Алекс Сидоров - Люфтваффельники

Курсант Копыто в нарушении требований Строевого Устава, никак не мог длительное время удержать свои руки «по швам» в виду «наличия острого шила в персональной заднице», поэтому всегда сводил руки за спину, сцепив ладони в произвольном «замке». А курсант Ящиков, стоящий прямо за Витей Копыто, в течение всей вечерней поверки, периодически вкладывал свой указательный палец правой руки в полураскрытую ладонь Виктора, стараясь мгновенно убрать его при малейшей попытке Копыто захлопнуть «капкан». Получался некий облегченный вариант детской игры «кошки-мышки».

Если Витьке удавалось подловить Женькин палец, он несказанно радовался как малое дите, а Евгеша Ящиков старался в следующий раз молниеносно выскользнуть из цепкой ловушки, не оставляя курсанту Копыто ни малейшего шанса. И такая незамысловатая развлекуха двух ребят продолжалась весь период обучения в нашем училище ВВС.

И вот однажды, вечернюю поверку проводил сам командир 4-й роты капитан Нахрен. Он медленно и с театральным выражением хорошо поставленного командирского голоса, четко, внятно и членораздельно зачитал список 41-го классного отделения, затем неторопливо перешел к 42-му…

Витя и ЕвГений, дабы немного отвлечься и не нарушать установленную традицию, предались стандартному занятию — игре «в кошки-мышки». Увлекательная игра шла с переменным успехом! То Женькин палец успевал выскочить из Витькиной ладони за какое-то неуловимое мгновение, то курсант Копыто все же захватывал шаловливый пальчик в свои тиски, и довольно закатывая глаза под образа, самозабвенно лыбился от уха до уха и радостно сиял как первая лампочка Ильича…

Капитан Нахрен тем временем пробубнил список 43-го к/о и уже дошел до середины 44-го… как вдруг неожиданно для всех, Витя Копыто вывалился из монолитного строя с пронзительным визгом?!

Все курсанты 4-й роты сначала вздрогнули от душераздирающего вопля, резанувшего по ушам и от вида курсанта Копыто, который хаотично прыгал в центральном коридоре, брезгливо вытирая ладони о свою гимнастерку и галифе, а затем захохотали над очередным представлением казарменного клоуна!

Капитан Нахрен же, выронил из рук планшетку со списком роты, и опасливо глядя на взъерошенного курсанта Копыто, разразился истеричными криками.

— Совсем ухулел, мундеркинд сраный?! Чего визжишь как свинтус недорезанный! Я ж чуть не обгадился с перепугу! Разве так можно подрывать авторитет своего командира, ась?! Как бы я командовал ротой с дерьмом в штанах?! Уф… Что, не устал за день?! В наряд на свинарник захотел или три наряда на тумбочку?!

— Тащ капитан, простите, задумался чего-то… показалось… мерзость такая…! Фубля, аж передернуло!!!

— Какая такая мерзость?! Ась?! Лучше бы шкурку свою передернул, истеричка гимназическая… Похоже, спать никому не хочется, да?! Ну…., ладно… сейчас мы это поправим! Рота, смирно! Из-за неуставных воплей курсанта Копыто, вечерняя поверка начинается сначала… Авдеев!

— Я!

— Апестин!

— Я!

…..

Рота недовольно загудела, но делать нечего, народ быстро стих, осознавая, что последствия могут быть гораздо хуже — беготня вокруг скверика с памятником В.И.Ленина, причем в противогазах. Поэтому, ну его нах, снова, значит снова. И утомительная процедура монотонной переклички началась заново с 41-го классного отделения.

Личный состав 4-й роты угрюмо перетаптывался на месте, периодически меча в сторону Витьки Копыто многообещающие взгляды, полные «сердечной благодарности и сопливого восторга». И только курсанты 45-го к/о сдавлено похохатывали, рискуя получить гарантированные грыжи от нестерпимого морального напряжения!

Оказывается, ЕвГений Ящиков решил в одностороннем порядке немного усовершенствовать и разнообразить устоявшиеся правила игры — внести, так сказать, нетривиальную составляющую… Он быстренько расстегнул ширинку своих галифе и вложил в цепкие руки Вити Копыто свое …мужское достоинство…

В результате, с тех пор, находясь в строю, Витя Копыто всегда образцово держал свои руки строго по швам! Женьке Ящикову одним движением своего… мммм… главного указательного перста «под номером 21-й», удалось то, над чем тщетно бились все строевые офицеры нашего авиационного училища — приучить курсант Копыто к основам строевой подготовки и привить его сутулой фигуре образцово молодцеватую выправку. То есть, держать руки строго по швам в соответствии со «строевой стойкой», предусмотренной требованиями Строевого Устава!

Никому из офицеров не удавалось! (см. «Витя Копыто») А ЕвГению Ящикову удалось! Во как?! Педагог-любитель, куда деваться?! Казарменный Макаренко, не иначе… Осталось подвести научную базу и повсеместно внедрять в качестве передового опыта для строевых занятий с безнадежными и отстающими…

з. ы. А традиционная игра в «кошки-мышки» сразу закончилась! Причем, навсегда!

Тянем стандартный гарнизонный караул. Начальник караула старший лейтенант Гвоздев, потрепавшись по телефону с комендантом, выделяет двух бойцов на усиление и в распоряжение… «Счастливчики» — я и Костя Остриков (в списке караула мы числимся «выводными», а гауптвахта практически пуста, нам делать откровенно нечего — торчим на калитке в караульное помещение как два дурака, надоело, а куда деваться). Сходим в «распоряжение» — будет хоть какое, но разнообразие…

Получили оружие, потопали в комендатуру, все рядом — 60 шагов по дорожке. Краснопогонный полковник, старательно хмурясь и периодически надевая и снимая очки с толстыми стеклами, провел беглый, но незабываемо-убедительный инструктаж.

— Прибыл автозак из пересыльной тюрьмы. Привезли душегуба очень опасного — убийца жестокий и многократный. Прапорщик. Бывший, из наших. Кто бы подумал, мда?! В крови не только по локоть рук, аж по самую голову. Сколько гражданских погубил, вообще немеренно. Маньяк, наверное?! Хотя в дурдом возили пару раз, выдали заключение, что вменяемый. И по службе характеризуется хорошо, тихоня безотказный. Вышка ему корячится. Очень опасен, очень! Заседаний будет много, сегодня первое. Ваша задача, бойцы — обеспечить «усиление» в зале, где будет проводиться судебное заседание.

Костик Остриков понимающе кивнул и вклинился в монолог комендантского полковника.

— Чтобы не сбежал?

Комендант в очередной раз нацепил на нос очки и внимательно посмотрел на Костю. Тот мгновенно заткнулся и непроизвольно съежился под колючим взглядом угрюмого вояки.

— …чтобы родственники убитых его не порвали… Много людей на процесс приехало, почти со всей страны. Поэтому, необходимо внятно обеспечить «эффект присутствия» и в случае чего, упаси господи, сдержать толпу, пока конвой эвакуирует подсудимого в безопасное место. Мда…, на старости лет, факт самосуда и суд Линча мне, на хер, не нужен, все понятно?!