Н. Тэффи - Юмористические произведения

ПРОФЕССОРША. Ошиблась я в вас или вы во мне?

ИЗВОЗЧИЦА. Сразу-то оно и не разберешь. Потому как та была гунявая, а и ваша милость… не в обиду будь… да и дворничиха говорит, лови ее, шилохвостку, это вашу, значит, милость, не вашу, то есть, а, к примеру сказать, ежели… на чаек бы, потому как здесь ошибка, так мне с вас гривенничек за бесчестье.

СТЕПКА. Пошла ты вон, пьяница. Вот кликну швейцариху. Она те в три шеи. (Выталкивает извозчицу из двери.)

ПРОФЕССОРША (присматриваясь к Степке). Какой вы… хи, хи. Бантик у вас на шейке, хи… хи… малявацька вы холосенькая, тю-тю-тю…

СТЕПКА (в страхе подгибает колени). Госпожа профессорша… Чего-с… Сию минуту-с… О Господи, наваждение египетское…

ПРОФЕССОРША (семенит ногами к Степке и берет его за подбородок). Тю-тю-тю…

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (вбегая). Лили! Лили! Что здесь такое? Зачем тебя вызывали?

ПРОФЕССОРША. Чего ты суетишься, Петруша. Я деньги платила извозчице.

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ. Какой извозчице?

ПРОФЕССОРША. Гм… трудно определить… Кажется, пьяной.

СТЕПКА. Это они извозчице платили, которая вас, значит, сюда привезла…

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ. Как сюда привезла? Ведь мы же на своих приехали, в коляске!

ПРОФЕССОРША. Ну да, ну да… Она и сама говорила, что ошиблась. Не суетись, Петруша, все в порядке…

ПЕТРНИКОЛАЕВИЧ. А зачем ты сейчас этого горничного за шею держала?..

ПРОФЕССОРША. Я… я… я думала, что это ты… Он так справа зашел, понимаешь? И ты часто справа стоишь, и… и здесь получилась иллюзия… рефлекторный обман правой половины левого мозгового полушария… Явление, которое нужно будет еще разработать…

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ. Ах нет, не нужно, не нужно! Ты не разрабатывай, пусть лучше кто-нибудь из ассистенток…

Уходят в столовую. Степка в другую дверь. Через минуту из той же двери входит денщиха.

ДЕНЩИХА. Ишь… не в те двери попала. (Заглядывает.) Столовая там. Господа питаются… Генеральша-то моя чвакает — аж сюда слышно.

СТЕПКА (входит с блюдом) . Ай!..

ДЕНЩИХА. Степану Ильичу, наше вам. Глаза налево! Куды вы эдак рысью марш направляетесь?

СТЕПКА (отмахиваясь блюдом и роняя котлеты). А ну вас! Как сюда попали?

ДЕНЩИХА. Перекусила малость и запила малость перекусочку-то. Федорушка поднес. Хорош Федорушка-то, а ты, Ильич, еще лучше (убежденно), ты, Ильич, — ягода. И я всегда согласна тебя осчастливить. Ты мое честное имя трепать не будешь, поведение твое самое выдающееся. А я всегда за себя постою. Слыхал нашу солдатскую песню? (Поет и приплясывает.)

Их, солдатка рядовая,

Сама себе голова я,

Как уеду я подальше

От своей от генеральши.

А вашу мужчинскую скромность ценю. И за вас грудью всегда пойду на всякого супостата. Грудью! Так точно-с! А вы меня за то всегда можете угостить-с. (Поднимает с пола котлету, вытирает обшлагом и ест.) Потому, как поется у нас в песне: «И за любовь мою в награду ты мне слезку подари!..»

СТЕПКА (подбирая котлеты на блюдо, денщиха помогает, вытирает котлетки рукавом). О Господи, Соломонида Фоминишна! Да ведь мы к вам завсегда… Ой, Господи, никак, идут. (Бежит с блюдом в столовую.)

Денщиха уходит. Из столовой быстро выходит отец. За ним тетя Маша, за ней гурьбой остальные.

ТЕТЯ МАША (с бутылкой шампанского в руках). Нет, Шурочка, ты должен покориться. Это старинный польский обычай. Когда мы стояли в Польше, у нас ни один обед без этого не обходился. Всегда перед пирожным кто-нибудь предлагал выпить из сапожка хозяина дома.

ОТЕЦ. Но ведь мы не в Польше… Мне так неловко.

ВСЕ. Пустяки! Нужно! Что за глупости! Это так весело! Оригинально! Обычай!

МАТЬ. Ну, полно кривляться! Сам радешенек. Снимай сапог! Чего ломаешься?

Отец садится и медленно стягивает с ноги высокий сапог.

ТЕТЯ МАША. Ну, вот и отлично! Давай сюда! Вот так. (Выливает бутылку в сапог.) Степочка! Тащи, дружок, еще бутылочку! Еще две! Две тащи! Постой, тебе самому не откупорить — Катя, помоги ему.

Выливает еще две бутылки. Сапог растягивается в вышину.

Давай еще две.

МАТЬ (тревожно). Может быть, одной довольно? Эдакая прорва… Ну и размер…

ТЕТЯ МАША. Лей еще! Вот так, за здоровье прекрасных мужчин! Ура! Пью первая!

ПРОФЕССОРША. Я! Я первая. Я не могу пить после вас! У вас во рту, наверное, всякие молекулы… Мне не поднять… Помогите… Подоприте снизу…

Тетя Маша поднимает сапог за каблук, вино выливается на профессоршу.

ПРОФЕССОРША (захлебываясь). Ай, тону! Тону! У меня очки всплыли! Спасите! Я жить хочу!

Петр Николаевич рыдает у нее на плече.

МАТЬ (Маше) . Что ты наделала?

ОТЕЦ. Ужасно! Ужасно! Такую массу вина вылить…

ТЕТЯ МАША. Виновата, виновата. Я ведь по вашему же указанию желала услужить, хе, хе. Расскажу вам по этому поводу одну историйку. Факт, но верно. Была, видите ли, одна бригадная генеральша, страшнейшая ругательница; так она, знаете ли, ругалась до такой степени…

ОТЕЦ. Мари, ле-з-анфан!..

ТЕТЯ МАША. Ах, виновата, виновата, не буду!

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (вытирает жену носовым платком). Едем домой, дружок, ты отдохнешь, просохнешь.

ПРОФЕССОРША (трет глаза и хнычет). Все равно! Очки уплыли… И главное, так вредно после обеда это холодное обливание. Если бы перед обедом, я бы даже была благодарна. И в платье тоже нехорошо. Зачем было делать в платье? Надо было раздеться…

ТЕТЯ МАША. Хе! хе! хе! А у нас в полковой конюшне…

ОТЕЦ. Да вы присядьте, вот сюда, к печке — мигом обсохнете.

ПРОФЕССОРША. Ах нет… Лучше велите полить меня эфиром, чтобы ускорить испарение. Что? Нет? Так я пойду лягу. Простите, господа, я вас не задерживаю ввиду инцидента.

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ. Лили! Лили! Мы у них, а не они у нас.

ПРОФЕССОРША. Ах да, совершенно верно, друг мой. Во всяком случае, благодарю вас, господа, за оказанную мне честь и надеюсь, что и впредь не забудете своим посещением… Чего тебе, Петруша?.. Посещением. Простите за скромную трапезу, но поверьте, что я от души, от души старалась обставить все поприличней, и если не удалось, то прошу прощения. Что, Петруша? Да, да! Мы у них, как говорит мой муж, то есть мы у вас в свою очередь тоже непременно побываем. До свиданья! (Делает эффектный поклон и направляется в Ванину спальню.)

ВАНЯ. Ай, ой! Не туда! Не туда!

КОЛЯ. Госпожа профессорша, там Ванина спальня.

Петр Николаевич и Степка подхватывают профессоршу под руки и уводят.

МАТЬ. Эдакий ум!

ОТЕЦ. Гениальная женщина!

КАТЯ. Но до чего рассеянна!

ТЕТЯ МАША. Гм… да. Припомнился мне по этому поводу…

МАТЬ. Ну, детки, вы теперь пойдите, а мы здесь посидим в своей компании, покурим. Шурочка, приготовь нам кофе.

Отец, Ваня и Коля уходят.

Ну, теперь можно сан фасон. (Закуривают сигары.)