Н. Тэффи - Юмористические произведения

ТЕТЯ МАША. Что это у тебя Ваня какой-то хмурый стал?

КАТЯ. Это он все с Андреем Николаевичем своим мужским вопросом занимаются.

ТЕТЯ МАША. Это насчет мужского равноправия, что ли?

МАТЬ. Ну да. Совсем с ума спятили. На курсы идут, волосы отпускают; Андрей, дурак, ерунды начитался и моего Ваньку сбивает. Выдать бы их поскорей за хороших жен…

АДЬЮТАНТКА. Я бы никогда не взяли такого молодого человека, который катается верхом, и отпускает волосы, и на курсы бегает. Это так нескромно, так немужественно. Впрочем, Екатерина Александровна, вам, кажется, нравится Андрей Николаевич?

КАТЯ. Гм… да. И рассчитываю, что его можно будет перевоспитать. Он еще молод. Наконец, хозяйство, дети, все это повлияет на его натуру.

ТЕТЯ МАША. Дураки! Хотят быть женщинами. Чего им нужно? Мы их обожаем и уважаем, кормим и обуваем… И физически невозможно. Даже ученые признают, что у мужчины и мозг тяжеловеснее, и извилины какие-то в мозгу в этом самом. Не в парламент же их сажать с извилинами-то… Ха! ха! Я бы за Ваньку Сверчка голос подала! Почему же не подать? Ха-ха! Равноправие так равноправие.

МАТЬ. А детей кто нянчить будет?

ТЕТЯ МАША. Видно уж, нам с тобой, ха-ха-ха, видно уж, нам с тобой придется. Что ж, повешу саблю на гвоздь, денщиха будет в барабан бить, чтобы дети не плакали, ха-ха! ха! А уж вечерние-то заседания тю-тю, Шурочка. А? Ха-ха-ха!

МАТЬ. Пошли теперь все эти новшества. Мужчины докторшами будут. Ну, посуди сама, позовешь ли ты к себе молодого человека, когда заболеешь?

ТЕТЯ МАША. Ха! ха! У нас в полку…

МАТЬ. Подожди. Ведь не позовешь? Значит, все это одни пустяки. Теперь в конторы тоже стали принимать мальчишек. Есть и женатые. Дети дома брошены на произвол судьбы… И цены сбивают на женский труд.

АДЪЮТАНТКА. А главное, совершенно теряют грацию, мужественность.

ОТЕЦ (из двери). Кофе готов.

МАТЬ. Пойдемте, господа.

Уходят. Слышится звонок. Входят Андрей Николаевич и Степка.

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Нет, Степка, я не сниму пальто. Я только на минутку. У вас гости? Ах, как это неприятно. Так Ваничка дома… Гм… Подожди, Степа, одну минутку… Вот что, голубчик, не можешь ли ты вызвать ко мне на одну секундочку Катерину Александровну? Подожди, подожди! Только у меня секрет… Нужно так, чтоб никто не видал… Потихоньку вызови.

СТЕПКА. Да уж ладно, барин, мы сами с усами, комар носу не подточит. (Подходит к двери и кричит) Барышня! Вас тут спра… пожалте-с на секрет.

КАТЯ (выбегает). Чего ты? Одурел? Ах, это вы? Пожалуйста! Что же вы не разденетесь.

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Нет. Мерси. Я на одну минутку. Я только хотел узнать, здоров ли Ваня… Папа послал за узорами…

КАТЯ. Вы напрасно выходите один так поздно вечером. Могут пристать какие-нибудь нахалки.

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Я должен… мне нужно… два слова…

КАТЯ. Степка, пошел в кухню.

Степка уходит.

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Я пришел… вернуть вам ваше слово… Я не могу…

КАТЯ. Так вы не любите меня! Боже мой, Боже мой! Говорите же, говорите! Я с ума сойду!

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (плачет). Я не могу… Мы повенчаемся, а вы на другой день спросите: «Андрюша, что сегодня на обед?» Не могу! Лучше пулю в лоб… Рабство…

КАТЯ. Не любишь! Не любишь!

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Мы сговорились с Ваней… Будем учиться… Я буду доктором… сам прокормлю, а ты по хозяйству…

КАТЯ. Ты с ума сходишь? Я, женщина, на твой счет?

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Да!.. Да!.. Я так люблю тебя, а иначе не могу. Женщины от власти одурели… Будем ждать… пока я сам прокормлю… Я тебя так люблю, так люблю… по хозяйству… (Обнимает Катю и прижимается к ней.)

Раздается громкий звонок. Сцена темнеет совершенно. Затем сразу освещается. На столе горит лампа. Катя спит на диване. Снова громкий звонок. Катя вскакивает. Через комнату бежит полуодетая горничная и отворяет входную дверь. Входит отец.

КАТЯ (вскакивая). Ай! (Протирает глаза.) Папа? Ты? Ха-ха! Вот радость! Папа, милый, ты знаешь, ведь и мы тоже дряни! Мы, мы, женщины, и я, тетя Маша, все мы такие же. Ах, как я рада! Как я рада!

ОТЕЦ. Да ты с ума сошла! Кто дряни? Что дряни?

КАТЯ. Ах, ты ничего не понимаешь! Я за Андрея Николаевича замуж выхожу. Мы ведь все одинаковые все равно. Ваня! (Стучит кулаком в дверь.) Ваня!

Вставай! Я за Андрюшу замуж выйду. Такая радость. Все одинаковые. Папочка, милый. Ха-ха! Тетя Маша генерала получила и такая же стала, как дядя Петя. Подождем нового человечества. (Стучит в дверь) Ваня, вставай!

ОТЕЦ (патетически). Черт знает что такое! Отец всю ночь как свинья, не разгибая спины… а они… имейте же хоть уважение. (Срывает шляпу, бросает ее на землю. Вместе с платком вынимает из кармана длинную дамскую перчатку и вытирает лоб.)

ЗАНАВЕС

[1] Перестаньте при юноше (фр.)

Печатается по десятому изданию (Пг., «Шиповник», 1917). Рассказ «Анафемы» — по третьему изданию, так как в десятом его текст отсутствует, несмотря на то что название включено в оглавление.

В качестве эпиграфа взят фрагмент из схолии II положения XLV четвертой части «Этики» нидерландского философа Бенедикта Спинозы (1632–1677): «Между осмеянием (которое в королл(арии) я называю злом) и смехом я признаю большое различие. Ибо смех, как и шутка, есть просто радость; поэтому, если он не имеет излишества, есть сам по себе добро (по пол(ожению) II этой части)» («Бенедикта Спинозы Этика, изложенная геометрическим методом и разделенная на пять частей» Пер. с латинского под редакцией проф. В. И. Модестова. Изд. 4-е. СПб., Л. Ф. Пантелеев, 1904. С. 250).

Шавли — название г. Шяуляй до 1917 г.

В стерео-фото-кине-мато-скопо-био-фоно и проч. — графе

Вильгельм II Гогенцоллерн (1859–1941) — германский император и прусский король в 1888–1918 гг.

Пигмалион — в греческой мифологии царь Кипра, знаменитый скульптор, который влюбился в созданную им статую прекрасной Галатеи. По его просьбе Афродита оживила статую, и Пигмалион женился на девушке.

Целебес — остров в Малайском архипелаге, в Индонезии.

«Митя макса» (mita maksa) — сколько стоит (финск.), «кольме марка» (kelme markkea) — три марки (финск.).

На этот рассказ ссылается Роман Якобсон в своей книге «Новейшая русская поэзия», указывая на «эпидемическое увлечение поэтической этимологией, отмеченное Тэффи (почему «до-сви-дания», а не «до-сви-швеция» и т. п.)» (Якобсон Роман. Работы по поэтике. М., 1987. С. 298).

Конст. Эрберг (Сюннерберг К. А., 1871–1942) — поэт и теоретик искусства, постоянный посетитель вечеров у Ф. Сологуба.

Дубровин А. И. (1855–1918) — врач, один из лидеров «Союза Русского Народа» — организации, созданной в России в 1905 г. и занимавшей крайне правые позиции.