Ольга Белова - «Да» и «Нет» в современных условиях

Димуля первым делом опустился в кресло, передохнуть с дороги. Елена зашла за мужнину спину, положила руки на плечи и начала массировать затекшую шею. Дмитрий Иванович аж пискнул от удовольствия. Прорабатывая как следует шейную зону Елена Сергеевна подумала о том, что неплохо бы пойти еще и на курсы массажа стоп – китайцы знают в этом толк, на ступнях, а в особенности на пятках множество жизненно-важных центров.

Под пальцами жены Дмитрий Иванович расслабился. Только что он вернулся из Пскова, там у него Ирина и два малолетних оболтуса, младший, как две капли похож. Это в Пскове… А в Москве – Юля, и тоже проходу не дает…

Дмитрий Иванович вспомнил, как Юлька, когда они крайний раз были загородом, верещала:

– Хочу-хочу-хочу! Такого же лысенького, пухленького! Чтоб такие же щечки, складочки! И всё-всё-всё!

Мужчина зарделся от удовольствия, Елена Сергеевна хорошо промассировала шестой и седьмой позвонки.

«Ну, как тут не помочь… Если женщина просит…» – Дмитрий Иванович поймал ручку супруги и шлёпнул ее губками.

Наши матери в шлемах и латах

бьются в кровь о железную старость…

(строка из песни «Метро», «Високосный год»)

Татьяна нажала на оплавленную, побывавшую не в одной переделке кнопку лифта. Из заляпанного зазеркалья на нее уставилась вчерашняя дева. Дни мелькали будто кем-то ужаленные. Время, разменивая понедельники, таскало неделю за неделей.

Мелкими, подлыми перебежками все ближе подбиралось осень – не за горами тот день, когда все начнет скукоживаться и по всем фронтам под звуки триумфального марша развернется полномасштабное наступление. Бледная дохнет и на нее вечностью… А пока первые морщины усердно рыли траншеи на местности. Еще одна зима миновала. Весну Татьяна не любила, может у кого-то где-то и зажурчало, а у нее в полку прибыло – по всему лицу высадился очередной десант веснушек. Все эти удары и диверсии легче бы было перенести, если б копошились под ногами с попкой в ямочку детки, а на диване, свернувшись калачиком, отдыхал собственный муж. Но когда, едва распустившись, бутон затоптан солдатскими ботинками жизни – обидно…

Выйдя из лифта, Татьяна встряхнула сумочку, ключи, звякнув, не сразу, но нашлись. Дверь от общего коридора оказалась не запертой.

– Что за люди! – в назидание соседям грохнула дверью женщина.

Выловленный из связки ключ замер перед замочной скважиной, от потолка до пола бежало тонкое лезвие света, дверь была не заперта. Татьяна застыла на коврике.

Списочек выскочил сам собою. Недавно купленный ЖК телевизор, микроволновка, пожалованная за бонусы, мультиварка, которая и печет, и варит, и чего только не вытворяет – всё, всё, что нажито непосильным трудом 8 8 Несколько измененная цитата из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» … Мебельный гарнитур с одной стороны сплошь натурально кожаный! При выносе тела из квартиры диван застрял. Женщина стряхнула наваждение. Большинство пришедших на ум вещей за пазуху не запихнешь, в карман не сунешь. Диван вернулся на место. А кроме этого и брать-то нечего… В стенах ни одного вмурованного сейфа… Никаких тебе подлинников… На всех тридцати пяти квадратах полезной площади ни одна досточка на паркете чудесным образом не отковыривается…

Тень проскользнула через порог, несмело проползла по лианам обоев, сделала два приставных шажочка. На плечо лег рукав шубы. «Ан, нет, и у нее кое-что водилось… Не мексиканских тушкан, но пару сезонов еще относит за милую душу. Как у любой уважающей себя женщины, в шкафу на полочке шкатулка с драгоценностями… Пусть и не каменья-булыжники, которые средь бела дня прям с ушами оторвать могут, а россыпь, но очень приличная. Жемчуга… не в морской раковине вылупленные, но и не речной, пожеванный… И нитка в два ряда, браслет в комплекте.» Тень обогнула угол, проползла по разноцветным лоскуткам карты мира. На плече все так же болталась сумочка. В записной книжке на последней страничке был предусмотрительно записан номер участкового. Еще можно было отступить, позвонить, но Татьяна о нем или забыла …или … Не всяким умом можно понять женщину…

Сердце стучало с перескоками. Заглянув в комнату, женщина увидела себя в белом меловом контуре. Над трупом озадаченно склонился усатый следователь, протянул руку, чтобы прикрыть не эстетично выскочившую часть бедра, но его тут же одернул матерый Жеглов, – «Дескать, пусть все останется, как есть…» Рядом покоилась тяжелая хрустальная ваза… Под сердцем зияла багрово-красная рана… Татьяна на секунду оторвалась от леденящего кровь зрелища – ковер был нещадно изгваздан, а цены на химчистку сейчас бессовестные! … Страшная картина стала потихоньку рассеиваться, да и хрусталя в доме в помине не было, вывезла пылесборник на дачу.

Женщина прошла в комнату (хотели б убить – давно убили). Вокруг стояла тишина. Что-то пару раз булькнуло в чреве холодильника. Скребла о стенки труб вода. Сверху вниз волнами спускались шторы, неделю с ними мучилась, пытаясь сделать на французский манер… по верху ламбрекен…

Из-под добежавшей до пола волны торчали чьи-то не слишком чистые ботинки.

Ручки прикрыли кружочек рта. Раздумывала Татьяна не долго, ее будто что-то подняло и понесло к окну, только и осталось что переставлять ножки. Ручка цапнула за ткань портьеры. Прямо перед ней стоял шкаф, детина под два метра ростом. Оба застыли в нерешительности, изучая друг друга. Момент, когда душегубу следовало наброситься, а жертве благим матом орать был благополучно пропущен, что делать дальше было не совсем ясно…

– Те-легин? – не веря глазам, пролепетала Татьяна.

«Телегин» привело мужчину в еще большее замешательство, чем не вовремя нагрянувшая хозяйка. На лице отобразился процесс, пришлось напрячь память. В муках рождалась догадка.

– Таня? – наконец, проговорил он.

Смущенно дергая за пальцы, мужчина стал стягивать перчатки. Ошарашен он был едва ли не более женщины.

Татьяна осела на диван, – «Да, все так и есть, Жека Телегин… тот еще талант… тунеядец и лодырь. Списывать и то умудрялся еле-еле на троечку…» – женщина снизу вверх оглядела внушительную фигуру, – «Возмужал, конечно, заматерел, на щеках поросль…»

– И… как улов? – потихоньку приходя в себя, проговорила она.

Гость вывернул карманы, побрякушки одна за одной попадали на диван.

– Мы люди небогатые… Живем скромно, – чуть отодвинулась от них женщина, – И кого… грабим? – с заминкой спросила она.

– Женщин… стариков, детей… Все как положено…, – насупившись, ответил Телегин.

– Прелесть… какая, – едва заметно вздохнула хозяйка.

Телегин опустился на другой конец дивана, некоторое время парочка сидела молча.