Карен Налбандян - Исторические байки

1. Вопрос вопросов

Дочь Столыпина решает школьную задачу по математике. Про цену на экипажи. Бьётся, бьётся – не сходится задача. Зовёт отца.

Отец посылает дочку спать, сам зависает над тетрадью.

Утром на столе обнаруживается решение, ниже – приписка

«Нерешенным остается только вопрос, где продаются такие дешевые экипажи?».

Во времена Французской революции некоторое количество французских архивов попадает в Россию. Хранятся в Питере, время от времени Франция пытается получить их обратно…дохло.

Потом революция.

Приходит поздравительная телеграмма из Франции, мол, поздравляем, у вас, как и у нас, теперь Республика. Просим вернуть архивы.

Ответ Ленина: разумеется, архив – достояние Франции. Безусловно, он должен находиться на родине.

А посему будет возвращен на следующий же день после установления Советской власти во Франции.

1939 год. "Смотрю, со мной кролик сидит, травкой питается, идеальный мужчина." (Молотов об обеде с Гитлером).

1941. В преддверии войны Сталин берёт себе должность Председателя Совнаркома – концентрация власти.

Естественно, сняв с неё Молотова.

А закон партноменклатуры в этом пункте прост и однозначен: раз снят, значит катится под откос. Значит, вот-вот… А раз вот-вот, следовательно…

Самым шустрым оказывается старый большевик Емельян Ярославский. Немедленно ваяет статью и тащит её в "Правду". Тем же вечером гранки статьи попадает на стол Сталину.

Читает её Иосиф Виссарионович, читает – а статья такая, что Молотова после неё нужно судить как минимум нюрнбергским трибуналом.

Потом резюмирует: «Это что же, при Молотове у нас и Советской власти не было?»

1985 год. Перестройка. В «Правду» пытаются протолкнуть статью о Молотове, типа, изменилось всё.

Ответ следует незамедлительно:

"Редакция не имеет возможности публиковать материалы о своих бывших сотрудниках".

Требуется некоторое время, чтобы осознать: да, так на самом деле и есть, да – сотрудник, да, бывший.

В 1912 году первый номер «Правды» выпускал.

1911 год. Париж. Юная – 22 года – Ахматова – тогда ещё то ли Горенко, то ли Гумилёва. Париж есть Париж, романтика витает в воздухе и закономерно воплощается в облике молодого художника из Италии.

Гумилёв-папа в очередной раз в Африке, жёлтой и жаркой, так что молодые заняты деятельностью приятной, хоть несколько утомительной.

Ну и дарит художник на прощание шестнадцать эскизов. Типа, Анна в костюме Евы. Эскизы предлагается вставить в рамки и развесить по стенам. На радость мужу, типа.

Естественно, ни в какие рамки эту мазню не вставляют, а совсем наоборот – в сундук и на чердак.

…А через десять лет, уже после империалистической, февральской, октябрьской и гражданской, когда жизнь начинает налаживаться, попадается Ахматовой некролог на её парижского знакомого.

Из коего следует, что мазня – вовсе не мазня, а, обратно, шедевр Модильяни.

…При раскопках на чердаке удаётся найти много чего. Письма Блока, письма Гумилёва…и всего один эскиз.

Хорошее ню – оно всегда в цене.

Ленину сильно не нравится внутрикремлёвская сеть. Телефонная. "Девушка, а девушка, дайте Свердлова, у меня с ним совершенно секретный разговор будет"…

Решение простое и прогрессивное: АТС – небольшая, абонентов на 60.

Народ доволен, можно наконец перетирать вопросы, не опасаясь посторонних.

За реализацию проекта берётся лично Сталин. Он даже готов потесниться, пожертвовать парой комнат, дабы аппаратура стояла в наиболее оптимальном месте.

Закупается оборудование, надёжный чешский техник прокладывает сеть…ну и небольшое отведение от оной – на специальный аппарат в кабинете Генерального. Интересное техническое решение. "Большой брат слышит тебя".

А что с техником? Расстрел немедленно по выполнении. Потому как "не имея должной страховки – лезть в такие игры просто безумие…"

Война на Тихом океане. Последние дни обороны Рангуна. Очевидцы вспоминают: "В пустом горящем городе слышались выстрелы – патрули расстреливали мародеров, бандиты стреляли по проезжавшим машинам".

По городу едет британский губернатор Дорман-Смит. Результаты осмотра записываются в дневник: "Никаких грабежей я не заметил".

Грабить уже нечего. Всё украдено до нас.

Опять же война на Тихом океане. Японцам достаётся масса трофейных английских грузовиков. Запчастей не хватает, так что машины гоняются на износ.

Как ни странно, получается даже лучше. Бывает, что противник разбегается, едва заслышав приближающуюся колонну.

Почему? Да просто всё – лязг лишённых покрышек ободов по шоссе напоминает издалека стук танковых гусениц.

Родился в семье крестьянина, но в начале ХХ века стал известен всей России.

По воспоминаниям современников, почти религиозным мистиком он был с детства.

Малоизвестный факт: вторая половина его фамилии была Новых.

По утверждению Ф.Лурье, его не любили ни на малой родине, ни в Петербурге, куда он впоследствие перебрался – за эгоизм, заносчивость и наглость. Впрочем, эффектная внешность, ораторские и организаторские способности обеспечили ему большую популярность, особенно среди великосветских дам.

Уже в 1902 году за моральную греховность отстранён от своих обязанностей Синодом.

Кончил, впрочем, плохо: несколько лет спустя, 28 марта по старому стилю, был убит группой людей, главу которых он знал лично и доверял.

Распутин? Не-а.

Гапон.

1956 год. Нью-Йорк. Министр иностранных дел СССР Дмитрий Шепилов надиктовывает речь. Как всегда самостоятельно, никаких спичрайтеров не признаёт.

Расхаживает по кабинету, диктует…садится за стол…задумывается…прикрывает глаза рукой…

Вдруг истошный вопль секретарши:

– Дмитрий Трофимович, что с тобой?!

Потом она долго извиняется:

– Вот предшественник ваш, Андрей Януарьевич так же… Вот здесь же – вызвал, диктовал. Ходил. Сел. За этот же стол. Глаза рукой прикрыл, сидит. Минута, две, три… Пока врача позвали…остывать уже стал.

"На вращающихся предметах нечисть не удерживаются" – предполагает баварский чернокнижник Мореций.

В доказательство приводит вращающиеся небеса – в отличие от полной мерзости земной тверди.

Именно этим Мореций и объясняет исключительную меткость нарезного оружия. "Бес попутать не может".