Джон Бостон - Сесквоч

Митикицкая уже не бежала большими прыжками. Она была благодарна судьбе за то, что нашла старую охотничью тропу. Возможно, она была на пути к возвращению в цивилизацию. Почти все утро и день лил дождь. Потоки его заливали лес, и Элен пришлось большую часть времени укрываться под деревом. Она прошла самое большее две мили, когда обнаружила тропу, оказавшуюся опасной и скользкой.

Она проголодалась.

Ей страшно хотелось помидор, уксуса и испанских оливок. А до этого она мечтала о бутерброде с мясом, густо политым соусом и жиром. Ей казалось, что джинсы малы ей размера на три. Но зато прошла утренняя тошнота.

Митикицкая шла и раздумывала.

Она все еще не решила, что делать с Фенбергом, которому она частично ставила в вину эту не предусмотренную расписанием туристическую прогулку. Это было не лучшее времяпрепровождение во время беременности. Митикицкая хотела, чтобы ее ласкали и баловали. Она не знала еще, что выбрать. Чтобы ее баловал безумно любящий ее Фенберг — натирал ей спину, кормил ее с ложечки, не позволял поднимать больше семи унций и стал ее сексуальным рабом из-за того, что она была теперь беременна и в ее организме произошли гормональные изменения. Иногда в голову приходили другие фантазии. Испанские гены внушали ей жалость к себе и мысли о монастыре. Или, по крайней мере, о возвращении домой. Родители сначала будут шокированы, но все равно помогут. Она и Камали Молли купили бы необходимую одежду для будущих матерей. Она родит себе ребенка, будет любить его, даст ему образование, а также займется своей карьерой. Папа с мамой будут сидеть с ребенком днем, им это понравится. В конце концов, кого она пытается обмануть?

Митикицкая поскользнулась и проехала несколько футов на одной ноге, потом восстановила равновесие. Она выругалась и сердито посмотрела на свой след, прежде чем продолжить путь.

Нет. Фенберг не любил ее, подумала она. Он не мог даже произнести этих слов. Однажды, когда они шутливо боролись, она, смеясь, первый раз сказала Фенбергу: "Я люблю тебя". Он посмотрел на нее, как будто услышал слова на иностранном языке. Скажи же, ты, упрямый бойскаут. Так полагается, подумала Элен. Мужчина должен сказать: "Я люблю тебя" и тогда начинают играть арфы и ксилофоны, и мир вдруг становится лучше. Нет. Мне достаточно надоели мужчины. Надеюсь, что у меня будет девочка. Она похлопала себя по животу. Просто играя. Потом обняла его. Девочка там или мальчик, все равно у тебя будет кто-то, кто будет очень сильно любить тебя. Она посмотрела на небеса. Что это означает? Мне надо объяснить, потому что я не знаю.

Митикицкая шла мерным шагом.

Вверху было красиво, садилось солнце.

Может быть, когда ребенок подрастет, она привезет его, чтобы показать отца. Он, наверно, все еще будет издавать свою маленькую газету. Он постареет, поседеют виски, появятся морщины у глаз. Мужчины так красиво стареют, черт бы их побрал. Элен злорадно представила его рядом с толстой женой, просто чтобы досадить ему. Ее дочь (ладно, может, и сын) полюбит его (сукин сын умел очаровывать) и захочет остаться с ним. Он купит ее лошадьми, фильмами и свежим воздухом. Потом он посмотрит через голову ребенка на Элен, как он это умеет делать. Взгляд его скажет без слов: "Ну, милая, я был таким дураком. Оставайся". И он снова разобьет ей сердце.

О Господи. Хватит, Митикицкая, оборвала она себя.

Элен пошла медленнее, потому что тропинка вела теперь вниз. Ей надо быть осторожнее. Скоро стемнеет. Она заметила, что тропинка ведет к скалистому ущелью примерно пятьсот футов глубиной.

Она была уверена, что ее будут искать. Должны искать. Может быть, даже у этого типа Фенберга найдется пара часов, чтобы поискать ее. Потом она засомневалась. Он такой эгоцентричный…

Ну и не надо, Фенберг.

Сама того не зная, она приближалась к водопадам Вебстера.

Митикицкая остановилась и прислушалась. Ей показалось, что она слышит рокочущий звук. Да! Мотор автомобиля. Он ехал в ее сторону. О Господи! Благодарю тебя, благодарю, молилась она. Может быть, это даже Майкл. Митикицкая сняла рюкзак, который она прихватила в лагере Снежного Человека. Машина приближалась. Элен копалась в нейлоновом мешке, она искала расческу и зеркало.

— Фи, — сказала она, глядя на себя в зеркало. Что ты делаешь? Ты же не на свидание собираешься, тебя спасают. Ты должна быть лохматой.

Тем не менее Митикицкая выпрямилась и подготовилась к встрече, как могла. Она стряхнула пыль с одежды, подобрала живот и стояла — ноги вместе, плечи назад — вся ожидание.

Машина оказалась новым «рэйндж-ровером». Митикицкая загородилась рукой от заходящего солнца. В машине сидело четверо. На одном из пассажиров она разглядела форму шерифа. Это был кузен Майкла — Буба. Митикицкая встала на цыпочки и помахала.

— О, господи, как я рада увидеть хоть кого-нибудь, — сказала Митикицкая, когда «ровер» проехал по луже и остановился около нее. — Мистер Беган?

— Привет, Элен, — сказал оборотень.

Митикицкая сделала шаг назад. Что-то тут было не так. Оба брата Магоногоновича сидели на заднем сиденье и смотрели прямо перед собой, как загипнотизированные. Шериф явно был избит, руки его были за спиной в наручниках.

— Нам по пути? — спросил Беган, улыбаясь.

Митикицкая страшно устала от монстров и лунатиков. Ей надоело жить не дома. Надоело ночевать в лесу, и ей больше не нравились костры.

Она хотела в свою квартиру. Ей хотелось принять ванну и одеть халат.

— Мне это совсем не кажется слишком забавным, — громко сказала Элен, безуспешно сопротивляясь, в то время как братья Магоногоновичи с пустым взглядом связывали ей за спиной руки кожаными ремнями.

Она увидела выдолбленный пень высотой около шести футов, обугленный пламенем. Странный изгиб дерева создавал подобие трона с двумя корнями по бокам, похожими на стремена. С него свисала кожаная упряжь. Пень был похож на гинекологическое кресло для друидов.

— Снова старая история. И так быстро, — сказала она, спокойно и с достоинством выпрямляясь. — Не будете ли так добры сказать мне, какого черта вам надо?

Братья Магоногоновичи выполнили свою задачу и уселись у ног Бегана, как выдрессированные собаки.

— Я ищу тебя уже сто лет, — ответил Беган. Лицо его постарело, морщин стало больше, но оно стало более сильным, подумала Элен.

— Да, я представляю, что это выглядит, как сто лет, — заметила Элен.

— Однажды, давным-давно, я нашел тебя. Помнишь? — спросил Беган.

Элен не помнила. Она быстро рассказывала о том, что с ней произошло за последние несколько дней и, шутки шутками, но не может ли мистер Беган развязать ее теперь? Беган улыбнулся и вдохнул запах серы, исходивший из пламени: