Владимир Кунин - Кыся 3: Кыся в Америке

– Как это "отказал"? – не понял я.

– А черт его знает как! Электроника… А в электронике, как говорится, существует всего два вида неисправностей – отсутствие контакта, когда он необходим, или наличие контакта, когда он совершенно не нужен. Так вот, повторяю, если бы не ты…

– Нет, нет, Мастер! – запротестовал я. – Если бы не вы…

– Мартын! Не превращай нормальные мужские посиделки в слюнтяйское заседание "Общества взаимного восхищения". Нам с тобой это ни к чему.

– Хорошо, – согласился я. – Ответьте мне только на один вопрос: почему вы не сказали мистеру Чиверу, что произошло с нами в действительности?

– Потому что судно, на котором может произойти такое ЧеПэ… ЧеПэ – это…

– Чрезвычайное происшествие, – подсказал я ему.

– Черт тебя побери, Мартын! Откуда ты это знаешь?

– Не помню. Кто-то объяснял. Не то Шура, не то Водила. Продолжайте, Мастер. Я хочу до конца понять ситуацию.

Мастер закурил свой "Данхилл", ладонью отогнал от меня дым и начал все сначала:

– Потому что судно, на котором может произойти такое ЧеПэ, по вине Капитана или нет (это уже никого не колышет), всегда вызывает подозрение. А стоит ли в дальнейшем иметь с ним дело? И контракт с тобой не продлевают. А заключают его с другим российским судном, по тем же демпинговым ценам.

– Как?.. – не понял я. – По каким ценам?

– По демпинговым. Значит – по мизеру. По самым низким ценам. По которым ни одно уважающее себя иностранное судно работать не будет. А мы, русские, будем! Потому что у нас нет другого выхода. У всех родители, жены, дети. Всем есть надо, заквартиры платить. Жить… Жить надо! А нет контракта – сколько людей без копейки останется? Сколько из них сопьется, повесится, сколько пойдет по миру, а сколько в бандиты?!.. Так могу я рассказать мистеру Чиверу, что у меня на борту изношенная, говенная техника вчерашнего дня и что если бы не Кот Мартын, то все мы давно лежали бы на холодном дне ихней Большой Ньюфаундлендской банки?..

– М-да… – промямлил я.

– А вот теперь к тебе вопрос, Мартын. Можешь мне объяснить, как ты почувствовал заранее, что нам грозит опасность?

– Нет. Ничего я объяснить не могу, – признался я.

– Ну, хорошо… А почему ты закричал мне тогда: "Стоп! Стоп!.. Лево руля…"? Я ведь, если честно, только продублировал ТВОЮ команду. Почему ты завопил?

– Не знаю.

– И потом, ты кричал мне: "Остановите машину… Сворачивайте! Сворачивайте скорее!!!" И жутко матерился.

– Ну да?! – удивился я.

– Еще как! Хорошо, что, кроме меня, никто не слышал… Но, знаешь, ты кричал – будто издалека. Хотя лежал у меня на плече, намертво вцепившись в меня когтями. Смотри!

Мастер стянул свитер и задрал майку. На груди и на плече Мастера были видны глубокие царапины с черными точками запекшейся крови – такие характерные для Котовых когтей. Ничего себе!..

– Ох, Мастер… – виновато вздохнул я. – Просто и не знаю, что сказать… Простите меня, ради Господа!..

– Ладно тебе. – Мастер оделся. – Не в этом дело. Ты мне скажи, как ЭТО: ты рядом, а слышу я тебя вроде бы черт-те откуда?

– Мастер… – жалобно заныл я. – Пожалуйста, не спрашивайте меня про ТАКОЕ. Я же сам ни фига в ЭТОМ не смыслю. Я только ЧУВСТВУЮ, и все! Вы же не можете сказать, почему вы – Капитан с огромным судоводительским опытом – вдруг исполняете команды какого-то приблудного Кота-дворняги, случайно попавшего на ваше судно?!..

– Может быть, потому, что я тоже ПОЧУВСТВОВАЛ опасность? В какой-то момент мне даже показалось, что я УВИДЕЛ ее…

Ну, точно! Чтоб мне век Кошки не видать!.. КОТ есть КОТ!!!

