобы жена или дочь без конца толклись у него перед носом и оказались невольными свидетелями подобных перемен в нём.

К тому ж – рыжеволосая красавица постепенно стала его любовницей. Словом – до сегодняшнего вечера, Алексей Николаевич не очень жалел об их разрыве с Ариадной. Зато сейчас, отдыхая возле ещё неодетой бывшей жены, ощущая её нежное тепло, он неотрывно всматривался в облик родной некогда красавицы, да и не мог наглядеться.

Алексей Николаевич успокаивал себя: что быстро вернётся из Москвы, опять тайком завернёт сюда своего роскошного «Опеля». Они снова поедут всей семьёй кататься по городу, на весеннюю набережную Дона, в залитую солнцем Кумжинскую рощу, – а в завершение пикника, конечно, в цирк, где танцуют великолепные кони…

Только что-то подсказывало ему невозможность осуществления таковых мечтаний в обозримом будущем… Его ждала не простая командировка. Ростовские торговцы украшениями нажимали, чуть ли не многотонным катком, – его предприятию пытались подрезать финансовые корни. Однако Николаевич полагал, что его ставки отнюдь не побиты: ещё успеет слетать в златоглавую к влиятельным своякам. Только всё сегодня делалось неправильно. И причина нарушений жизненного ритма притаилась где-то в нём самом: сегодня он изменил многим своим привычкам…