Константин Чубич - Гастролеры, или Возвращение Остапа

Гордостью загородной резиденции генерала был банкетный зал в стиле классического пещерного модернизма. Скамьи похожи на сваленные бурей деревья. Стол – на цепях, прикреплённых к балкам чердачного перекрытия. Стол более походил на громадную качелю, и, поскольку на самом деле качался, в столешнице были выдолблены круглые углубления для тарелок и маленькие – для рюмок.

В левом углу – камин, более похожий на обломок скалы с полупещерой. Наскальное архитектурное сооружение, впрочем, использовалось в зимнее время для обогрева помещения и приготовления шашлыков.

Жульдя-Бандя открыл створку вишнёвого цвета резного барного шкафа, в котором змея окольцевала внушительную бутыль с прозрачной жидкостью внутри.

– Изумрудная красавица, – пояснила Марина и бросила красавицу в кресло, в котором уже гнездилась толстуха Кэт.

Та хоть и знала, что змея резиновая, но с необыкновенным проворством покинула насест, утвердившись за ним, не принимая ползучих тварей ни в каком виде. На её лице отразился ужас. Сложно было представить состояние Кэтрин, если бы это была настоящая кобра, гюрза или эфа.

Смех заполонил утробу генеральской дачи. Марина хохотала так звонко и заразительно, что её длинная конструкция задрожала, как потревоженная штормом старая мачта. Её внушительная грудь стала подпрыгивать, как два озорных мячика, наводя представителей противоположного пола на нехорошие мысли.

Вульгарный вырез в сорочке из голубого стрейча, казалось, способствовал тому, чтобы выплеснуть грудь на всеобщее обозрение. Но этого не происходило, и мужчинам приходилось своим бурным воображением додумывать остальное.

Начались праздничные хлопоты по сервировке стола, в которых сильная половина участвовала в качестве зрителей и советчиков. Толстушка Кэт оформляла собственноручно приготовленные отбивные, украшая их веточками зелени.

Виолетта из произведённых Леной котлет сотворила ромашку, для достоверности в центре поместив яичный желток.

Генеральская племянница, продолжая традиции хозяина, смастерила эротическое блюдо из двух очищенных куриных яиц, между которыми вложила банан.

За несколько минут всё было приготовлено.

Жульдя-Бандя не смог не выразить своего восхищения:

– Какой шикарный стол, девочки! Особенно вам сегодня удалась колбаса! – он изъял с тарелки кружочек сервелата, бесцеремонно отправив в рот.

Хозяйка пригрозила пальчиком в надежде сохранить сервировку до начала торжественной части.

– А ты что грустишь, как монах на партсобрании?! – она всучила веник в руки музыканта. – Подметай полы в доме. Ты, – Марина жалом ногтя указательного пальца ткнула в грудь Жульди-Банди, – моешь полы, здесь уже два месяца никто не убирался. Швабра, ведро в коридоре, вода…

– В бассейне.

– В колонке возле груши, умник! – она кинула аспидный взгляд на Александра-второго. – А ты иди прибираться в сауне и в предбаннике…

– Так я же сегодня истопником, – попытался опротестовать приговор тот.

– На полставки, – напомнила толстуха Кэт, выталкивая его из помещения…

– А на полставки горничной, – Марина нашла в этой профессии повод рассмеяться.

– И евнухом, – бросил вослед тёзка…

– …Господа, у меня эксклюзивное предложение! – обратился к общественности Жульдя-Бандя, когда униженные и оскорблённые самцы вполне справились с женской работой.

– Мы принимаем только сексклюзивные! – хихикнув, заявила полногрудая наследница.

– Я предлагаю этот банно-стаканный день, – внёс реформистскую идею гость, – вопреки устоявшейся традиции, начать с посещения парилки!

– И шо мы в той парилке будем делать трезвые?! – воспротивился Александр-первый, приверженец классицизма в таких неделикатных вопросах.

– Шо, шо – париться! – передразнила Виолетта.

– Так, раздеваемся, господа! – возгласил Жульдя-Бандя тоном, не принимающим возражений, что не очень понравилось ни первому, ни второму Александрам.

– А до каких поров?! – осведомилась Марина, вовсе не преследуя цели таить от общества выращиваемый более четверти века бюст.

– До поров, определённых природою! – уточнил взваливший на себя организаторские функции молодой человек.

– Форма номер раз – часы, трусы, противогаз! – усмехнулся репрессированный истопник в попытке реабилитироваться в глазах друзей.

– Шурик, такими мощными тирадами будешь раскидываться в детском саду! – сурово предупредила толстуха Кэт…

Внушительная парилка, с расчётом на компанию, вместила всех, нещадно обжигая сухим горячим воздухом. Крохотная, окрашенная в оранжевый цвет сорокаваттка над дверным косяком с трудом освещала помещение, создавая лёгкий интим.

Мокрые тела в тускло-жёлтом свете казались загорелее и эротичнее, что, несомненно, возбуждающе действовало на молодую кричащую плоть.

Жульдя-Бандя, искушённый в этих вопросах, не стал изначально насиловать организм. Он кинулся в прохладную воду бассейна, имея целью, по большей части, заглушить инстинкты, пробужденные полуобнажёнными молодыми зовущими женскими телами.

Прохладная вода тотчас поглотила низменные плотские вожделения. В предбаннике Виолетта, взвалившая на себя обязанности чайханщицы, водрузила на стол самовар, заваривая модный китайский чай.

– Маруся, а что это ты сегодня в чёрном купальнике? – заметила она, не скрывая зависти к её внушительному бюсту, что ставило подругу на голову выше перед соперницами.

Толстуха Кэтрин хихикнула, что предвещало какую-нибудь гадость:

– У неё траур. Любовник бросил! Вернулся к родной жёнушке.

– И вовсе нет. У меня траур по…

– Безвременно ушедшей девственности! – поддела Лена и захохотала под влиянием собственной шутки, впрочем, нисколько не завидуя внушительному бюсту подруги.

Шутка черноволосой подружки тронула ранимые женские сердца. Все, включая и потерпевшую, хохотали от столь оригинальной версии.

– Нет, а серьёзно – что у тебя с этим психологом? – Виолетта в вопросительном ожидании слегка склонила головку.

– Я бы этому козлу яйца пооткручивала…

– Статья 89 Святого Писания, часть вторая – «Издевательство над животными» – до двух лет в санатории общего режима, – Жульдя-Бандя окинул присутствующих победоносным взглядом, оценивая реакцию на свою шутку.

– Натуральный козёл, где ты его откопала? – Кэтрин сочувствующе покрутила головой.

– Граждане, пробуйте медок – липовый, – перевела тему с фауны на флору Марина, вонзая чайную ложку в пластичную бледную плоть в жестяной банке из-под восточных сладостей. Душистый запах дикого цветочного нектара заполонил утробу предбанника.

– В каком смысле?! – зачерпывая резной деревянной ложкой, поинтересовался приунывший гитарист, в намерении напомнить о себе.