– Если бы не крикнул ты, Мартын, то через мгновение наверняка крикнул бы я. Ты мне веришь?

– Абсолютно! – горячо заверил его я. – Так каким образом вы ЭТО почувствовали? А уж тем более УВИДЕЛИ?

Мастер подумал, помолчал, закурил новую сигарету и только тогда ответил:

– Понятия не имею… Интуиция, что ли? Результат накопленного опыта?

– Вот видите?! – возмутился я. – Вы сами ни хрена не можете объяснить, а от меня еще что-то требуете! Почему нужно все объяснять и разжевывать?!.. Или ЭТО тебе дано, или – нет! Нам с вами – дано!.. И точка.

– Слушай, Мартын, – сказал Мастер. – У меня есть предложение, которое должно поразить тебя новизной. В аптечке есть немного валерьянки. В баре – еще пара бутылок "Джека Дэниельса". Сейчас я все это достану – валерьянку для тебя, а для себя виски, – и мы с тобой преломим по рюмашу. Совсем понемногу. А то мне уже скоро идти на мостик…

Я вспомнил, как в Германии, в Оттобрунне под Мюнхеном, мы надрались ночью с добрым и глуповатым ветеринаром-недоучкой Эрихом Шредером, закусывая сырым мясным фаршем, который был приготовлен его сестрой для завтрашних котлет.

Вспомнил, как на следующее утро мне было плохо – как тошнило, как раскалывалась голова, как не хотелось ни одной Кошки, – и вежливо отклонил предложение Мастера.

Но для того, чтобы не огорчать его, попросил перенести идею поддачи на приход в Нью-Йорк и сделать это ВТРОЕМ – вместе со встречающим меня Шурой Плоткиным, о котором я успел уже многое рассказать Мастеру.

Тем более что до Нью-Йорка теперь оставалось всего двое с половиной суток…

...Но через двое с половиной суток не было выпивки втроем, не было слез умиления, всхлипываний, заглядывания в глаза, облизываний. Не было щемяще-сладкого узнавания после долгой и тягостной разлуки…

Не мчались мы с Шурой навстречу друг другу с воплями: "Мартышка-а-а!..", "Шу-ри-и-ик!.."– не оглядывали с головы до ног, он – меня, а я – его, с одинаковыми туповато-радостными вскриками: "Ах, как ты похудел!.." или: "Боже… Ну совершенно не изменился…", "Ну, как ты?!..", "Нет, а ты-то как?.."

Ничего этого не было.

И не зарывались мы носами – он мне в подмышку, а я ему под подбородок, не бормотали разные нежные бессвязные глупости… Так, чтобы никто вокруг не услышал. Потому что эти слова должны были быть только наши, наши – и ничьи больше!..

Не было ничего этого.

И Нью-Йорка никакого не было.

Был самый обычный торгово-грузовой морской порт – как в Петербурге, как в Киле, как в Абердине, как в Сент-Джонсе…

Только этот порт был в Нью-Джерси. И грязнее, чем все стальные. И очень… Ну, просто очень большой! А так – все то же самое, что и там, – те же причалы, та же техника, те же запахи.

Та же убийственная похожесть: в этом порту, как и во всех остальных, НЕ БЫЛО ШУРЫ ПЛОТКИНА.

НЕ БЫЛО, НЕ БЫЛО, НЕ БЫЛО МОЕГО ШУРЫ ни на одном причале Нью-Джерсийского порта Нью-Йорка!!!

– ШУРА!!! ШУ-РА-А-А!!! ШУРА ПЛОТКИН!.. ГДЕ ТЫ?!! ГДЕ ТЫ?!..

Господи! Боже мой!.. Мамочки родные!!! Что же делать?!! Что же с НИМ такое произошло?!.. Господи, спаси ЕГО и помилуй…

Я снова оказался примерно в том состоянии, в каком я был тогда в Петербурге, когда мы с милиционером Митей увидели в НАШЕЙ с Шурой квартире чужих Людей и узнали, что сам Шура уехал в Америку.