Александр Покровский - А. Покровский и братья. В море, на суше и выше 2… -

В составе женской делегации были представительницы соцлагеря и стран социалистической ориентации – всего около пятнадцати единиц. Руководителем этой женской комсексбанды, естественно, была наша коммунистка – бойбаба лет сорока (коня на скаку остановит, в горящую избу войдет). Вынужденное соседство ее тоже озадачило. Знаем мы этих подводников! Как ни крути – мужики-то одни… А у нее контингент противоположного пола от тридцати до сорока, и тоже не железные пролетарки, из Монголии возвращаются. А ну как… соединятся?! Во избежание неожиданностей тоже сходила к начальнику поезда, познакомилась с подводницким замом и тоже проинструктировала своих комтеток. От такого сообщения азиатки – корейка, вьетнамка и камбоджийка-кампучийка – только робко глаза опустили; у монголки в зрачках застыли ужас и недоумение. А вот европейские «демократки» не испугались вовсе, и даже наоборот, оживленно галдя, начали краситься и ажурные колготки напяливать – мол, ничто человеческое нам не чуждо… Вот ведь стервы!

Время – почти к обеду.

Командир решил переодеться в спортивный костюм и… и черт знает, что делать дальше. В портфеле третий день томилась и прела «Пшеничная» с салом, огурчиками и прочими яствами. Опять, что ли, чай с пирожками-булочками? От безысходности засосало под ложечкой. А может, предать «Пшеничную» и просто поесть сала с хлебом, похрустеть огурчиком, острой корейской капусткой… и чаем запить? Но это кощунство, святотатство!!! Командир был глубоко русским человеком.

В такой вот рассеянной задумчивости он начал переодеваться, не застопорив дверь в купе. Поставил на пол изъятые пол-бутылки, расстегнул китель, почти спустил брюки, вспомнил про ботинки и, прислонившись задом к двери, наклонился и начал их расшнуровывать.

Руководительница делегации постучала в двери купе своей комсексбанды и, когда все вышли, возглавила строй. Тетки отправились в вагон-ресторан: старшая, за ней накрашенные европейские «демократки», затем Азия. Испуганная монголка в своей национальной одежде затесалась в Европу, чуть опередив польку и чешку.

Когда предводительница поравнялась с дверью командирского купе, поезд слегка ускорился и, чтобы сохранить равновесие, она инстинктивно ухватилась за дверную ручку, дернув таким образом на себя. Дверь отодвинулась, и из нее «почти бесшумно» выпал командир атомной подводной лодки в расстегнутом кителе, с полуспущенными брюками.

– Ой! – вскрикнула от неожиданности коммунистка-руководительница и отступила полшага назад.

Вместе с командиром выкатилась злосчастная пол-бутылка матросской водки, и пряная лужица оросила коридор.

– Ой… – еще раз молвила коммунистка, не отступив больше ни шагу назад.

– …твою в Бога душу мать!!! – закончил за нее командир.

Накрашенные «демократки» в ажурных колготках слегка попятились, руководительница же почти овладела собой. Командир, закончив спич, не вставая пытался натянуть и застегнуть брюки.

Окончательно овладев собой и ситуацией, руководительница обернулась к своей оробевшей комсексбанде.

– Сибирь – холодно – водка – все нормально. Вперед! – и сделала решительный шаг через командира.

ЧЕРЕЗ КОМАНДИРА!!!

Командир атомной подводной лодки проекта первого РТМ перейден. И кем?! От такой борзости единоначальник потерял дар речи и попытался вскочить, но поезд снова качнуло, и он опять опрокинулся на спину, закатив глаза в бессильной ярости. Рука наткнулась и сжала бутылку опрокинутой водки, длинные пряди волос с разоренного «вороньего гнезда» упали на пол. Между делегацией и руководительницей ширилась и росла пропасть. Рубикон перейден, мосты сожжены и обратной дороги нет. Так думал (и действовал) Юлий Цезарь, так же думала и действовала коммунистка-руководительница.

– Вперед, смелей! – потребовала она. И «демократки» пошли на зов старшей сестры.

– Ой, – и немка перепорхнула через командира.

– Ой! Ой! – и почти все «демократки» с плохо скрытым удовольствием перешагнули через повергнутого оккупанта, демонстрируя тому свои ажурные колготки вместе с содержимым. Остались полька и чешка, которым мешала переступить через лежащего командира насмерть перепуганная монголка. От такой эротики командир окончательно потерял рассудок.

– Вперед, смелей! – внушали одичавшей монголке спереди.

– Шибче, холера, – подталкивала полячка сзади.

Задрожав от ужаса и зазвенев национальными украшениями на национальной одежде, монголка сделала нерешительный шаг вперед.

– У-у, коммунистка! Попалась! – зарычал командир и ухватил своей лапищей еще не переступившую ногу монголки.

– У-у-у-у!!! – жалобным воем заблудившегося в степи шакала возопила та и бессильно села на грудь командира, укрыв ему лицо полами своей монгольской национальной одежды (сокращенно – MHO).

– …расселась, стерва!!! – заорал командир и начал рвать и метать в буквальном смысле этого слова, яростно отбиваясь от такого монгольского нашествия. Легкая эротика превращалась в стриптиз и насилие.

Азиатские делегатки, которым мы всегда безвозмездно оказывали братскую помощь, смотрели на происходящее спокойно и с пониманием – наверное за долги, за иго монгольское. В европейском стане началась легкая паника.

– Ой, цо бэндзе, цо бэндзе… – пятилась назад полячка. Наша предводительница, спасая положение, ринулась останавливать коня на полном скаку.

На мгновение командиру удалось высвободить лицо из-под подола MHO.

– …Устроили кордебалет, б…(не балерины, конечно).

– Отпусти, алкаш! – решительно рявкнула руководительница, ухватилась за верхнюю часть уже бездыханной монголки и потянула на себя. Но кони, когда их останавливают на скаку, иногда становятся на дыбы (о чем умолчал поэт Некрасов). Командира понесло – вернулись мужество и воинственность. Также сказывался дефицит чувств к началу Инь.

– Я вас научу Родину любить!!! Здесь вам Сибирь, а не Польша!!! – орал он, терзая женщину в MHO. В Польше как раз происходили конфликты и события, связанные с «Солидарностью».

– О, матка боска, и тут нема спокою, – сквозь слезы запричитала польская коммунистка и перекрестилась на католический манер. Командир на генетическом уровне был глубоко православным человеком.

– А по вашим ксендзам!!! С «Солидарностью»!!! Давно Сибирь!!! Плачет!!! – командир был взбешен всерьез.

Остальные демократки, вслед за полячкой, тоже быстро поняли где находятся и готовы уже были выпрыгнуть из поезда на ходу. Конфликт разрастался и постепенно приобретал международный и затяжной характер.

На поднявшийся шум выходили из своих купе пассажиры спального вагона, проводник вызвал начальника поезда.

Инцидент разрешился довольно естественно. Невинная жертва, очередной раз придя в себя, от обильных переживаний слегка облегчилась через MHO прямо на командира. Командир был мужик сообразительный и сразу понял, чем дело пахнет.