Рафаэль Халилуллов - Весы под знаком Скорпиона (сборник)

– Всё, допился! Видения пошли! – решил он.

Но на белую горячку это не походило. При ней всё больше тараканы мерещились.

Тут какая-то неведомая сила понесла Федю к сараю, где хоронился старенький трактор, доставшийся от ликвидированного колхоза, и всякий нужный в хозяйстве хлам.

Взяв молоток и ключ, босой просигналил: «Я мигом… Вселенная не забудет…» – и исчез в серебристом блюдце.

Через час Федя с голубым мужичком сидели в сарае перед бутылкой с фиолетовой жидкостью. «Чернила, что-ли?» – опасливо подумал Федя. Собрат по разуму заморгал: «Не боись… проверено… не палёная…»

– Ну, тогда за контакт цивилизаций! – сказал Федя и махом отправил неземную жидкость в рот.

– Однако слаба – наш самогон покрепче будет! – сказал он, похрустывая редиской.

Голубой закусывать не стал и снова подмигнул.

– Ещё по одной! – догадался Федя. – Наш человек!

Третью гость пить не стал. «За рулём… дорога дальняя…» – просигналил он. Чуя важность момента, Федя допил остатки сам…

Утром он еле поднял голову. Во рту было сухо, в глазах – мутно, в голове – печально.

– Где ж ты вчерась нажрался?! Вроде со двора никуда не уходил… – колокольным набатом загудел женин голос.

Фёдор бессильно бросил голову на подушку. «Разве баба поймёт? Разве поверит в межгалактический контакт?» – еле шевельнулась мысль.

Вдруг перед Федиными глазами пробежала строчка: «Нахожусь на пути домой… спасибо за помощь… ключ на верстаке…»

«Значит, благополучно отбыл! – облегчённо вздохнул Фёдор. – Хороший мужик был, хоть и голубой!»

В офисе независимой телекомпании «ПУП-ТВ» царила творческая неопределённость. Версталась программа вечерних городских новостей. А сюжетов не было.

– Ну, чем зрителя порадуем? – язвительно поинтересовалась у коллег продюсер и по совместительству местная телезвезда Гулькина.

– Механический завод после простоя получил заказ и выпустил первую продукцию, – доложил ньюсмейкер Вася Шерстянкин. – Рабочим даже зарплату дали…

– Ты что, с ума сошёл – такое показывать! Хочешь рейтинг обвалить! Рекламодателей распугать! – возмутилась продюсерша. – Поехали дальше.

– К празднику хотят новую трамвайную линию запустить!

– Да что им там, делать нечего! – разочарованно возмутилась Гулькина.

– Есть новость! – вспомнил Шерстянкин. – Восьмиклассник из пятой школы в Москве выиграл биологическую олимпиаду.

– Гм… А он, случайно, травкой не балуется? – с надеждой спросила Гулькина. – Нет? Ужасно… Совсем нечего показывать. Ну, шевелите мозгами… Креативьте!

Первым шевельнул мозгами куратор проекта Лаврушкин:

– Будет вам новость! Сногсшибательная!

Он набрал телефонный номер и внезапно изменившимся голосом проскрипел:

– Алло! Полиция? В центральной бане заложена бомба. Срочно примите меры, а то так рванёт – мочалку не найдёте! – и, бросив трубку, захихикал. – Скорей бегите, снимайте. Там сейчас такое начнётся! А говорите, нет новостей…

Наш городок в последнее время преобразился прямо на глазах. А всё благодаря новому, молодому и энергичному мэру. Первым делом он велел везде деревья посадить, а старые вырубить. «Хочу, – говорит, – город в сад превратить!» Вырубили. Посадили. Правда, половина не прижилась и высохла, но идея была классная!

Затем на каждом углу принялись клумбы с цветами экзотическими разбивать. Здорово получилось! Правда, климат у нас не подходящий для экзотики – раз пять за лето пришлось цветы пересаживать. Но идея была классная!

В городском парке воздвигли гипсовые статуи античных героев в полный рост и во всей наготе. Народ вначале от них шарахался, особенно по ночам, но потихоньку привык, восприняв и эту замечательную идею!

А недавно на всех окнах и балконах центральной улицы одинаковые стеклопакеты поставили. Красиво, модно, единообразно и бесплатно, но за бюджетные деньги. Правда, от пластика шёл странноватый запашок… Наверное, поэтому и окна установили вкривь и вкось… Но какова идея!

Взялся мэр и за уличную торговлю. Принялся изводить уличные базарчики и примкнувших к ним старушек с пучками зелени, чтобы культурный ландшафт не портили. Но не успел… Отстранили его от дел. За превышение должностных полномочий. Оказалось, что деревья выкорчёвывала и сажала фирма его жены. Клумбы с экзотикой насаждала тёщина контора. Гипсовую наготу поставлял родной братец, а стеклопакеты с душком – мэрская сестричка. И всё по завышенным ценам и по липовым тендерам.

Дело, конечно, заводить не стали. Но наказали мэра строго. Сослали в центр. Назначили ответственным за организацию тендеров. А что? Классная идея! Такие специалисты у нас на нарах не валяются…

От этих телефонных мошенников ни днём ни ночью покоя нет. Только лёг спать, звонок. В трубке рыдания.

– Папа! Я в полиции… Меня бьют… Выручай!!!

– Вот и отлично! – отвечаю. – Хоть кто-то займётся твоим воспитанием! Посиди там, подумай над своим поведением…

– Я сейчас телефон дежурному дам, – продолжает рыдать трубка. – Он всё объяснит…

– Старший сержант… – далее следует набор нечленораздельных звуков. – Ваш сын задержан с наркотиками…

– А с какими?

– С героином!

– Странно, я ему на травку даю, а он вечно с героином попадается!

– Что делать-то будем? – вкрадчиво спрашивает голос в телефонной трубке. – Ему срок светит… Десять лет!

– Не верю своему счастью: наконец отдохну от него…

– А не жалко сына?

– Не жалко – их у меня ещё пять!

– Может, так решим?

– Так – это как?

– Ну, на месте…

– Ни в коем случае! Тем более, что ваш телефон засекли, а разговор записали…

В трубке раздаются частые гудки. А я с чистой совестью ложусь спать.

Впервые мне посчастливилось увидеть поэта Акынова много лет назад. Во времена бурных аплодисментов, переходящих в овации. Он выступал перед нами, студентами-первокурсниками. На нём был дефицитный кримпленовый пиджак с комсомольским значком, короткий, как меч гладиатора, галстук, расклешённые брюки и башмаки на платформе. Поэт самозабвенно читал стихи о строительстве нужного республике химзавода, дружбе народов и уверенности в завтрашнем дне.

Следующая встреча произошла в разгар перестройки. На многолюдном демократическом митинге. Акынов с трибуны в мегафон выкрикивал гневные строфы о сталинизме и привилегиях партноменклатуры. С кудрявой головы до пят он был облачён в варёную джинсу, на груди красовалась футболка «Партия, дай порулить!», а на ногах кооперативные кроссовки «Абибас».

В начале девяностых Акынов был замечен мною в бурной толпе на Свободной площади. Поэт был великолепен! На бритой голове каляпуш, на плечах жилетка, на ногах хромовые сапоги с узорами. С горящими глазами он распевал под гармонь собственные стихи, в которых беспощадно клеймил великодержавных шовинистов и воспевал свободу от имперского центра.