Михаил Жванецкий - Нормально, Григорий! Отлично, Константин!

Женщина. А знаешь, что Куликов с Зиной?

Мужчина. Да ну…

Женщина. Встречаются после работы где-то на квартире.

Мужчина. Вот идиоты.

Женщина. И все об этом знают.

Мужчина. А эта организация производства… Что ты скажешь об этой организации?

Женщина. А что я могу сказать?.. Вот ты встань и скажи… Ты же пятнадцать лет работаешь. Ты мужчина или не мужчина? Ну, я молчу, женщина…

Мужчина. Раздевайся! Мужчина… какая разница…

(Звонок. Оба вскочили. Женщина надела пальто. Шляпу.)

Мужчина. (Гримасничает.) Тсс-с. Тихо… Нас нет… Тсс-с. Здесь никого нет… Тсс-с… Тихо… Здесь пусто… Пустая квартира… Тсс-с… никого…

(Звонок.)

Женщина. А вдруг хозяин… Иди открой…

Мужчина. Тсс-с!.. Разложи чертеж. (Заматывает шею шарфом. Надевает повязку дружинника. Идет к двери.)

Голос мужчины (у двери громко). Я молчу… Да, я пока молчу… А я могу и не молчать… Я могу так врубить – они костей не соберут, но я молчу. (Возвращается, раздевается.)

Женщина. Кто там?

Мужчина. Ошиблись дверью… Если б пошел по этой линии, вы бы все у меня в ногах… А я не могу по этой линии, грудь выпячиваю – живот получается. Вместо баса – альт, вместо шеи – поросячий хвост. И главное, когда обещаю, думаю, как же я это выполню… А думать не надо… Вперед и пораньше… Выше и лучше… Шире и уже. (Пьют.) Ты видела, чтобы у директора кто-то спросил про эти ручки, которые ты сегодня чертила? Кстати, ужасно, что ты не можешь рассчитать.

Женщина. Я считала…

Мужчина. Ничего ты не считала. Магазины в голове.

Женщина. Как вам не стыдно?

Мужчина. Какие интересы дела?.. При чем тут дело?.. Главное – как ты выглядишь, какая у тебя фамилия, кто у тебя родственники. Вот как получается… А я бы так… Ты большой человек, у тебя сегодня великий пост, хорошо… Так сколько ручек на крышку ставить? А? Не знаете? Все! Билет на стол. Квартиру под детсад – и домой по шпалам, по шпалам…

Женщина. Успокойся, Миша… наладится…

Мужчина. «Наладится»! Когда наладится, когда?.. Ну, пошли. Завтра на работу… Э-эх!..

Видишь – девочка, хочешь познакомлю? 226–15–48. А вот блондинка идет – 245–14–69. Лида. А вот ее рабочий – 227–49–53, с девяти до шести, перерыв с тринадцати до четырнадцати. Жуковского, тридцать восемь, квартира семь, пятый подъезд. Эта вышла замуж недавно, живут хорошо, в новом доме. Ленинский проспект, шестьдесят восемь, корпус три, квартира четыре, но уже пол трескается и плитка в ванной обвалилась. Вот идет Лида Скрябина – аспирантура строительного, сто пять рублей и два месяца каникулы. Рабочий – 246–42–38, домашний – 247–49–25, волосы крашеные, что-то с почками.

А вот муж и жена Островские – Петя и Катя. Одеты просто, а бриллианты зашиты в мешочках с нафталином, что цепляются на ковер от моли. Здравствуйте!.. Основной – в левом верхнем мешочке, восемьдесят четыре карата. Здравствуйте. Как дела? Ничего, спасибо…

А это Женя, симпатичная девочка, подходить не стоит – любит одного актера, тратит все деньги, чтобы он ее заметил. Ну, он ее заметил, теперь там трагедия. Вчера была у гадалки…

Здравствуйте!.. Сидор Иванович. Выпихивают на пенсию, не хочет, насмерть стоит. А его молодежь снизу подпирает. Сегодня всю ночь писал в горком. Написал, в кармане держит, в правом.

