Иван Фастманов - Небо – мой дом

Герой Чейза во плоти после хеппи-энда быстро осмотрел меня. Увиденное его совсем не впечатлило.

– Наглость есть. Это полдела. Как звать?

– Федором, – сказал я, вытянувшись по стойке смирно.

– Вот что, Федор. Помощников у меня достаточно. Но в будущем могут понадобиться, мы сейчас за порт воюем. Оставь номер пейджера, а пока запомни: в жизни возможны два варианта.

– И какие? – я спешно раскрыл тетрадь, приготовился конспектировать.

– Либо тебя имеют, либо ты.

– Имеют?

– Короче… Если у тебя есть свой жизненный план, тогда другие люди становятся его частью. А если жизненного плана у тебя нет, ты становишься шестеренкой в чужом механизме. Так понятнее?

– Вроде бы. И что же мне делать?

– Для начала получи ровную профессию, человеком стань.

– И какую профессию посоветуете?

– Правила жизни, по которым живут остальные люди, кто устанавливает?

– Милиционер?

– Не совсем. Юрист. А тратить драгоценное время на забеги в маскхалатах по АЭС, – он небрежно кивнул в сторону казарм, – не советую. Начинай крутиться, конторку открой. Пусть даже ты будешь директором, юристом и курьером в одном лице. Плевать. Главное – себе хозяином. Запал у тебя есть. А совок кончился.

– А что же началось? – спросил я робко.

– Лопата! – усмехнулся мужик, запрыгнув в высокое водительское кресло «Лэндкрузера». – Твоя задача – опередить тех, кто тянет к ней ручонки, самому схватить лопату, выкопать клад. Компренде?

В глубине салона, словно подтверждая сказанное, хлопнул надувной пузырь. Дверь закрылась, и черная машина навсегда исчезла из моей жизни.

Как же мне хотелось, чтобы у меня был такой отец. Не тот забулдыга, пропадающий неизвестно где неделями. Тень подворотни, герой криминальной программы «600 секунд».

Я твердо решил, что не стану винтиком в чужом механизме! Мне нужен был собственный план. Я напряженно размышлял. Денег на поступление в вуз у меня не было. На открытие собственного дела – тем более. Я начал с покупки книг по юриспруденции: «Основы государства и права», «Гражданский кодекс с комментариями» и «Земельное право». Стал жадно поглощать страницу за страницей, составляя и определяя свою формулу успеха. Попутно я стал откладывать половину зарплаты.

Я записал главное на отдельном листе бумаги. Каждый день перед сном я доставал его и читал вслух:

«Новый Мировой Порядок.

1. Учеба.

2. Начальный капитал и опыт.

3. Москва и контора.

4, Лопата, крузак, принцесса».

Все на свете совершается по воле божьей. Так наставляла меня бабуля. Я верил в высшую силу, что создала и ведет нас, и часто посещал храм. Тем более что они стали открываться десятками. Из дореволюционных памятников старины изгоняли парикмахерские и дома культуры, и на вершины куполов возвращали золоченые кресты.

Внутри стен обители, куда я зашел однажды, было торжественно и тихо. Круговорот моих мыслей остановился, тревога отступила. Я поставил свечку, помолился как умел, поцеловал уголок почерневшей иконы. Господа нашего я любил за то, что обладая силой творца, он прощал людей. Это качество выгодно отличало бога от человека. «Господь, дай мне сил исполнить План. Я буду помогать людям. Дяде Гене куплю телевизор с пультом, бабе Тамаре дам денег на операцию шунтирования. Маму с братьями в новую квартиру переселю. А вот бате – шиш, Господи. Прости меня, грешного».

Потом я сидел в кресле с лопнувшими пружинами в своей каморке на проходной. Смотрел на людей, которые машинально крутили турникет. Я знал, что каждый из них являлся частью чужого плана. О моем Плане знал только брат Матвей. Он подкалывал меня, спрашивая, когда я наконец покатаю его на крузаке. Прошло полгода, как я начал новую жизнь. Все учебники были мною прочитаны от корки до корки. Впрочем, толку от сухой теории оказалось немного.

