Николай Югов - Избранное. Стихи, поэмы, баллады

Мой амулет, меня храни

От зол и бед в лихие дни,

Не искушая, не браня,

Сквозь холод льдов и жар огня

Счастливый укажи мне путь

На нем, одном, когда-нибудь

Презрев мирскую суету,

Я встречу давнюю мечту

И улыбнусь, а коль во мгле,

Однажды, где-то на Земле,

Меня судьбы настигнет рок,

И я на пыль чужих дорог

Паду, то пять его камней,

Пришельцев родины моей,

Свидетелей былых боев,

Уйдут со мной в небытиё.

Разыгрался в море сильный шторм.

Облака неслись над мачтой низко.

Сухогруз с проломанным бортом

Сохранил лишь одного радиста.

Где-то в бездне скрылись якоря.

С гребней волн, шумя, исчезла пена,

И уже закатная заря

Покидала небо постепенно.

И бежала с палубы вода.

Ей, воде, до этого нет дела.

Мало ль у кого теперь беда

Достигает крайнего предела

И молчала в сумерках Земля.

Там заботы, видимо, иные,

И тогда, прощаясь, с корабля,

Полетели к миру позывные.

Нет! Моряк о помощи не звал.

Не тревожил S. O. S. морские души.

Просто человек передавал

Имя той девчонки, что на суше.

Наигравшись, стих под утро шторм.

Плачут чайки, – значит, есть причина.

Сухогруз с проломанным бортом

Поглотила водная пучина.

Еловые ветки касаются рук.

В праздничном платье ты ходишь вокруг.

Смотришь игрушки, смеешься, но вот,

В лапках зеленых кораблик плывет.

Ватой присыпанный, он как в снегу,

Рвется вперед, сквозь метель и пургу.

И, кажется, слышно, как мачты скрипят,

И, кажется, видишь в тельняшках ребят,

Но что же случилось с тобою, скажи?

Ты в теплой квартире от стужи дрожишь.

Глаза твои вдруг заблестели от слез.

Кто глупую эту игрушку принес!?

Вокруг есть другие: фонарик, медведь.

На них веселей в этот вечер смотреть!

Забудь тот кораблик, забудь звездный свет

Но ты головой лишь качаешь в ответ.

Окончен у елки большой хоровод.

В историю канул промчавшийся год,

Но долго и с грустью смотрела она,

Как мчится корабль по зеленым волнам.

Вобрав в отсеки теплоту земли,

Приняв запас продуктов и ракет,

От берегов уходят корабли,

Оставив за кормою пенный след.

Забывшая о радужной волне,

Окрашенная, словно на парад,

Неслышно на предельной глубине

Ушла подлодка в заданный квадрат.

Пирс опустел. На кнехтах синий лед.

Полярной ночью долго он не спит.

С тоскою затаенною, все ждет,

Когда она вернется из глубин.

И, кажется, походу нет конца.

Здесь вместо солнца матовый плафон,

Но верные матросские сердца

С турбиной вместе бьются в унисон.

Тревожные проходят эти дни.

Мы силы отдаем свои сполна

Всё для того, что б мирные огни

Не погасила новая война.

На родине, у наших диких скал,

Где небо часто серое как сталь,

Упрямо пирс подлодку эту ждал,

Ушедшую в неведомую даль,

Но вот волна ударила легко,

Пирс замер, шум знакомый, слыша в ней.

Шла лодка. Правда, очень далеко,

Но все же шла, к нему, по глубине.

А к вечеру, когда уже закат

Окрасил небо в красноватый цвет,

Из глубины, взметнув воды каскад,

Поднялся её черный силуэт.

Она, как прежде, к пирсу подошла,

Взяв на себя холодную волну,

Его загородила, как могла,

И пирс спокойно, в первый раз, заснул.

Опустился вечер в глубину залива,

Потемнели сопки за моей спиной,

Лишь бродяга-ветер треплет шаловливо

Старые причалы синею волной.

В вышине Венера звезды созывает,

Что живут в безмолвном мраке тишины,

А потом ребятам тихо навевает

Не совсем понятные, ласковые, сны.

Про весну, про лето, когда сердце бьется,

Если повстречаешь серые глаза.

Вся в потоках света, вот она, смеется,

Та, которой столько писем написал.

Вся каюта странно как-то побелела,

От луны на койке маленькая тень.

И на всё на это звездочка смотрела,

Предвещая новый, необычный, день.

Не пиши мне писем в Новый год.

Понапрасну сердца не тревожь.

На подлодку почта не идет,

А дельфина в море не пошлешь.

Не возьмешь его за плавники,

Не укажешь курса в океан.

До меня дороги не легки.

Глубина коварна, как обман.

Окунись в лесной, зеленый шелк.

Обо мне на картах не гадай.

Любопытным скажешь, я ушел

Новый год встречать за календарь.

Не пиши мне писем в Новый год.

Понапрасну сердца не тревожь.

На подлодку почта не идет,

А дельфина в море не пошлешь.

За горизонт уплыли бригантины,

Навстречу солнцу открывая двери.

Остался глаз твоих лучистый иней.

Глаза, которым с детства я поверил.

Я не забыл их, ласковых, больших,

Встревоженных случившейся судьбою,

Казалось, что перрон на миг затих,

В тот час, когда прощались мы с тобою.

Тоскливо крикнув, дернулся состав

И в сердце закралась неслышно грусть.

Сквозь стиснутые зубы я шептал:

«Не плачь, родная! Я к тебе вернусь!»

Ушли вагоны в дальние края

И вот, под монотонный стук колес,

Туда, где с морем встретилась земля,

Твою улыбку я с собой увез.

Нас встретил Север холодом и льдом.

Большой волной и резким криком чаек,

Лишь где-то в небе, чистом и ночном

Звезда, которую так часто мы встречали.

Вновь надо мной Полярная звезда,

Искрясь, горит над самой головою,

В родную даль уходят поезда

И мы не скоро встретимся с тобою.

Промчатся годы, прежде чем опять

Прольют дожди, ударят где-то грозы

И будет солнце весело сиять

И зашумят опять листвой березы.

К своей любимой снова я вернусь.

Вновь будет смех и слезы без причины.

Уйдет навечно сумрачная грусть

И к нам опять вернутся бригантины.

Я уехал, старый город загрустил,

Пожалел, что слишком рано отпустил.

Ночью выкрасил он клены под сурьму,

Очень скучно ему стало одному.

В одночасье весь согнулся, постарел.

Долго вслед мне, с труб продымленных смотрел,

Но напрасно. Не вернулись поезда.

Их взяла к себе Полярная звезда.

Обманула, увела за горизонт,

Окунула шпалы рельс в тяжелый сон.

Под колеса улеглась чужая ночь,

Старый город! Ты не можешь мне помочь

Не зови меня, напрасно не ищи,

На ладони запорошенных лощин

Свои рельсы, словно руки не тяни.

До рассвета погаси свои огни.

Позабудься до утра спокойным сном,

Лишь оставь одно заветное окно,

Чтоб его не заволок разлуки дым,

Чтобы смог я как-то выйти из беды.

Дивный свет звезды лукавой обмануть,

Поезда твои замерзшие вернуть,

Но сквозь времени негласный перезвон