Сергей Гусаренко - Gaudeamus. Как студенту стать мужчиной и другие академические хлопоты

Провожать девушку пошли, естественно, все пятеро, справедливо рассчитывая на теплый прием с бурными выражениями благодарности и расположения к мужественным соседям. Герои-спасатели вслед за девушкой вошли в левую половину дома №7 и вместо приветливых девичьих лиц увидели нечто иное: на кровати, прислонившись спиной к стене, сидел молодой человек с перевязанной головой и мутными глазами. Больше никого в комнате не было. Опешивший Айвэн даже заглянул в дальнюю комнату – там тоже было пусто. Девушка внесла ясность:

– Это мой муж. Он слазил с машины и упал. Вот, разбил голову. Ему сейчас плохо, и я пошла к вам. Спасибо, что помогли.

– Пожалуйста, – за всех ответил Серж. – Рады были помочь. До свидания.

Друзья, все еще улыбаясь, раскланялись и развернулись к выходу. Тут раненый издал ртом булькотание, похожее на человеческую речь и не оставлявшее сомнений в причинах его нетрудоспособности. Оттолкнувшись спиной от стены, он попытался принять вертикальное положение, но не удержал равновесие и звонко шлепнул лицом по столу, стоявшему перед ним. Манипуляции с собственным телом не увенчались успехом, и он оставил всякие попытки предстать в человеческом виде, проводив гостей неопределенными жестами. Как впоследствии выяснилось, парень целенаправленно упивался еще в кузове вахтенной машины, причем на виду у преподавателей, и при выгрузке ухитрился лбом протаранить ворота, ведущие в лагерь. Начальство уже было осведомлено о его подвигах, и назавтра супружеской чете предстояло безрадостное возвращение на перекладных в Пятигорск.

Неудача на некоторое время испортила боевой настрой в правой половине дома №7. Друзья обсудили ситуацию и решили идти к испанкам. Они хорошо знали своих соотрядниц, поэтому продолжение праздничного вечера не сулило неприятных неожиданностей. Прихватили гостинцы (необходимый носильный запас бутылок и продуктов) и двинулись в путь. К испанкам компания заявилась в самый разгар торжеств и была тепло встречена. Высокое собрание уже в новом составе расселось по кроватям, и застолье, точнее застулье, поскольку угощения лежали и стояли на стульях, продолжилось. Серж и Алекс по очереди играли на гитаре и пели, Витя Гренкин разливал, Ники раздавал наполненные стопочки, стаканы, чайные чашки и даже крышки от мыльниц. Айвэн же, делая вид, что принимает активное участие в ходе торжественного собрания, тем временем пытался тискать свою соседку справа, а иногда, когда забывал первоначальный замысел, то и соседку слева. Разливать всегда поручали Вите Гренкину, так как он обладал феноменальной способностью в любых условиях (в темноте, на бегу, в тряском кузове) и в любом состоянии наливать напитки всем поровну. К тому же, он был известен своей кристальной честностью и сообразительностью в этих делах, то есть остро чувствовал, когда необходимо применять дифференцированный подход при распределении напитков. В десять погас свет: электричество вырабатывалось автономной дизель-электрической установкой, и на ночь ее останавливали, чтобы зря не расходовать солярку. Как обычно в таких случаях, окна тщательно задрапировали байковыми одеялами и зажгли свечи. Светомаскировка была необходима, потому что начальство не приветствовало проведение приемов и раутов после отбоя.

Торжественное собрание продолжилось при свечах, что придало ему еще большее очарование и некоторый оттенок романтики. В сигаретно-свечном чаду и при соблюдении режима тишины это стало похоже на странную помесь тайной вечери и гусарской вечеринки с артистками: Серж преломлял хлебы (сыр, колбасу, сардины в масле), Ники раздавал страждущим ритуальные напитки, остальные прочувствованно внимали друг другу и все более сплачивались душами и телами. Не было там только Иуды и сакраментальных фраз.

Алекс опять опьянел и в этом состоянии, к своему удивлению, изобрел новый тип дорожного покрытия. Он сидел склонившись над стулом и бессовестно поедал хозяйское малиновое варенье. Алекс был крайне невнимателен, и сладкий, густой сироп пролился на пол и растекся в большую лужу. Бобров хотел переставить ноги, но обнаружил, что прилип. Он поначалу ничего не понял и продолжал сидеть как ни в чем не бывало, пытаясь понять произошедшее с ним. Со второй попытки ему удалось оторвать подошвы, и он переставил ноги – опять в лужу. Тогда он перестал дергаться и смирился. Потом он не за тот конец потянул газету, служившую скатертью, и гора хлебных крошек и прочих отходов застолья высыпалась в малиновую лужу. Бобров снова оторвал ботинки от пола и незаметно разровнял крошки под ногами, чтобы их не так было заметно. Тут выяснилось, что теперь отрывать подошвы гораздо легче, и Алекс успокоился. Спустя пять минут он наклонился и потрогал получившееся покрытие пальцами – вышло нечто вроде асфальта. Он сел прямо и, качнув головой, хмыкнул, как если бы сказал про себя восхищенно: "Ишь ты!" Новое покрытие ему очень понравилось своей дешевизной и прочностью. В этот момент он заметил, что друзья его встали и собираются уходить, и присоединился к ним.

Придя домой, Серж, Айвэн, Ники и Витя Гренкин улеглись в постели, Алекс решил похозяйничать в доме и набил полную печь дров, чтобы всю ночь было тепло. Последние поленья он забивал ногами, и поскольку огонь разгорался, по его мнению, недостаточно быстро, он до предела выдвинул заслонку и на всю открыл поддувало. С чувством выполненного долга он разделся и сложил одежду кучей в свой распахнутый настежь чемодан, лежавший у его кровати. Алекс залез в постель и растянулся на спине, заложив руки за голову. Он лежал и улыбался, ему было хорошо, только состояние это довольно быстро прошло. С Алексом случилось то, что в народе называют вертолетами. Если он лежал, то его тошнило, тогда он садился в кровати и, уткнувшись носом в подобранные колени, засыпал. Заснув, он падал на спину, и тут его снова начинало тошнить. Потом весь цикл повторялся. Это маятниковое состояние длилось минут двадцать, которые показались Алексу вечностью, после чего страдальца вырвало прямо в открытый чемодан. Только после этого Алексу стало немного легче, и он заснул неспокойным сном: ему снилось, будто он на вздымающейся и проваливающейся палубе корабля пил водку и запивал ее литрами малинового варенья. Тошнило даже во сне.

Утром от громкого стука в дверь первым проснулся Ники и побежал открывать. В комнату вошла бодрая и пышущая горной свежестью Людмила Васильевна. Они пришла поднять на ноги команду Сержа, так как знала точно, что громкоговорителем ночных гуляк не проймешь. Наступил кошмарный момент выхода на зарядку. Тренер ушла, и Ники, как дельфин, одним прыжком нырнул в кровать. Алекс видел этот трюк и про себя отметил его лихость и изящество. Выбираться из-под одеяла большинство жильцов правой половины дома №7 не решалось: в комнатах было так холодно, что изо рта шел пар. Благодаря хозяйским хлопотам Алекса дрова в печи выгорели за час, и к утру дом совсем остыл. В холодной комнате, предчувствуя страдания на зарядке, Серж, Ники, Айвэн и Витя впали в уныние. Бодр был только Алекс, он лежал и кричал: