Джон Бостон - Сесквоч

Боже, как темно было вокруг.

Беган быстро поднялся, пробуждаясь ото сна.

Трансформация начиналась.

Беган встал и вытянулся. Он щелкнул пальцами, и братья послушно поднялись и встали. Митикицкая старалась не смотреть на Бегана. На ушах его, пока он спал, выросли волосы, и заострился не только нос, но все лицо стало более худым.

— Перед бурей всегда бывает затишье, — сказал он. — Этот цикл всегда регулярный и предсказуемый. Кажется, в этот раз я, честно говоря, получаю самое большое удовольствие. Только в эти моменты я спокоен.

— Мистер Беган, мне бы хотелось, чтобы вы отпустили меня.

— Я не могу сделать этого, Элен.

— Если вы беспокоитесь, что я расскажу кому-нибудь о вас, то я не сделаю этого, — пообещала Митикицкая. — Я боюсь, что все зайдет слишком далеко, с вами что-нибудь случится и вы не сможете измениться. Сейчас еще не поздно.

Беган задумчиво улыбнулся:

— Иногда я говорю себе это. На самом деле тут от меня ничего не зависит. От меня ничего не зависит вот уже два века. Я, видите ли, продал душу. Вам трудно поверить в это?

— Извините, — сказала Элен, — но я действительно не понимаю.

— Я оборотень, — просто признался Беган. От боли он подался вперед. Он вздрогнул, и лицо его исказилось от боли. Митикицкая отшатнулась, Беган вытянул вперед темнеющую руку. — Не беспокойтесь. Это только слабый толчок перед большим землетрясением.

— Я не хочу умирать.

Буба Фенберг посмотрел на Элен озабоченным а-как-насчет-меня? взглядом.

— И я не хочу, чтобы умирал шериф, — сказала Митикицкая. — У вас здесь есть выбор.

— Тебе действительно не о чем беспокоиться, Элен, — сказал Беган почти нежно. — Жизнь? Ты будешь жить вечно. Ты будешь богатой, сильной, красивой всегда. У тебя будут рабы. Ты будешь путешествовать по экзотическим местам, которых никто не видел. Он? — Беган кивнул в сторону шерифа и пожал плечами: — Его судьба давно решена. Я обещаю покончить с ним быстро. Это мой свадебный подарок тебе.

Буба выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Элен хотела знать, почему именно она. Она тянула время.

— Я не знаю точно, почему ты. Это каким-то образом связано с твоим прошлым. Мне показали тебя много лет назад и пообещали, что ты станешь моей невестой. Мы с тобой должны овладеть тайной. И я получу новое тело — сильное, молодое, красивое вместо этих уродливых, внушающих жалость форм. Она обещала мне это.

— Она? — Элен перестала развязывать мокрые от пота ремни.

— Она предводительница Братства Тьмы, и ей три тысячи лет.

— Держу пари, ей не дашь ни одним днем больше двадцати девяти, — сказала Элен.

— Больше сорока. Она снимается в кино, — объяснил Беган. — Когда ты была маленькой девочкой, она брала меня к тебе, и мы видели, как ты играешь в школьном дворе, или смотрели через окно, как ты спишь.

Элен возмущенно поежилась.

— Я не знаю, почему именно ты из всех людей, — продолжал Беган. — Это имеет какое-то отношение к — я ненавижу это слово — твоей карме. Очевидно, много лет назад ты была колдуньей в Древнем Египте и погубила жизни многих тысяч людей.

— Мне очень жаль.

Беган пожал плечами:

— Все мы стараемся сделать как лучше. Но теперь пришла расплата. Мы должны расплатиться с кармой.

Туберский объяснил бы, что расплата с кармой — еще одна ошибочная концепция, сказка для домохозяек, в которую все верят по ошибке. Но Туберский был далеко.

— Не обижайтесь, но я не верю во всю эту чепуху…

— Неважно. Это эксперимент, и у нас впереди долгие годы. Мы сможем поговорить о многих интересных вещах.

— …не знаю, что сделала я, но не думаю, чтобы мне захотелось выйти замуж за существо, которое хладнокровно убивало людей, и к тому же я уже…

— Она горячая, — перебил ее Беган, — кровь, всегда горячая. — Он яростно затряс головой, как бы пытаясь отмахнуться от угрызений совести. — Я убил сотни людей голыми руками. Сотни. Ничего не изменится, если к ним добавится еще один, не так ли? Или еще сто? Я поддерживаю баланс в природе, даже Бог не может…

Беган задрожал и согнулся пополам.

Боль. Митикицкая не разобрала, стонет ли он или это скрипит его тело.

— С вами все в порядке? — спросила она, наклоняясь вперед.

— Д-д-ааа! — прошипел он и выпрямился. Крик застрял у Митикицкой в горле. Последние метаморфозы М.Дж. Бегана — голоса, какофония голосов, как будто рой сердитых пчел жужжал у него в мозгу и каждая в чем-то обвиняла. Пульс его повысился до ста пятидесяти, потом до двухсот, трехсот и четырехсот пятидесяти в минуту. Адреналин. Истощение. Несмотря на истощение, клетки его тела горели. Он чувствовал, как тело его горит и раздирается, и Беган увеличивался в размерах на глазах у Митикицкой. Она испуганно наблюдала, как он вырос еще на дюйм, нос стал черным и блестящим. Черные с проседью волосы росли прямо под глазами. Дыхание стало жадным и прерывистым.

— Ах ты, черт, — выдохнула Митикицкая и отшатнулась назад. Она натолкнулась на Бубу и ухватилась за его ноги. Глаза Бубы были закрыты. Он читал покаянные молитвы.

— О-о-о-о-о-о! Больно! — стонал Беган. — Мне это нравится. Хорошо. Теперь хорошо, — сказал он, делая глубокие вдохи. — В этом месте у меня всегда кружится голова.

— Может быть, попробуете думать о чем-нибудь приятном, — предложила Митикицкая.

— Я думаю, — ответил М.Дж. Беган, выдавив собачью улыбку. — Я думаю о тебе.

Луна медленно поднималась и как будто улыбалась невинной и безмятежной улыбкой. Беган опустился на четвереньки и поднял голову, чтобы лучше видеть ее.

— А что случится со мной? — спросила Митикицкая. Она лихорадочно работала руками. Узлы набухли от пота.

Беган медленно вращал головой:

— Тебе хочется знать все в деталях?

Она посмотрела на столб:

— Просто нарисуйте общую картину.

— Тебя привяжут к нашему венчальному столбу. Я возьму тебя. У тебя будет мой ребенок, подарок моей госпоже.

— Тут возникает проблема, — сказала Митикицкая.

— Тихо.

— Я уже…

Слово «беременна» заглушил вой полудемона-полуживотного. Беган прыжками приблизился к Митикицкой. Она перестала возиться с узлами.

— Когда поднимется полная луна, моя трансформация закончится. Никакая сила на земле не остановит меня этой ночью, при этой луне, когда я буду обладать полным могуществом. Я превращусь из зверя в человека и никогда больше не буду ползать и прятаться в кустах!

— Как хорошо. Продвижение в чине. — Узел поддавался.

Беган смотрел на поднимающуюся луну. Он стонал и корчился от боли, как пьяный танцор. Мускулы его росли со страшной скоростью, клетки мутировали и множились в бешеном темпе, волосы буквально росли из тела. Беган разрывал на себе одежду мощными скрюченными когтями. Голос его теперь глухо вибрировал: