Рами Юдовин - Верблюд. Сборник рассказов

После тяжелейших физических нагрузок мрачные мысли и сомнения перестали мучить Мороса. Вот только нехорошие предчувствия его любимой женщины немного мешали. Она была категорически против авантюры, которую затеял уже относительно немолодой человек.

«Ничего! Только один бой! И сразу домой!»

Зал, примерно на двести мест, был переполнен. После объявления перечня достижений бойцов можно было делать ставки. По рядам пробегали букмекеры, собирали деньги и бумажки с именами.

Противник израильтянина был титулованным американским борцом вольного стиля. Выше ростом примерно на голову и весом на 25 килограмм больше. Ограничений по весу на полулегальных коммерческих боях нет.

Вольник пытался применить свои навыки, постоянно шёл на сближение в надежде сократить дистанцию. Несмотря на вес и мощные мышцы, удары его были недостаточно профессиональны. Израильтянин отстреливался боковыми свингами и уходил в сторону.

Американец пошёл вперёд, пропустил встречный удар, рассечение, рассвирепел и снова бросился в атаку, сбив Мороса с ног. Однако тот успел уйти в бок и не позволил вольнику подмять себя. Израильтянин обрабатывал его чувствительными ударами, пытаясь освободиться от захвата. Через 30 секунд, видя, что нет активных действий, судья поднял участников турнира.

Морос решил порадовать публику и сделать бой более зрелищным. Он стал наносить резкие прямые удары ногами, чтобы держать дистанцию, раскрыть противника и нанести удар рукой. Ему снова удалось попасть.

В бою важно постоянно менять тактику, не дать противнику привыкнуть к определённым действиям.

Американец понял, что терять ему уже нечего, закрылся руками, прошёл в ноги и, повалив Мороса, сверху стал наносить удары. Морос сумел замкнуть руки борца и попытался сбросить мощного противника. Но его ждал сюрприз, вольник вырвал руку и провёл захват шеи. Как только голова Мороса оказалась зажата подмышкой, борец рванул её в бок, раздался сильный щелчок. Израильтянин вырвался и поднялся на ноги. Несмотря на бурление адреналина в крови, он осознал, что серьёзно травмирован.

В момент опасности Морос умел включаться. Ещё одну атаку не пережить. На мгновение он собрался, энергия потекла в кулак и требовала выплеска. Уже празднующий победу американец сделал шаг вперёд, но не успел понять, что произошло: боец смешанного стиля сделал выпад и попал ему чуть пониже уха. Верзила рухнул в нокауте лицом вниз.

Воцарилась тишина. Морос, слегка шатаясь, пошёл в раздевалку. Средних лет таиландец, один из тренеров, одобрительно кивнул и протянул ему какой-то предмет.

«Возьми. Тебе сейчас это нужнее. Да хранит тебя Будда!»

Морос добрался до своей комнаты, смыл пот и лёг на кровать. Он понял, что позвонок повреждён. Надо отлежаться. Он сжал амулет и ушёл в медитацию.

Разбудил его звонок. «Ты в порядке?» – спросила любимая женщина.

«Вполне» – прошептал Морос. «Скоро увидимся».

Ему было больно, отнималась левая рука, левый глаз терял зрение. Но Морос был счастлив, теперь он точно знал, как дальше будет жить и что делать.

Египетская граница. 2008 год.

Вентилятор работал на полную мощность, но всё равно в маленькой комнате было душно. Я лежал на кровати и слушал через «МР3» аудиокнигу Стругацких «Трудно быть богом».

«Как тяжело оставаться человеком, если живёшь среди волков».

Шара́в Африки принёс песок пустыни, поднял к небу и не опустил тяжёлую пыль.

От хамсина ныл, словно капризный ребёнок, висок. Боль вгрызалась в плоть, и я вышел на воздух.

Услышав разговор на повышенных тонах, подошёл к боевым товарищам. «Откуда они берут столько сил на крик и здоровье на сигареты?»

– Мы обязаны их принять! У нас приказ! – громко жестикулировал обычно спокойный лейтенант Гильа́д.

– Ты прав! – соглашался с ним Дан. – Если бы евреев пустили в Палестину, не было бы Холокоста.

Гросс, похоже, был против приёма беженцев.

– Вы хотите, чтобы половина Африки была здесь? Израиль слишком мал, чтобы всех вместить. Наши политики сошли с ума, а вместе с ними и вы!

– Они бегут от войны. Вот если бы нам помогли… – гнул свою линию человеколюбивый профессор биологии Дан.

– Большинство из них – экономические беженцы, – объяснял помощник депутата Кнессета юрист Са́ар. – Мы их не обязаны принимать, у нас с ними нет общей границы. В Египте у них пункт сбора, с которого бедуины переправляют их к нам.

– Рам! – Гросс подмигнул мне. – А что думает «русский»? Построить забор, установить пулемётные вышки? Границу на замок?

Все улыбнулись. В армии смеются даже от самых незатейливых шуток.

– Могу лишь высказать мнение галутного еврея, – сказал я.

«Два человека пришли к раввину, чтобы он разрешил их спор.

– Ребе, вот я говорю, что на небе луна.

– Ты прав, Ха́им, – соглашается раввин.

– А я говорю, что месяц.

– И ты прав, Сру́лик, – снова соглашается ребе.

Ребецн кричит с кухни:

– Шло́мо, так не может быть, чтобы все были правы!

– И ты права, жена моя!»

– Все правы, – протянул Гильад. – Помоги нам, пожалуйста. Нужно забрать беженцев. У нас людей не хватает.

Я кивнул, книгу дослушаю потом.

– Осторожнее с ними, – предупредил Дан, кстати, житель северного Тель-Авива. – Ни в коем случае не дотрагивайся до них. Африканцы могут быть больны лихорадкой, от которой даже у нас нет лекарств.

Интересные люди «северяне»; с одной стороны, признаются в любви к беженцам, а с другой – в свой престижный район их не пускают и за один стол с ними не сядут.

Хорошо, когда в автобусе есть кондиционер, который выдаёт прохладный воздух. Как наши праотцы выживали в пустыне без «кондея»? Не успел я развить мысль, как мы уже прибыли на место.

Фары осветили группу людей; человек двадцать уставших, немного напуганных, настороженных мужчин, женщин и детей. Они неуверенно переминались с ноги на ногу, ловили каждый наш жест.

Девицы украдкой бросали на нас взгляды, таившие загадку страстной и грациозной черно-алебастровой красоты.

Глаза некоторых мужчин мне не понравились: бешеные, как у дикого кота перед нападением на голубя.

Я первым вошёл в автобус и быстро сел на заднее сидение. Беженцы расселись по местам: мужчины справа, женщины слева. Мы раздали всем хлеб и тунец, сначала женщинам и детям, а потом мужчинам. Африканцы не смогли открыть консервы, никто не догадался потянуть за ключ-кольцо. Бывает, в конце 80-х я тоже не сразу открыл банку немецкого пива из «Берёзки».

Продемонстрировал беженцам, как открываются жестяные коробочки с тунцом. Некоторые зааплодировали; не каждый день им встречается человек, владеющий тайной консервного кольца.

Воду суданцы пили из пластиковых бутылок, не дотрагиваясь губами до горлышек.