Antrekot - Сумчатые баллады

Поздно вечером в субботу звонит коллега, переводчица с арабского.

И сходу спрашивает: «Что делать, если пойманная мышь не влезает в мышеловку?»

Я (совершенно обалдев от постановки вопроса): А что в мышеловке?

Она: Задняя часть. Вся передняя торчит наружу.

Я: А каких размеров мышеловка?

Она: 5 на 8… сантиметров.

Я: Это не мышь!

Она: Как не мышь? Она же серая, с хвостом, глазки—бусинки, морда острая… ну точь—в—точь мышь.

Я: С хвостом?

Она: Да!

Я: Хвост голый или пушистый?

Она: Пушистый…

Я: Далия, это не мышь, это поссум, выпусти его немедленно. И впредь если пойманное в мышеловку не помещается — выпускай.

Она — повторила алгоритм и повесила трубку.

В общем… не только японцы не учат биологии.

Жили—были в Синих горах три девушки из племени Катумба — Миини, Вимла и Гуннеду. И были они прекрасны собой, добры, во всех делах умелы — и одного только не могли решить люди: кто из сестер лучше. А отец их был могущественным колдуном. А еще говорят, что около их долины обитало страшное чудовище, Баньип — хотя так эту историю рассказывают не все.

Слава о трех красавицах прошла по всем Синим горам — и по обе стороны гор. А надо сказать, что в соседнем племени, с которым Катумба насмерть враждовали, было три брата—охотника — красивых, смелых и добычливых. И как—то увидели они сестер — а те заметили их. И вскоре три брата пришли ночью и украли девушек. И говорят, что Миини, Вимла и Гуннеду не подняли при том никакого шума и шли за похитителями очень быстро. Поутру их отсутствие заметили, племя бросилось в погоню. Догнали похитителей уже почти на земле соседей и браться позвали на помощь своих. Начался бой — а девушки оказались в самом горячем месте и вот тогда… но другие говорят, что тогда как раз ничего еще не произошло, а вот когда из земли полез разбуженный всем этим безобразием Баньип, тут отец девушек и выбрал самое сильное заклинание и бросил им в дочерей, превращая их в камень, чтобы чудовище не могло причинить им вреда. В любом случае, дрались там еще долго — то ли с похитителями, то ли с чудовищем, то ли все на всех. А когда дым осел, то оказалось, что отца нет. Одни рассказывают, что погиб в бою, другие — что был съеден чудовищем, третьи — что, уводя Баньипа от людей, отец девушек превратился в лирохвоста, а потом не смог вернуться обратно в человеческий облик. Но так или иначе — а заклинания того больше никто не знал и девушки так и остались стоять на обрыве каменными: прекрасные, коричнево—рыжие Миини, Вимла и Гуннеду. И стоят до сих пор.

И кто и как бы ни рассказывал эту историю, мораль у нее всегда одна: делаешь что—нибудь — обязательно кому—нибудь расскажи. Даже если очень торопишься. А то потом никто знать не будет, как это сделанное разделывать.

Перевожу материалы к передаче об осетино—абхазских делах. Сделано. Сдано. Дергает меня редактор.

— Слушай, у нас в словаре «Цхинвали», а у тебя «Цхинвал», что бы это значило?

— Понимаешь, это осетин говорит. «Цхинвали» — это грузинская форма, «Цхинвал» — русская. Он, конечно, пользуется второй. Если ему написать «Цхинвали», то, во—первых, это будет ошибкой, а во—вторых, с вероятностью получится скандал.

— Ааааа.

Через пять минут.

— Слушай, у нас в словаре «Сухуми», а у тебя «Сухум». Даже при советской власти было «Сухуми». И это точно не осетин, это вообще другая республика, я по карте смотрел.

— Да. Это не осетин. Это абхаз. «Сухуми» — это грузинская форма… Если ему ее приписать, будет скандал.

Редактор — во весь голос:

— НЕНАВИЖУ СЕПАРАТИЗМ!

Заказали из магазина софу — с доставкой и сборкой. В назначенный день привозят. Она не открывается. Не собирается и не раскладывается. Ну, покачали привезшие головами, увезли обратно. Привезли новую. Не открывается, не собирается и не раскладывается. Покачали головами, на следующий день привезли третью, уже в собранном виде — там у себя на складе собрали. Она открылась. При раскрытии в ней обнаружилась кошка. Большая, пушистая, трехцветная. Очень недовольная тем, что ее разбудили. Но кошку они поймали и увезли, сказав, что она складская и, увы, не входит в комплект.

В пятницу у нас было почти настоящее партсобрание. Собрали всех, кого смогли снять с занятий, чтобы «обсудить» с нами цели и ценности нашего бессмертного колледжа. Обучать оным ценностям на должна была почему—то шведка. Шесть футов валькирии, и столько же футов акцента. Вернее даже не акцента, просто она человек добросовестный и каждую букву выговаривает отдельно и очень тщательно.

Начала она с того, что выдала нам анкету со списком ценностей и попросила каждого подчеркнуть пять ключевых — для каждого в отдельности, естественно. Мы подчеркнули поодиночке, сдали. Инструкторша смотрит и спрашивает: «А почему у всего отдела программирования четыре ценности из пяти совпадают: правда, справедливость/честность, творчество и сострадание/милосердие, а пятым ни у одного не идет демократия? Вы в нее не верите?»

Мы переглядываемся и Назира, завсекцией программирования для сети, говорит:

«Понимаете, еще Адам Смит считал, что для демократии нужен определенный общий уровень образования и благосостояния, а без него ничего не получится, поэтому…»

«Понятно, спасибо». — ответила инструкторша и закрыла тему.

В общем, с партсобраниями как с новым годом — как встретишь, так и проведешь.

Так что закончилось оно усталым вопросом:

— Ну а что же вы собираетесь здесь делать?

— Преподавать, — хором ответили мы, и ушли преподавать, предварительно оторвав от инструкторши Назиру, которая все порывалась объяснить ей, что демократия — это не универсальная ценность, а социальное устройство, и, да, мультикультурализм — это тоже не универсальная ценность, а способ не очень друг другу мешать в смешанном обществе… и…

Мы очень надеемся, что нас туда больше не позовут. И у нас есть для этого основания.

Автор истории — TimTaler.

Автор истории — Кот Муций.

В виду имеются естественно job cuts — сокращение штатов.

Автор истории — nava.

Автор истории — nava.

«И прочая чушь».

Автор истории — Mithrillian.

А форту этому не повезло еще и во вторую мировую — единственное «боевое ранение» он получил от своих же. Американский крейсер «Чикаго «палил по японской подводной лодке — а угодил по форту. Японцы тоже, впрочем, показали чудеса меткости, умудрившись вместо цели поразить пустой берег и пловучее общежитие.