Здравствуйте!.. Двадцать девять лет, не мужчина… Мама в отчаянии. По всем курортам – головой об стенку. Завтра везут в Ленинград к знаменитому профессору Зильберману. Но сам Зильберман, как показала его последняя свадьба… Здравствуйте!.. У нее посаженый отец. Артель – розовые очки. Обеды устраивал, по сто человек приглашал, а кому-то обед не понравился – хлоп… Здравствуйте!.. 283–48–19, добавочный 51, с утра до одиннадцати. Могу познакомить. Три комнаты в центре с родителями. Если нажать, папа построит кооператив; внешне хромает, заставляет желать лучшую, но кооператив!.. Здравствуйте!.. Шепелявит, картавит, прихрамывает – умна как бес. Курит и пьет. Но первое время скрывает. Защищает диссертацию.

Ого, целый автобус пришел: Оля – 287–48–19, Катя – 211–15–49. Маня – стара. 187–49–34.

Послушай, а когда ты сам, тебе уже пятьдесят?!

И что смешно – министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит.

И что интересно – мясная и молочная промышленность есть, мы ее видим и запах чувствуем.

И что самое интересное – продукции выпускается в пять раз больше, чем в 40-м году.

И что очень важно – действительно расширен ассортимент.

И в общем, в очень удобной упаковке.

Все это действительно существует, что бы там ни говорили.

Просто, чтобы это увидеть, нужно попасть к ним внутрь.

Они внутри, видимо, все это производят и, видимо, там же это и потребляют, благодаря руководство за заботу и ассортимент.

У них объем продукции возрастает, значит, и возрастает потребление – ими же…

И нам всем, стоящим тут же за забором, остается поздравить их во главе с министром, пожелать дальнейших успехов им, их семьям и спросить, не нужны ли им юмористы, буквально три человека.

У них сегодня внутри музыка.

Из-за забора слышны речи и видны флаги.

Там их день.

И мы, конечно, из последних сил можем окружить себя забором и праздновать свой День приятного аппетита.

Давайте-ка объединим наши праздники.

И вы не будете выглядеть так одиноко, пробираясь с работы домой и прижимая к груди сумочку с образцами возросшей продукции и расширенного ассортимента.

Это говорю я, глава семьи, жена. Я жена, глава семьи. Мы с мужем прожили долгую и красивую жизнь и продолжаем жить долго и красиво.

Наша семья – гордость всего района, хотя очень много трудностей выпадало и выпадает на нашу долю, особенно на долю моего мужа. Он уже не может сидеть, только стоит. Я уже не могу стоять, я только лежу. Хотя вам кажется, что мы стоим рядом, но это комбинированная съемка. Меня снимали лежа, а над головой смонтировали облака. Получилось вертикально, хотя, если присмотреться, грудь заваливается за спину.

Несмотря на то что муж намного старше, нас сделали одного возраста. Меня снимали замедленно, а его – убыстренно. Мы все сейчас постарели, съемка была четыре года назад. Я уже и вид потеряла, и мнение изменила. Тогда говорила: «Пьем кофе, едим шоколад», сейчас говорю, что кофе вреден.

Голос мой недавно записывали, а голос мужа – десять лет назад, еще до того, как мы развелись. Публику, которая повалила к нам в гости, снимали на хоккее, поэтому все в зимнем, а мы – в летнем. Хохот записывали в зоопарке. Тот толстый, что очень аплодирует, когда я говорю о воспитании, находится в цирке. Сына нам подмонтировали из другой семьи. Наш меньше похож на отца, чем этот. Там, где я вначале шучу, а потом хохот, – голос не мой, а где сначала хохот, а потом я шучу, – там мой. Хотя руки на коленях не мои, руки мужские. А колени женские, тоже не мои – их взяли из передачи «Здоровье».