Лилу Деймон - Письма Ктулху

– Точно!

Участковый был рад сменить тему.

– Ладно, пошли, покажешь, что за рука там безобразничает.

– Оскорбляет жестом, – уточнил бомж.

– Оформим непристойное поведение в общественном месте, – потряс брошюркой Курышкин.

И они направились к мусорным бакам. Впереди шел, печатая шаг, участковый, за ним семенил Сидор.

Пусть мир и летел к чертовой матери осколками граненого стакана, они были полны решимости оставаться с ним до самого конца.

***

Оставалось совсем немного. Еще один поворот серпантиновой дороги, и будет вершина. Преследователи остались далеко позади, на этот раз у него обязательно получится. Жаль, конечно, что не осталось оружия, но ведь в спину ему не дышат. Еще чуть-чуть… Черт! Что это? Не может быть!

Борис Петрович, клерк одной из многих мелких невнятного назначения контор, разбросанных тут и там по Вселенной, беспомощно разинув рот, таращился на монитор. Его аватар только что разнесло на куски пушечным ядром, буквально за шаг до завершения миссии.

– Твою мать! – заплакал Борис Петрович, провожая взглядом фрагменты аватара, летящие на сонный город далеко внизу.

На экране издевательски мигала надпись Game Over.

Обрывок тринадцатый

После зимней спячки первый весенний день – самое то. Потом, конечно, привыкаешь и ворчишь, как невыносимо жарко на солнце, изумруды трав утомляют глаз, и пыль, и мухи со своим жужжанием, да тонкие щекотливые насекомьи лапки.

Егор Сергеевич всегда просыпается именно в такой день. Черт знает, каким чувством, но он ощущает, что пора, и выныривает из зимнего анабиоза. Вот и теперь, сидя на обогретой солнцем парковой скамейке, он с ленивым удовольствием разглядывает окружающий мир. У ног его блудят голуби, на деревьях наливаются почки, из-под снулой земной толщи пробивается робкий росток. Егор Сергеевич наполняется тихой благостью, зная, что до завтра его не потревожат. А завтра… Далеко до него. Хотя, оно, конечно, непременно наступит.

Когда оно наступит, на свет выползет Антонина Петровна, хтонической красоты женщина.

– Ну? – уперев в объемные бока все свои руки, спросит она.

– Как спалось, Хтонечка? Видала ли сны? – вежливо поинтересуется Егор Сергеевич.

– Видала! – рявкнет Антонина Петровна, – Как ты, козел похотливый, изменяешь.

И ее пышная грудь начнет вздыматься океанскими штормовыми волнами.

Егора Сергеевич посетит ощущение, будто он утлая лодочка, застигнутая в этих волнах за вопиющим браконьерством. Воздев мохнатые лапы к небесам, он стащит с их гладкой синевы упирающийся солнечный диск и метнет в Антонину Петровну. Она поймает его, запрыгает, заскачет на одном месте, перебрасывая солнце из рук в руки, дуя на пылающие ладони и пыхтя, словно паровоз. Фух-фух-фух.

Егор Сергеевич захохочет, как умалишенный, вскочит и побежит к реке, на ходу отращивая хвост, плавники и жабры. Он бросится в снулые воды, вздыбив умирающий лед, и поплывет за линию горизонта. Антонина Петровна последует за ним во всей своей хтонической красе, держа солнце над головой свободной парой рук, чтобы не намокло.

У всего остального происходящего, глядя на это, закружится голова. Егора Сергеевича и Антонину Петровну обзовут весенними обострениями. Но они не услышат. Потому что ветер будет свистеть в ушах.

Когда надоест, выберутся на берег и сядут пить чай на веранде. Станут ворчать, как невыносимо жарко на солнце, изумруды трав утомляют глаз, и пыль, и мухи со своим жужжанием, да тонкие щекотливые насекомьи лапки.

Но это завтра. Далеко до него. Хотя, оно, конечно, непременно наступит.

Сказочки и зарисовочки

Крылья

Ранним утром на болоте Аристарх Иммануилович Беловский подстрелил ангела. Воровато озираясь и дробно хихикая, он отпилил ему крылья, сложил их в багажник и уехал, счастливо насвистывая. Но ангела не так просто убить. Его раны затянулись быстро, и стал он с виду обычный мужик. Которых без крыльев по улицам ходит огромное количество. Он добрался до трассы, где встретил проститутку Валентину, выброшенную из машины привередливым дальнобойщиком за недоделанный минет.

– Скажи, – спросил Валентину ангел, – знакомо ли тебе чувство пустоты?

– Бывало, – хрипло пробасила Валентина, – и лучше б почаще, а то пихают всякие… всякое…

– А я вот свою не ценил, – вздохнул ангел. – Когда у тебя крылья, пустота становится чем-то само собой разумеющимся, к ней привыкаешь, не всегда замечаешь, порой она даже раздражает.

– Прямо как Ашот, сутенер мой, – согласилась проститутка. – Я пока от него не ушла, тоже не ценила. Где его теперь искать, ума не приложу.

– Если б сделалась ты крыльями моими, сутенером мог бы стать я для тебя, – застенчиво предложил ангел.

Валентина коккетливо хихикнула, прикрывая ладошкой златозубый рот, но пощечину на всякий случай дала.

– Больно, – обиделся ангел.

– Ишь, нежный какой, – фыркнула Валентина. – Жизнь вообще боль и, в основном, ниже пояса. Привыкнешь.

***

– Скажите, что я вам больше не должен! – попросил Аристарх Иммануилович Беловский сутенера Ашота.

– Нэ знаю… – помахал свежепришитыми крыльями Ашот. – Сам то как думаышь?

– Вам очень идет, – подобострастно осклабился Аристарх Иммануилович.

Ашот взмыл в небо, попарил немного и уронил на Аристарха Иммануиловича благодать.

Беловский скривился и поймал Ашота в сачок. Сутенер трепыхался в нем, пока не устал.

– Мы нэправильно дэлаем, – оттрепыхавшись, сказал сутенер. –Слэдует идти из пункта А в пункт Б. Пока нэ прыдем.

***

– Если мы будем двигаться, то в итоге встретимся с моими крыльями, – сказал ангел.

– И с сутенером Ашотом, – заметила Валентина, – А еще со всеми теми, с кем суждено встретиться.

– Тогда, вперед! – воскликнул ангел.

– Счастливый путь, – расцеловала его в обе щеки Валентина, – я останусь. Буду вас всех ждать. А то как придете, и никого. Обидно.

***

– Путь к щастью тэрнист и извылист, – порхал с цветка на цветок Ашот.

– Я бы хотел получить компромат, – Аристарх Иммануилович тяжело дышал, пытаясь угнаться за сутенером.

– Мы за ным ыдём и летим. – сказал Ашот, – Он у дяди Гамлэта за пазухой лэжыт камнэм. Дядя мэня увыдит, обрадуыцца и как закрычыт: Ашотик, дарагой! Садысь, вина випьем! А я захлопаю крыльяме и стану лэтать. Дядя Гамлэт рассэрдицца, станэт прогонять миня, Кыш, Кыш, Ашотик! Выхватыт камэнь и бросыт, а мы поймаэм! Такой план.

– Сомнительно это все? – не разделил энтузиазма сутенера Аристарх Иммануилович.

***

– Я вернулся, – сообщил ангел проститутке Валентине.

– Встретил крылья? – удивилась Валентина. – Так быстро?

– До крыльев не дошел, его встретил, – указал ангел на дядю Гамлета. – У него за пазухой камень, ему ходить тяжело.