Кингсли Эмис - Счастливчик Джим

Диксон внезапно метнулся на мостовую – из переулка напротив показалась большая, похожая на такси машина; она остановилась, как видно, готовясь влиться в поток бегущих по шоссе машин. Диксон, прорвавшись сквозь ближний ряд машин, заорал: «Такси! Такси!» Вот здорово – как раз то, что ему нужно! Еще мгновение, и он добрался до противоположного края мостовой, но в это время машина выехала на главную магистраль и, набирая скорость, двинулась вперед. «Такси! Такси!» Он почти нагнал машину, но вдруг в заднем стекле появилась шляпка в виде берета, а под ней – лицо супруги декана, сурово глядевшей на него с заднего сиденья, которое вначале показалось ему пустым. Значит, это не такси, а машина декана. Неужели и декан сидит там тоже? Диксон круто свернул в сторону, бросился в открытую калитку палисадника перед каким-то домом и, стараясь спрятаться за изгородью, присел на корточки. Собственно говоря, так ли уж важно застать Кристину на станции? Ведь он сможет разыскать ее потом, через «дядю Джулиуса». Сохранился ли у него клочок бумажки, где был записан номер ее телефона?

Стук по стеклу заставил его обернуться. Из окна нижнего этажа на него гневно смотрели какая-то старая дама и большой попугай. Диксон отвесил глубокий поклон и, вспомнив об автобусе, выбежал на улицу. Ярдах в двухстах автобус, шедший из города, медленно взбирался на холм. Издали Диксон не мог разобрать, что написано на маршрутной табличке, тем более что очки его запотели от беспрерывной беготни, но это, наверное, тот самый автобус, и он должен попасть в него. Он чувствовал – насколько он вообще мог что-либо чувствовать в эти минуты, – если он опоздает на станцию, в его жизни произойдет что-то непоправимое, он лишится чего-то очень для него важного. Он побежал еще быстрее, прохожие шарахались в сторону и с удивлением и негодованием глядели ему вслед. Автобус, пропуская идущие мимо машины, чтобы свернуть на Университетское шоссе, остановился посреди улицы, и Диксон убедился, что это тот, который ему нужен. Он с той же скоростью побежал к углу Университетского шоссе, но автобус уже двинулся и исчез за поворотом раньше, чем Диксон успел добежать. Свернув наконец за угол, Диксон увидел, что автобус стоит шагах в пятидесяти дальше по шоссе и кто-то только что вошел в него.

Диксон перешел на бешеный, сжигающий легкие скоростной бег; кондуктор автобуса бесстрастно наблюдал за ним с задней площадки. Когда Диксон был уже на полпути, кондуктор дал звонок, водитель включил сцепление и колеса медленно завертелись. Диксон обнаружил, что он куда лучший бегун, чем думал; но когда между ним и автобусом осталось не больше пяти ярдов, это расстояние вдруг стало катастрофически быстро расти. Диксон замедлил бег и адресовал хладнокровно наблюдавшему за ним кондуктору хорошо известный и малоприличный жест. Кондуктор тотчас же дал звонок, и автобус резко остановился. Диксон поколебался, потом легкой рысцой подбежал и не без некоторого смущения вошел в автобус, избегая встречаться глазами с кондуктором, который восхищенно сказал: «Ух, здорово бегаешь, малый!» – и в третий раз дал звонок.

Диксон, еле переводя дух, спросил, в какое время автобус прибывает на станцию, то есть на свою конечную остановку, получил вежливый, но уклончивый ответ, несколько мгновений храбро выдерживал любопытные взгляды пассажиров, затем с трудом взобрался на верхний этаж. Его бросало из стороны в сторону, и, кое-как добравшись до передних мест, он рухнул на сиденье, не в силах даже издать стон. Он глотал жгучую вязкую слюну, наполнявшую рот, энергично отдувался, потом дрожащей рукой вытащил из кармана пачку коротких сигарет и спички. Несколько раз подряд прочтя напечатанную на спичечном коробке шутку, он наконец засмеялся про себя, потом закурил – единственное физическое усилие, на которое он был сейчас способен. Немного погодя он выглянул в окно – впереди бежала дорога, и Диксон вдруг повеселел, глядя на залитый солнцем пейзаж. За рядами сдвоенных коттеджей уже виднелись поля, а кое-где между деревьями поблескивала вода.

Кристина сказала, что она «поймет», если он не сможет прийти. Что это значит? «Поймет» ли она, что ему не позволили прийти обязательства по отношению к Маргарет? Или тут кроется неприятный намек на то, что она «поймет», если теперь все происшедшее между ними представляется ему просто сентиментальной глупостью, независимо от Маргарет? Во что бы то ни стало надо застать Кристину, ведь, быть может, он ее никогда больше не увидит. Никогда – какое неприятное слово! Лицо его вдруг исказилось так, что казалось, оно состоит из одного носа и очков: перед автобусом медленно тащился грузовик с несколькими прицепами; на последнем была надпись с призывом соблюдать осторожность и указанием длины автопоезда. Другая надпись, поменьше, тоже призывала к осторожности, но уже в косвенной форме: «Пневматические тормоза». Грузовик, прицепы и автобус поползли со скоростью двенадцать миль в час по дороге, которая, судя по всему, должна была вот-вот превратиться в бесконечную серию крутых поворотов. Диксон с трудом оторвал взгляд от автопоезда и для поднятия духа стал думать о том, что Кэчпоул рассказал ему про Маргарет.

Он понял, что, пускаясь в это путешествие, он уже принял решение. Впервые ему стало ясно, что не стоит спасать тех, кто категорически не желает, чтобы их спасали. И всякие дальнейшие попытки будут не только продиктованы лишь жалостью и сентиментальностью – они будут вредными и в конце концов даже бесчеловечными. В этом – несчастье Маргарет, но оно, как он думал и раньше, всего лишь следствие главного ее несчастья – того, что она непривлекательна как женщина. Характер Кристины более нормален, то есть менее несносен, и это тоже объясняется тем, что ей повезло в смысле внешности. Все очень просто. От везенья уже не отмахнешься, как от чего-то несуществующего или не заслуживающего внимания. Как бы то ни было, Кристина красивее и обаятельнее, чем Маргарет; отсюда нужно сделать все выводы, которые сводятся к одному: приятное во всех смыслах бесконечно приятнее, чем отталкивающее. Ему все-таки тоже повезло – встреча с Кэчпоулом избавила его от липкой паутины жалости. Если бы Кэчпоул оказался другим, он, Диксон, все еще барахтался бы в этой паутине. А теперь ему так нужно совсем немножечко везенья! И если ему повезет, он, быть может, кому-нибудь и пригодится.

Появился кондуктор и вступил с Диксоном в переговоры насчет платы за проезд. Когда с этим было покончено, кондуктор сообщил:

– Мы должны быть на станции в час сорок три, я посмотрел расписание.

– Как вы думаете, мы приедем вовремя?

– Не могу сказать. Пожалуй, если будем тащиться за этой штуковиной, то и не поспеем. А вы что, торопитесь к поезду?