Однажды я направился к зданию городской налоговой инспекции, чтобы найти своих первых клиентов. Налоговая пустовала. Только за углом сидели подростки с желтыми, слипшимися от клея «Момент» пакетами. Этим моя консультация была точно не нужна. Я занял место у информационного щита и принялся ждать. Я уже почти отчаялся, но к вечеру в налоговую приковыляла толстая бабка, которая надумала зарегистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя. На мое предложение квалифицированной юридической помощи она ответила: «Неча». Но я шел за ней и канючил. На словах «И госпошлину помогу заплатить», бабка развернулась и двинула мне коленом в пах. Я согнулся пополам. «Поприседай!» – посоветовал паренек с пакетом. Я стал приседать. Полегчало. Я сидел на ступеньках, когда бабка вернулась и вручила мне белое наливное яблочко: «Хфилософ, справки выправишь, пятьсот рублей дам. Больше нету». Обрадованный такой удачей, я за день подготовил для бабули все регистрационные документы. Когда мы вместе получали готовые документы из налоговой, бабка протянула мне маленькую шкатулку. «Сама отделала ракушками из Судака». Я открыл крышку с изображенной на ней чайкой. Внутри шкатулки лежала моя первая выручка, пятьсот рублей. Так выглядел мой первый сейф.

Возле налоговой я находил и других клиентов. Цен не объявлял, но люди, получив желаемое, всегда благодарили меня небольшими суммами. И вскоре в бабушкиной шкатулке накопилось по всем расчетам достаточно денег для того, чтобы снять квартиру в Москве.

Утром решающего дня я проснулся другим человеком. Все казалось мне новым, даже линялая скатерка на столе. Я поел, перекрестился и пошел на родную АЭС. Турникет провернулся, исполнив до боли знакомое «виу-у-урть». Я зашел в отдел кадров и молча положил на стол заявление об увольнении. Кадровик дядя Гриша надел очки с толстыми диоптриями и принялся поочередно разглядывать то заявление, то меня.

– И что же ты теперь намерен делать, Федот? – спросил дядя Гриша, убедившись, что я не пьян. – Ведь назад не приму.

– Поеду Москву покорять.

Дядя Гриша шутки не оценил.

– Москва – раковая опухоль России. Ее не покорять, а вырезать нужно.

– Нужно будет – вырежем! – отшутился я.

На следующее утро я уже сидел в вагоне поезда и смотрел на Матвея, оставшегося на перроне. Машинист дал гудок, и брат вместе с платформой стал навсегда удаляться в прошлое. Мимо проплыла рыжая колбаса из гаражей, где мы с пацанами играли в «Хон Гиль Дон», перескакивая с крыши на крышу. Съеживалась и таяла красная водонапорная башня, где жил бомж по кличке Снайпер. Наконец, город утонул в зеленом океане леса, будто его и не было никогда.

Под перестук вагонных колес и лязг двери туалета я думал о будущем. Вот выучусь, получу адвокатскую лицензию. На заседаниях суда буду выступать так, что прокуроры обрыдаются. Джип? Хата? Само собой. Но это не главное. Женюсь, стану основателем династии адвокатов. Герб закажу. Щит со скрещенными мечами? Не то. Может, слепая Фемида с весами? Подумаю. Со временем сколочу состояние, пойду в политику. Перемены нужны. А то Гуси да Березы все к рукам прибрали. Но ничего. Я ворвусь, я спрошу прямо с трибуны: «Почему все воюют со всеми? Давайте заключим общественный договор, как завещал Томас Гоббс. К черту эти партии, фракции, болтовня одна. Дети клей нюхают, пока олигархи страну доят. Где система сдержек и противовесов?» Потом – министерское кресло. А там уж и до того, чтобы занять место главного босса, недалеко. Заснул я с улыбкой.