Владимир Черепнин - Сборник рассказов

— Тогда до свидания. Был бы рад помочь, но как добропорядочный гражданин не собираюсь участвовать в противозаконных авантюрах.

Я встал и пошел к дверям.

— Стоять!!! Сидеть!!!

Эта сволочь, оказывается, не только замполитил, но успел и личным составом покомандовать. По крайней мере, командный голос хорошо поставлен. Я чуть не обделался. Просто нечем было. Сами же понимаете, с утра в рай собирался и не хотелось являться в царство небесное со всякой гадостью внутри.

Когда желудочные спазмы прошли, я вернулся на место. Гляжу, а напротив опять добрый и отзывчивый политработник. И голос вновь вкрадчиво-елейный.

— Вот, ты называешь себя добропорядочным гражданином, а ведешь себя, как дитя неразумное. Есть же гражданской долг. Ты ведь военнообязанный.

— Никак нет!

— Ну, как это такой, нет? Ты в армии служил?

— Служил.

— В запас уволился?

— Уволился.

— Выходит…

— Ничего из этого не выходит. Я служил в армии страны, которой уже давно не существует.

— Да, понимаю, развал Советского Союза не лучшая страничка нашей истории, но общеизвестно, что Россия является правопреемником СССР. И Советская Армия, в которой ты служил, теперь переименована в Российскую. Вот и все.

— Совсем не все. Мои обязательства перед армией утратили силу.

— Но ты ведь принимал присягу!

— Да, принимал. Но в ней я клялся костьми лечь в борьбе за дело коммунистической партии и за светлое будущее советского народа. Народа такого больше нет. Что касается партии, сомневаюсь, что современная армия борется за ее поблекшие идеалы. Вы, например, кого предпочитаете, Зюганова, Анпилова или Лимонова?

Военком громко сглотнул и, не стесняясь, налил себе водки.

А меня уже понесло:

— И, вообще, ту присягу давно пора признать недействительной. Принимал ее по принуждению под давлением тоталитарного режима. Тогда такое творилось! Беспредел! Вот, вы, например, чем занимались в тридцать седьмом?

Экс-замполит наморщил лоб, вспоминая, потом радостно сообщил:

— Зачинался!

— Не понял…

— Я в тридцать восьмом родился. Аккурат, весной. Выходит, в тридцать седьмом меня зачали…

Проблему тоталитаризма мы решили оставить. Мол, история рассудит. Выпили мировую.

— Другие причины, по которым отказываешься имеются?

— А как же!

— Назови.

— Сексуальная ориентация.

Военком как-то весь подобрался, попытался втянуть живот, кокетливо подмигнул и успокоил, голосом, в котором появилась чарующая хрипотца:

— Можешь не волноваться. Командование имеет на этот счет коренным образом изменившиеся, либеральные взгляды. И на некоторые шалости смотрит сквозь пальцы, если само в них не участвует. Все мы люди, все мы человеки. У тебя там, дурашка, отбоя не будет. Так что еще на второй срок запросишься.

— Вы неправильно меня поняли. Я — хронический лесбиян. Причем в острой форме. Терпеть не могу смотреть на голых мужиков. Только на женщин. Причем не на всяких разных, а на симпатичных и ладно сложенных. А у вас там придется в общей бане мыться. Вместе с мужиками.

Комиссар сразу сник и прежним тембром отрезал:

— Зажмуренным помоешься. Или грязным пару месяцев походишь. Нужно стойко переносить все тяготы и лишения.

— Так я не только смотреть на женщин привык, далеко не только смотреть. Могу даже вообще не смотреть, в кромешной тьме весь процесс, так сказать, но регулярно. Пока молодым был, умудрялся сочетать данную потребность с другими интересами, чередовать. А потом как-то незаметно втянулся и теперь не могу без этого. Боюсь, психоз какой произойдет на почве сексуальной озабоченности.

— Ничего. Ты взрослый мужик. Руки на месте. Добавишь еще немного воображения и как-нибудь протянешь.

После этого военком повел агитацию с другой стороны, налегая на патриотизм и ослабленную обороноспособность страны. Сказал, что в случае чего, положиться можно будет только на старую, проверенную гвардию, а не на желторотых наркоманистых юнцов. В принципе, я согласился. Да, мол, поможем, выстоим, спасем. В случае чего. Но, ведь, сейчас никакого случая, зачем лишний раз дергать и нервировать оплот государства?

— При крайней необходимости, пожалуйста, ни чего не попишешь. Придется ради спасения отечества поступиться своими принципами, а сейчас, извините, вероисповедание не позволяет брать в руки оружие. Вы готовы предоставить мне альтернативные воинские сборы?

Военком поперхнулся водкой.

— И какое же у тебя вероисповедание?

— Самое пацифистское. Не только оружие не позволяет в руки брать, но и приближаться на расстояние трех километров и общаться с теми, кто носит военную форму. Так что после нашего разговора мне придется полгода грехи замаливать.

— Что-то я о таком не слышал. У нас в армии все основные концессии представлены, вместо упраздненных замполитов.

Последние слова он произнес с такой смертной тоской, что мне даже стало его чуточку жаль.

— Конечно не слышали. Это совершенно новое течение. Буддо-магометанская ветвь вегетарианского плотоядного течения православного католицизма. Братья сестер называется.

— Вегетарианское, говоришь? Ну, это я тебе гарантирую. Мяса ты там точно не увидишь…

Не знаю, чем бы закончился наш разговор. Скорей всего отпустил бы он меня подобру-поздорову, чтобы к своему замаячившему на горизонте маразму не прибавить еще и обыкновенное сумасшествие. Но тут явился красномордый прапорщик-архангел доложить, что один из призванных военнослужащих запаса дезертировал во время прохождения комиссии в одних трусах. И тут же изловил дезертира. В смысле меня.

А как я партизанил на сборах расскажу как-нибудь в другой раз.

Видели новую попзвезду Изольдуру, ну, на всех каналах ее сейчас крутят? Моя работа. Я и продюсер, и спонсор, и менеджер. Это у нее не сценический псевдоним. Подлинное имя. Когда родилась, отец очень хотел Изольдой назвать, про другие имена и слушать не хотел, а ее матушка также уперлась, подавай ей Лауру, и все тут. Нашли разумный компромисс. Осчастливили девку.

А началось все с того, как мы с пацанами отдыхали и решили в гости певичку пригласить. Сейчас кого хочешь можно позвать, только бабки отслюнивай… Заплатили, явилась. Не буду называть кто, и не потому, что не хочу обидеть, просто уверен, что большинство такие же, если не все.

Только вошла, спрашивает:

— Где у вас тут музыкальный центр?

И диск со своими песнями нам в рожу тычет.

Оказалось, что она собралась пластинку запустить и корячиться перед нами, только рот открывая, как будто поет. Сказала, что всегда так делает. Но мы с братанами и сами умеем музыку включать и знаем места, где девки покруче корячатся, нам же хотелось живого пения послушать, потому и позвали. Когда она поняла, что имеет дело с конкретными пацанами, и раз уплочено, то надо отрабатывать, затянула свой хит. Мама дорогая! Прямо в первой строчке запустила таких пару «петухов», что пришлось сказать: «Брэк!». Мы с братвой никаких петухов не любим, когда на воле.