Даша Лунина - Голубые пуговицы

Такая вот картинка из утренней жизни.

Покой

Решили мы сегодня сходить в сауну. Ну, как решили – недели две назад записались. И две недели предвкушали три с половиной часа удовольствия. А что для женщин удовольствие? Насплетничаться всласть, намыться как следует, напиться чаю, поухаживать за собой, любимой. Во всяком случае – для нас троих эта формула счастья срабатывает всегда. Лучше бы, конечно, в баню, да где ж её возьмёшь? И выйти с чувством полного удовлетворения собой – и, вроде как, организм побаловала здоровым образом жизни, и сама наболталась про всё-всё-всё.

На этот раз тоже сработала. А ещё началась настоящая зима, а ещё добавили дней рабочих, а ещё новенькая появилась, а ещё меня хотят в отпуск выпереть, а я не хочу, а ещё у меня волосы секутся и прыщ вот тут вот, видишь?

Нажарили мы эту сауну до ста двадцати. Уши в трубку сворачивались и волосы из-под шапки даже кончиков не показывали. А как там пахнет! Нет ничего лучше сухого, обжигающего ноздри жара, благоухающего разогретым деревом! Да пивка на каменку! И лежать на горячих досках, млея в уютной полутьме, чувствуя сквозь простынь, как тело словно питается этим жаром, собирая его где-то пониже сердца. Этот тёплый комок потом ещё долго греет тебя, правда. И даже обожжённые плечи приятно ломит и покалывает, и горячий крестик держишь в кулаке или во рту, и это как-то… естественно. И тихо вздыхаешь, и вполголоса шепчешься, и утомлённо прикрываешь веки, не в силах их вообще поднять.

А потом окунаешься в ледяную купель, поднимаясь и оскальзываясь на низкой лесенке и ахая, выпучивая глаза, прикрывая грудь. Дышишь потом так, что кажется – у тебя четыре лёгких, вместо двух, положенных природой. Будто окунаешься не в просто ледяную воду, налитую в глубокое корыто, а в саму благодать, в святую воду, живую.

А выходишь на улицу, к машине – уже темно. И деревья уже обняты инеем, и сверкают так празднично, так торжественно в скупом свете фонаря. А звёзды подмигивают с бездонного чёрного неба – живы, мол? Не упарились в своих саунах? И хочется поскорее закурить – слишком свеж этот ночной морозный воздух, слишком остро входит в грудь, от него кружится голова и хочется ощутить привычный сигаретный смог. Тем более, что на морозе курить гораздо вкуснее, что там говорить!

И вот я дома. Меня эта нехитрая формула счастья приводит в философское, лирическое и спокойное состояние, близкое к нирване. Сейчас плюхнусь в предусмотрительно разобранную постель, на чистое постельное, и никакие беды мне в течение следующих двух недель не страшны. Вот только чайку ещё выпью. Или ромашки. И сжую яблоко.

Я очень люблю жить.

Дора

Маленькая зарисовка из нежного июня, самого начала лета. Безинтернетного и бездетного.

В июне я ходила на работу пешком. Детка уже была у бабушки в деревне, никаких особенных идей насчёт "выспаться" я в тот день не имела, поэтому встала рано. В пять, против обычных пять-пятьдесят пять. Попила чайку, выкурила сигарету, поплескалась в душе. Самый обычный день. За окном было хмуро и совсем непохоже на июнь. Но я ещё накануне решила идти пешком. Пораньше. Кеды, рубашка, рюкзак, джинсы… И пошла. Забегая вперёд – на работу я в тот день опоздала, да ещё как.

Примерно на половине дороги я увидела собаку. Видимо, её сбила машина, потому что лапа была странно и страшно вывернута, с морды текла кровь (а может, и не с морды, но собака была в крови). Собака плакала. Натурально, мне стало плохо. Собак я боюсь и не люблю, но тут я про это как-то забыла. Заметалась – куда звонить, кого звать? Скорую? Ветеринарку? МЧС? Как назло, таки пошёл дождь. Я попыталась потрогать её, посмотреть… Ничего не вышло. Собака огрызалась из последних, как мне казалось, сил. Девушка, такая же, как и я, ранняя пташка, остановилась рядом, увидев моё испуганное, зарёванное и растерянное лицо. «Погоди, погоди, не трогай её! Звонила куда-то, нет?»

Я позвонила в МЧС. Ну а куда ещё – других телефонов я не знаю! Снимают же они кошек в с деревьев! Мужчина на том конце провода (какой, к чёрту, провод? сотовый же у меня) недоумевал, но недолго. На мои сбивчивые вопли он сказал: «Подождите минутку, сейчас что-нибудь придумаем». А ещё через пятнадцать минут приехала машина и забрала и псину, и меня, и ту девушку. Мы с ней (девушкой) гладили собаку по морде, вытирая слёзы, сопли, тушь и дождь. А я ещё вспомнила своего Акбара, так же ехала в машине, а он умирал, дежа-вю. Про работу я, конечно, забыла, и вспомнила только когда в девять мне позвонили и спросили, а не проспала ли я часом? Я покаялась, что да, проспала.

Смоталась домой, конечно, привела себя в порядок. И работала весь день на автомате – я ж так и не знаю, куда звонить, у кого спрашивать, что там с ними – с собакой, с девушкой? Ей-богу, сердце болело. Попыталась было в ветеринарной клинике, но мне сказали, что ничего подобного не было. А клиника у нас не одна…

А сегодняшним утром на меня кинулась собака. Здоровенная, ухоженная дворняга. ТА собака! Она прыгала вокруг меня, как молодой жеребёнок, норовила облизать с головы до ног и кажется в этот раз смеялась. Первую минуту я орала, как резаная! Просто стояла столбом и орала. То, что меня сегодня не съедят, я поняла одновременно с тем, как увидела ту девушку. Она бежала к нам и кричала: «Фу, Дора!». Девушку зовут Ольга. В ярком пуховике, в шапке с помпоном – я её всё равно узнала. И она меня. Она, как и собака, с размаху кинулась мне на шею. «А почему Дора?»: глупо спросила я. «Помидоры любит» – с улыбкой пожала плечами Оля.

И я пошла с ними гулять. На улице у нас сегодня морозец с ветром, но мы этого не замечали. Оля рассказала, что у неё никогда не было собаки и вообще животных. Что в той клинике у неё что-то перемкнуло, и она просто не смогла оставить собаку там. И что они недавно переехали в наш район. Мы обменялись телефонами, конечно, хотя вряд ли будем созваниваться. Мне кажется – мы будем встречаться по утрам.

Любовь к людям

Решила я обратно полюбить людей. Ну, просто всё человечество. Ладно, ПОЧТИ всё. А началось всё, конечно, с работы. Работу я люблю, и клиентов своих я тоже люблю. И точно-преточно знаю, что и меня любят многие, и идут именно ко мне, предварительно позвонив на рабочий: "Юлия Михайловна? Ой, а я к вам через полчасика приду!". А делов-то у них – максимум, на три минуты. Для трёх лет работы – неплохо, так скажем. Репутация – великая вещь, пусть и такая незначительная, как у меня.

А тут что-то я загрустила. Утром букой прихожу, любимчикам не улыбаюсь, с обеда минута в минуту прихожу, да ещё и вредничаю. Перестала я их любить. То бабка нахамит, то адекватный вроде дядька такую чушь порет, да ещё и мне доказывает, какая я тут безграмотная сижу, деньги лопатой гребу, ни фига не делаю… Ну, это всё лирика, конечно. Не задалась неделя. Все раздражать начали, прям видеть их не могу. Как говорится – держаться нету больше сил.