Даша Лунина - Голубые пуговицы

Так вот, сегодня у меня выходной. И решила я проехаться в автобусе, да по улицам пошататься. А поскольку я-выходная от себя-рабочей сильно отличаюсь – ни очков, ни юбки, ни макияжа, ни серёжек, а кроссовки, пуховик и тёплые штанишки – меня и не узнАет никто. И пошла я. В люди.

Вот парочка на площади – они кормят голубей. Его рука далеко вытянута – он снимает на камеру. А хотите – я вас сфоткаю? Их руки сплетены, на них сидят два голубя, девушка и мужчина улыбаются прямо друг другу в губы, а за ними – неизвестно откуда выглянувшее солнце. Волшебная фотография получилась!

А вот я в магазинчик забежала, погреться. И вышла оттуда вместе с бабулей. У неё две тяжеленные сумки, набитые продуктами. Хотите, я вам помогу? Бабуля по дороге рассказывает мне, как болеет внук, а невестка лежит в больнице. Вот она сейчас наготовит и поедет к ним. А сынок в командировке, и что-то сердце ноет и ноет.

Простите, а можно узнать – что вы сейчас слушаете? – моё любимое развлечение. Каждый второй – в наушниках. Исключение – только взрослые тётеньки, годам, эдак, к пятидесяти. Клянусь, ни одну в наушниках не видела! Молодой мужчина с весёлыми горячими карими глазами – у него Игорь Тальков грустным баритоном поёт про запоздавшую любовь, куда там Трофиму с его страстями! Обожаю Талькова. Молодцеватого вида дедок в вязаной шапке "Спартак" – Ванесса Мэй, "Летняя гроза". Или Шторм? Не знаю. Потрясающая вещь. Девушка с грустным и усталым взглядом больного щенка – Раммштайн. Мужчина в обшарпанной дублёнке и наивных варежках – о-хо-хо! – Система. Не думала, что наткнусь на эту песню, не ожидала. Видимо, от неожиданности стала подпевать. Мужик подмигнул мне и забрал наушник.

Иду домой. Оскальзываюсь напротив детской площадки, с размаху тюкаюсь затылком об ледяной асфальт на глазах у детворы. Им почему-то не смешно, четверо бегут ко мне, хватают за руки, смахивают снег, заглядывают в лицо. Пытаюсь не расплакаться. Кажется, у меня получилось.

Бардак

Однообразие убивает – так пафосно начну. Касается всё той же бытовухи, конечно, про что мне ещё писать, раз год у меня такой, нервно-бытовушный? Так вот, на почве этого однообразия мы вчера поругались с дочкой. То есть как поругались – скандал есть скандал.

Заранее предупредив о времени своего прихода Кукуню (в девять буду дома!), я зашла в магазин, пошаталась немножко, купила какой-то скучной, но необходимой ерунды – сахар, молоко, печеньки, салфетки – пошла домой, пряча нос в рукав от ледяного, проникающего куда-то в позвоночник северного ветра. Кое-как поднявшись на свой пятый этаж, долго возила ключом в замочной скважине, что тоже не добавило мне прекрасного настроения.

Дома бардак. Потрясающий своими объёмами, классический, вездесущий, полный бардак. С этого, собственно, и началось. Сначала я ворчала тихо, потом всё громче, а потом, когда Жека стала огрызаться, я не выдержала и начала блажить. Кричу я не особенно часто, поэтому Кукунция разозлилась в ответ. Посыпались взаимные обвинения, мелкие обидки, «а ты…», «а сама-то!..». В конце концов я собрала хлам в мешок и выставила за дверь. У Жени случилась истерика – она со своим драгоценным барахлом расстаётся не менее мучительно, чем я со своим.

Загнала в кровать. Занесла обратно мешок. Сижу, разбираю, матерюсь про себя. Накрывает запоздалое чувство вины – ребёнок же до сих пор не понимает время! Начинаю ругать себя последними словами, чего, спрашивается, верещала? Устала, да, каждый раз одно и то же, да, но Жека-то при чём? Сама виновата.

Разбираю исписанные листочки, бумажки, обрывки, обрезки, наклейки. Господи, где это всё помещалось? Листаю какой-то альбом, подаренный на первое сентября отцами города в жёлтом тряпичном мешке для сменки. То ли альбом, то ли чё – картинки в духе «Я и мой разлюбимый город Малые Козлищи». То про основателей, то генеалогическое древо приплели, то «нарисуй своё любимое место»… Я уж было собралась выкинуть сей шедевр местных типографов, но на предпоследней страничке был написан вопрос «На кого ты хочешь быть похожим, когда вырастешь?» Корявыми неверными печатными буквами там было старательно выведено – «На маму патомуш то я на неё нипохоже а на папу похоже»

Всё-таки я расплакалась.

Не надо быть на меня похожей, не надо. Я больше так не буду.

Зато сегодня… Зеркала в потёках (тряпочкой мыла!), на полу лужицы, телевизор, стол, комод – всё оттёрто от всяких вкусных вещей. И, что меня больше всего растрогало – на кухонном столе стоит тарелка с разогретым супом (немножко лапши на подоконнике, немножко – на плите), криво отрезанный кусок хлеба (доска с крошками уже в раковине), и на сиротливом обрывке бумажного кухонного полотенца, за неимением салфетки, лежит ложка. Жизнь, кажется, удалась!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.