Ильдиго фон Кюрти - Сердечный трепет

У Филиппа карие глаза. Быстрые глаза, находящиеся в постоянном движении, как сторожевой пес, желающий зараз контролировать всю территорию.

Мой Филипп строен, но не худ, у него длинные пальцы на руках и на ногах и — слава богу! — задница, которая заслуживает этого гордого имени.

К сожалению, многие мужчины — несчастные создания! — выглядят так, будто забыли свои задницы дома. Когда они в джинсах, кажется, что спина у них сразу переходит в бедра и дальше в колени. И это при том, что, согласно опросам, женщины в первую очередь обращают внимание на мужской зад. Однако бывает, что это взгляд в пустоту.

Собственно говоря, нет ничего в его внешности, к чему бы я могла придраться. Ну, может, под мышками у него не так много волос, как я люблю, а редкая растительность на груди сравнима с маленьким островком, который грозит смыть прилив. Но нельзя же иметь все и сразу, говорю я себе. Что вовсе не означает, что я не хотела бы иметь сразу и все. Внешностью Филиппа я была очень довольна, с самого начала. Больше забот, это сразу стало ясно, грозил доставить мне его характер. Как правило, юристы, утомительные люди. Они привыкли быть правыми и даже когда совершенно не правы, то очень убедительно делают вид, будто все-таки правы.

Я, наоборот, всегда сомневаюсь в себе. И собственно, поэтому никому из нас не приходит в голову мысль, что при разногласиях права могу оказаться и я. Иногда это приводит к курьезам.

«Послушай, Филипп, — сказала я, после того как провела четыре месяца в его берлинской квартире в качестве гостя на уикенд и уже хорошо там освоилась, — как ты думаешь, что это за смешные штучки там на потолке?»

Филипп рассеянно взглянул наверх и нахмурил лоб: «Куколка, не бери в голову».

Филипп часто рекомендует мне не брать чего-то в голову. Но сказать легче, чем сделать.

Но следующий уикенд странных штучек на потолке стало больше. Я влезла на стул, чтобы поближе их рассмотреть. Кошмар.

«Филипп, — сказала я при первой возможности, — у тебя на потолке маленькие личинки. И по-моему, они размножаются».

Филипп на этот раз смотрел наверх несколько дольше, потом, с сожалением, на меня — и терпеливо сказал: «Куколка, личинки на потолке ползут к окну. Это хороший знак. Они хотят отсюда выбраться, потому что им тут нечего есть».

Я подумала, что это самая большая глупость, которую я слышала от человека с высшим образованием, но сказала только: «Мммм. Ну, если ты так считаешь».

Действительно, не просто объяснить юристу, что он городит чепуху, — и уж совсем невозможно, когда у тебя самой всего лишь незаконченное искусствоведческое образование.

В то время как Филипп прихорашивался в ванной, перед тем как отправиться за субботними покупками, я еще немного посомневалась над его словами, осмотрела тошнотворных тварей над головой и отправилась на поиски.

Я нашла, что искала, как раз тогда, когда Филипп варил капуччино в своей новой кофеварке от Павони: орешки в кухонном шкафу превратились в омерзительный шевелящийся комок. Вопреки Филипповой теории оказалось, что личинкам здесь вполне вольготно.

Но вместо благодарности за то, что я спасла его квартиру от нашествия личинок, — я не замедлила объявить, что гнездо зла ликвидировано с помощью бытовой химии, — господин доктор юриспруденции фон Бюлов испытал легкое… как бы это сказать: брезгливое раздражение.

Не потому что у него завелись в доме личинки, а потому что он не прав. И весь уикенд его настроение было испорчено. А когда в субботу вечером один червяк, к сожалению, незамеченный мною, упал с потолка прямо ему в тарелку с равиоли и трюфелями, я подумала, что конец наших с ним отношений не за горами.

«Тебе это кажется еще и смешным — или как?» — прошипел он.

К сожалению, мне было смешно.

Вечер закончился тем, что я взяла под мышку собаку, мобильник и зубную щетку и в слезах провела ночь на диване у Бурги, моего парикмахера и друга.

«Мужчины воспринимают критику как оскорбление величества, — сказал Бурги и заботливо погладил меня по затылку. — Дай ему почувствовать, что он бог. И у тебя не будет с ним больше проблем».

Бурги вообще-то зовут Бургхард Гинстер, он очень гомосексуален и очень состоятелен. Наряду с Удо Вальцем, он самый востребованный парикмахер столицы. И раз Бенте Йохансон ходит к Удо, я решила ходить к Бурги. Не могу представить себе более кошмарной ситуации: вот я, почти неузнаваемая из-за бигуди, сижу под сушилкой и вдруг слышу радостный вопль: «Кукленок! What a lovely surprise! [18] Вот так сюрприз! (англ.) Никогда бы и не подумала, что ты столько тратишь на прическу».

У Бурги я чувствую себя уверенно. Это безумно шикарно — иметь в Берлине своего парикмахера.

Я знакома с Бурги почти так же долго, как с Филиппом. И честно говоря — каждая женщина, которая нашла своего парикмахера, меня поймет, — я бы затруднилась сказать, кто из двоих мужчин играет более важную роль в моей жизни.

Бурги мой настоящий друг. Он все воспринимает так же драматично, как я. Он как девушка во всем, что касается чувств, но ум и страстные влечения у него совершенно мужские. Весьма поучительно.

Конечно же, и к большому сожалению, Бурги большой поклонник Филиппа. Почему-то многие люди — большие поклонники Филиппа. Многие робеют от его надменности, видимо обусловленной генетически. Наверное, они считают, что каждый, кто плохо с ними обходится, достойнее их, вот они и бьются за то, чтобы заслужить его благосклонность. Женщины любят в нем это пренебрежительное выражение глаз: вы-все-меня-не-интересуете. Автоматически считают его желанным, а каждое его высказывание принимают за проявление интеллекта, просто потому что не совсем его понимают.

Мужчины уважают его за то, что он много зарабатывает. А гомосексуалисты тащатся от Филиппа, потому что его волосы так красиво падают ему на лоб и он совершенно не умеет танцевать. Они считают это признаком мужественности. Мне тоже, честно сказать, это нравится.

Мужчины, умеющие танцевать, не несут в себе вызова. Как и мужчины, которые склонны показывать свои чувства, помнят мамин день рождения и хорошо поют. Такие мне жутко не нравятся. Таких не перевоспитаешь, их не нужно переделывать, их нельзя обругать, их нельзя презирать, пытаясь вернуть самоуважение. Я бы очень, очень скучала с мужчиной, который был бы в точности таким, каким должен быть по моим представлениям.

Бурги и мне нравится одинаковый тип мужчин. Я часто приношу ему фотографии: Филипп в расстегнутой рубашке, прислонившись к пальме, — это он в Калифорнии; Филипп в шортах, у воды, — в Коста Смеральда; Филипп в костюме-тройке от Бриони у своего письменного стола, положив покровительственно руку на плечо Томаса Готтшалька.