Лютик Бухлов - Три кита

Комарницкий.Отлично, а то друзяки из инспекции. Надо, чтобы всё было красиво.

Тома Семеновна.Всё равно ты много пьешь.

Комарницкий.Работа такая. Алкоголь сближает.

Тома Семеновна.Сопьешься! Обо мне вообще не думаешь. Вот нет у тебя совести.

Комарницкий (улыбаясь) . Совесть есть, но с собой не ношу. Боюсь потерять!

Тома Семеновна.Подонок.

Комарницкий.Это тоже правда.

Тома Семеновна (улыбаясь) . За это и люблю, что признаёшь.

Комарницкий.Что Юлечка?

Тома Семеновна.Юлечка фантазерка. В отказ идет. Типа у них с твоим таможенником любовь. Молодо-зелено. И шубку он ей подарил, в отличие от тебя.

Комарницкий.«Порш-Кайен» на очереди значит. Как же его вербануть? Он ещё год как минимум начальником таможни будет.

Тома Семеновна.У тебя же есть записи его с девочками. Чего тормозишь?

Комарницкий.Та-а, это фигня. Он на такое не поведется.

Тома Семеновна.Ну жена-то личико расцарапает?

Комарницкий.Жена у него хоть из простой семьи, но не дура. Красивая такая барышня. Для нее это золотая партия. Что ей с двумя детьми делать? Да и упаковывает он ее по полной. Так сказать, на опережение. Имеет всё, и даже больше. Максимум побурчит и перестанет. Он с ней после такого еще больше носиться будет. Такое их только сблизит.

Тома Семеновна.А если в интернет слить или журналюгам? Так сказать, «небайдужи» антикоррупционеры?

Комарницкий.Что это даст? Он мажор. У него родня в Верховном суде. Это с целым кланом за ничто зарубиться. Через две недели всё забудут, но осадок останется. Мне же его не сажать надо. Надо, чтобы работал, чтобы отношения были, сотрудничал. А у него корона.

Тома Семеновна.Ну не знаю. Ваши комбинации на наши ночнушки не похожи.

Комарницкий.Вопрос в том, что надо законно, по непосредственной его работе подставить, подтянуть. Да чтоб еще по вертикали вверх могла легкая вонь пойти. Чтобы дяди в больших кабинетах рыльца свои повернули и подхрюкали (скривившись) : «Что-то у нас крысят?». И тут я – на белом коне. Помогаю ему вырулить.

Тома Семеновна.Тогда надо только на работе смотреть.

Комарницкий (достает телефон) . А ну, подожди.

Тома Семеновна.Та куда ты уже наяривать собрался? Час ночи, люди спят.

Комарницкий (набирает номер). Не, он на смене. (Говорит в телефон иронично.) Алё! Извините, что помешал вам по чужим сумкам лазить и себе перекладывать! (Пауза. У лыбается.) Привет, дорогой. Трудишься? Что там по твоей смене? Ничего не было? Тишина? Всё сквозит только по расписанию? Я понял. (Пауза.) Та не сплю! «Дэржава в небезпеци»! Бдю. Хочешь? Подтягивайся – забдим вместе! (Пауза.) Не можешь? Ну смотри, а то бы рад был видеть, пока свободный. Ладно, обнимаю.

Тома Семеновна.И что?

Комарницкий.Порожняк. Всё схемное катится по расписанию под радетелей народных (показывает взглядом наверх). Так… если вдруг какой лошара отсебятину решит схимичить – мои пацаны по мелочи словят. Там треть таможни в агентуре – сольют на раз-два-три. Очередь в агентуру стоит. Все хотят прикрытие. Чтоб на их мелочи-проказы попку прикрыли. Надо схемное, долгоиграющее, чтобы без партайгеноссе – сначала угородить, а потом вырулить. И тогда Ильюша под контроль встанет. Провокацию надо жирную. И тогда контакт будет. Понимаешь, дурья твоя башка! Но красивая! Иди поцемаю мою сладкую.

Тома Семеновна (улыбаясь довольно, самоиронично). Бабы дуры не потому, что дуры, а потому, что бабы. Иди ко мне, мой мальчик. Только двери закрой.

Комарницкий (встает, закрывает двери на ключ, и потом как будто его осенило). Ё-моё, погоди, писечка. Мне Санька Куролесова тут рассказывала, что к вам ходит с недавних пор один грузин прифаршированный. Она хоть и нимфа, но в мозгах опыт имеется.

Тома Семеновна (недовольно). Ходит тут один. Такой вроде солидный. Burberry костюмчик. Хотя не знаю. У «кавказа», знаешь, как бывает: машины-костюмы дорогие, сами с иголочки, а больше ничего – всё на них и для гонору. Ну так тратит денежку на девочек. А что Санька уже наплела?

Комарницкий.Та не ревнуй попусту. Говорит, что коньячным спиртом занимается. Вроде из Грузии возит. Жалуется, что у него вечно геморрой на таможне, и говорит, что за тобой тут ухлестывает – любит постарше, солидных женщин.

Тома Семеновна (растерянно). Юрочка, я только с ним по работе. Только секс. Да и какой там секс? Две минуты – и то пару раз. Никаких отношений. Ты что? Не надумывай, я с тобой. Милый, ты что? Не шифруй!

Комарницкий.Та ладно, верю, но смотри мне! Секс сексом, а отношения отношениями! Ну не об этом. Не петляй в сторону.

Тома Семеновна.Юрочка, ты у меня самый лучший, самый близкий, самый первый!

Комарницкий (иронично) . Первый? Ага, да я понял! Что у тебя уже было соревнование и я его участник! Но не об этом! Не заморачивайся сейчас! Ты меня сбиваешь! Полвторого ночи. Короче, смотри, чего надо, раз он на тебя западает.

Тома Семеновна (пафосно) . Для тебя всё и всегда.

Комарницкий.Поговори с ним, что типа у тебя есть друзья на таможне и в конторе, что они вместе работают, в связке. Скажи, что можешь помочь и еще заработать. Возьмешь паузу и с ним на следующий день встреться. Скажешь, что договорилась. Пусть завезет первую партию просто спирта, обычного ректификата, пшеничного там или мелассового, который подешевле. А оформлять его начнет как коньячный. Первый контейнер тонн на 15 мы пропустим. А второй хлопнем. Скажи: деньги положим через тебя за оба – тридцать тысяч плюс его пятерка за хлопоты. Мы возьмем напишем два протокола – мол, пресекли схему. Он свою пятерку оставит – мы спирт заберем. Я его пристрою. А на Ильюшу таможенника компру заимеем, мол, крысит. И он пойдет на вербовку.

Тома Семеновна.Ну не знаю. Они, грузины, мнительные. Типа по понятиям. Поведется ли?

Комарницкий.Что ему терять? Пятерку заработает, и скажи: на таможне будут его бояться. Будут думать, что под нашей крышей. И пусть себе возит свой коньячный спирт взаправду. Да и всё. А мы, если срастется с таможенником, свою пятерку десять раз отобьем.

Тома Семеновна.Хорошо, поговорю. Но только ты не думай: у меня с ним ничего нет!

Комарницкий.Вот завелась! Всё запомнила?

Тома Семеновна.Да всё вроде. Если что, перезвоню переспрошу. Иди, наконец, ко мне. Хочу тебя всегда, ум возбуждает. И на Майорку, чтоб только ты и я. Навсегда!