Автор, пиши еще! - Декабрец! Отборное новогоднее чтиво

Одновременно со звуком выстрела зеркало напротив Деда Мороза разлетелось кучей осколков после попадания в него пули. Черты лица старого волшебника смягчились, и он, как будто что-то вспомнив, посмотрел на часы:

– Скоро полночь. Пора начинать развозить подарки детишкам!

Перед главным входом в резиденцию стояли Снегурочка и пара эльфов:

– Кажется, дедуля пришел в себя, – произнесла внучка Деда Мороза. – Молодцом держится старик. Когда бы кого из нас в разных странах величали бы по-разному, да встречали по разным обычаям на протяжении стольких веков, любой бы на голову захворал. Ну ничего, он сильный, справится с этой болячкой! А вот мой пистолетик стоит у него изъять по-тихому и спрятать понадежнее в этот раз…

Ирина Полякова

vk.com/pol_ir

«Где это я?»

С трудом разлепив глаза, Ирис увидела белый потолок и белые же, незнакомые кафельные стены. Она хотела приподняться на кровати, но голову словно залили бетоном.

Руки почти не слушались, от левой тянулся проводок… Какой аппарат! Я видела такой в сериале. Про Доктора Хауса. Значит, я в больнице. Как голова болит, ужас! Мысли текли, словно отдельно от нее.

Писк прибора стал громче и, наверное, просигналил на пост. Через пару минут белая дверь открылась, и вошла медсестра.

– Что со мной? Почему я здесь? – спросила обеспокоенно пациентка.

– Вы потеряли сознание. Наряжали елку, упали со стула и ударились головой. Я позову дежурного врача.

Медсестра повернулась к двери, и Ирис услышала бормотание:

«Слава богу, очухалась. А то в морге места остались только стоячие».

– Что вы сказали?

Даже только вышедшая из комы понимает, что подобное замечание грубо и непрофессионально.

– Я позову врача, подождите минутку, – как ни в чем не бывало повторила сестра.

Послышалось, подумала Ирис, пытаясь вспомнить, как же ее угораздило попасть в больницу, да еще накануне Нового года. Она украшала елку. В этом году поставила ее на лоджии – прохладно, дольше простоит. В гостиной мало места из-за праздничного стола.

Да, елка. Еще она помнила, как хотела включить разноцветную новую гирлянду.

Может, ее ударило током?

Размышления прервал появившийся врач.

– Как вы себя чувствуете?

– Голова болит, и слабость.

– А где именно болит? Лоб или затылок? Справа или слева?

– Общая тяжесть, с трудом могу поднять…

– Мы обследовали вас, пока вы были в коме, и не нашли ничего пугающего. Небольшое сотрясение, но никаких серьезных гематом.

И снова голос сказал: «Хрен знает, что это было. Может, аневризма. Подержим еще денек в обычной палате. А реанимационную койку можно освободить».

Доктор поднялся, собираясь уходить.

– А еще я словно слышу голос. Голос в голове.

Врач задумчиво опустился на стул, а голос пробормотал торопливо:

«Голоса в голове – это плохо. Это, матушка, психиатрия. Шизофрения? Денек подожду, если не пройдет, выпишу направление к Толику, пусть разбирается».

И вдруг Ирис ясно осознала, что голос озвучивает чужие мысли. Мысли доктора, сидящего перед ней. Она, вероятно, сходит с ума. Или это шизофрения, как подумал врач.

Спазм сдавил горло, из глаз брызнули слезы…

– Ну-ну, успокойтесь. Это могут быть последствия удара. Завтра мы вас переведем в обычную палату и понаблюдаем. Мы позвоним вашему мужу, скажем, что вы очнулись. Передать еще что-то? Может, хотите, чтобы он приехал?

Муж? Ах да, я замужем. Но никого не нужно. Ей очень хотелось остаться одной.

– Спасибо, доктор. Попросите его не приезжать сегодня. Я нехорошо себя чувствую.

Врач ушел. Странно, как расплылись ее воспоминания о прошлой жизни. Это словно была не она. Близкие и друзья виделись смутно, как в тумане.

У меня есть дети. На мгновение она испугалась, что не вспомнит их имен. И с облегчением вспомнила – Даша и Славик.

И две внучки – Танечка и Катюша… Да, она уже бабушка. Повезло. Не все доживают.

Жалюзи на окне закрыты. Сколько сейчас? На медицинских приборах обычно есть часы. Она нашла в себе силы приподняться. Да, почти 17. Пять вечера. Там была и дата – 30 декабря. Получается, она пролежала в коме два дня.

Мысли оборвала санитарка с вопросом про ужин.

– Картофельное пюре и рыба. Будете?

Знаю я вкус больничной еды. Гадость.

– Можно мне просто чаю?

– Завсегда пожалуйста, – хохотнула санитарка и скрылась за дверью.

Мыслей веселой санитарки не читалось. Может, уже все прошло?

Чай, естественно, оказался сладковатой тепловатой светло-коричневого цвета водичкой, и Ирис резко заскучала по дому.

Ночь несла одиночество и возможность сосредоточится, наконец. Что с ней происходит?

Допустим, она «слышит» мысли. Ну, допустим. Был, кстати, детективный сериал, довольно интересный, про Монка. Так он вообще с мертвыми разговаривал. Жуть. Он еще все время спрашивал: «Дар или проклятье?»

Какие могут быть сомнения? Проклятье проклятущее.

Монк зарабатывал, благодаря дару, ловя преступников. Она, конечно, не может и не хочет такого…

Продолжение логической цепочки заставило Ирис похолодеть. Если она и правда умеет читать чужие мысли… Это ж такая ценность для спецслужб. «Он слишком много знал». И память дорисовывает кого-то, стоящего в лучах заката с дымящимся пистолетом над хладным телом. Нет-нет-нет. Никто не должен узнать о ее странностях.

Надо быть осторожной. Очень, очень осторожной. Я совсем не хочу попасть в психушку.

Утром она почувствовала себя на удивление бодро. Пришел ее муж Саша. Она помнила, кем он работает: чиновник средней руки, начальник отдела в энергетической компании. Помнила, что он любит: плов и пиво. Но сам он казался совершенно чужим и далеким.

Положил на тумбочку мандарины и наклонился поцеловать, обдав запахом одеколона.

Корил ласково: напугала нас, дескать. Как так можно.

Неинтересно.

Вот его мысли куда забавнее: «Жива. Ну и слава богу. Сейчас было бы непросто найти деньги для похорон. Даже с дешевым гробом и кремацией пришлось бы платить за поминки в кафе. Алинка будет в бешенстве. Да хрен с ней. Баба красивая, но в наше время… Мозги нужны. Надо подобрать что-то получше. А эту сплавить под благовидным предлогом. Необходимость ухаживать за больной женой как нельзя кстати. Конечно, она такая… Узенькая вся, внутри и снаружи. Но и проблем…»

– Что с тобой? Тебе плохо? Врача?

Все-таки больно… Алина – так звали его секретаршу. Какая пошлость.

– Нет, дорогой, не нужно. Но, знаешь, у меня так болит голова… Прости, но давай ты зайдешь завтра? У тебя ж всегда масса дел перед Новым годом.

Из последних сил она произнесла это хоть с гримасой боли, но спокойно.

– Да, точно. Ну, не буду тебе мешать, любимая, выздоравливай, – бросил он скороговоркой, уже на ходу.