Пётр Бормор - Книга на третье

А это ведь была сказка, не так ли?

— Я тебя люблю.

Душа вздрогнула и проснулась.

— Я тебя хочу.

«Меня?..»

Душа распахнула пошире окошки глаз и выглянула наружу.

Перед ней стояла другая душа, молодая и симпатичная, одетая в красивое ухоженное тело.

В ответ на немой вопрос чужая душа успокаивающе помахала рукой: всё, мол, в порядке, не обращай внимания.

Душа кивнула, поставила тело на автопилот, свернулась калачиком и уснула. Происходящее её никак не касалось.

Иду по улице, а там люк не закрыт. А я, как назло, замечтался и в упор ничего не вижу!

Только собрался туда навернуться — как ухватила меня за левое плечо чья-то мозолистая рука и в сторону рванула, в самый последний момент.

Оборачиваюсь я — а там черт. Как есть черт, с рогами и копытами, а сам весь аж трясется от нервного напряжения и бормочет только: «Ах ты ж гад! Да что ж ты делаешь, сволочь?»

Я вкратце расскажу. Это был мой бес-хранитель. Работа у него такая — меня оберегать.

Почему не ангел? Ну вот так получилось.

Я ведь, оказывается, если ему верить (а чего бы и не верить, сам всегда подозревал!), сволочь редкостная. Такие сволочи встречаются по одной на миллион. Очень у Преисподней на меня грандиозные планы были. А я их, типа, подвел. Ну вот лень мне гадости творить! Как ни крути, а если мне вот сейчас помереть — для Ада я потерян. Что-то простится, на что-то амнистия выйдет, опять же, Суд проявит милосердие — и только они меня и видели. Так что Аду моя смерть очень даже невыгодна, пока есть хоть какая-то надежда.

А Небеса, напротив, вовсе бы не возражали. Вот и выходит, что оберегать меня приходится бесу-хранителю. А ангел, наоборот, всё больше подножки ставит.

Я читал криминальную хронику. Бес сидел на моём левом плече и болтал ногами. Ангел-хранитель, как и положено, незримо парил над другим плечом.

— Маньяка-убийцу поймали, — сообщил я. — Семнадцать человек задушил!

— Четверых, — зевнул бес.

— Но он же сам признался!

— Псих, вот и признался. Набивает себе цену. Читай дальше. Кого там ещё поймали?

— Этого, который украл сорок миллионов. Завтра суд.

— Дадут два года, — со знанием дела кивнул бес. — Через три месяца освободят условно.

— Что-то мало, — усомнился я.

— Мало?! Да он этих миллионов в глаза не видел! За что его сажать?

— Как — не видел? Он же сам пришёл, с повинной…

— Мало ли, пришёл… Ему сказали: «На тебе два миллиона, только скажи, что украл сорок.» А он что, дурак, от таких денег отказываться?

— Насильника поймали, — хмуро продолжил я. — Серийного. Педофила.

— А этому четыре года, — радостно подхватил бес. — Выпустят через три, за хорошее поведение.

— И он больше не будет никого насиловать?

— Он больше не будет попадаться, — уклончиво ответил бес.

— Хреново.

— Да уж. Дурацкое у вас судопроизводство, и сроки смешные. То ли дело у нас!..

— А кстати, — я закрыл газету, — какое наказание его ждёт у вас?

— У нас? — хихикнул бес. — Его ждут сорок юных дев, прекрасных лицом и телом.

— Э-э?!. Минутку, а разве это не?..

— No comments, — сухо отозвался ангел из-за правого плеча.

— Ха! — бес снисходительно улыбнулся. — Ты просто не представляешь себе, что могут сотворить сорок юных дев с одним педофилом!

— Послушай, — спросил я беса, — почему ты такой вредный?

— Я — вредный?! — подпрыгнул бес. — Да ты вообще знаешь, кто я такой?!

— Знаю. Ты — злое искушающее начало, живущее в человеке.

— Вот именно, в человеке, — горько скривил губы бес. — Не будем уточнять, где именно. Ты хоть представляешь себе мои жилищные условия? И могу ли я после этого любить людей?

У каждого человека есть свой ангел-хранитель. Сколько людей на свете — столько и ангелов.

Не понимаете, к чему я клоню?

Небеса — они, конечно, не ограничены в ресурсах, но тоже их берегут. Зачем держать толпу из нескольких миллиардов ангелов, когда можно взвалить их работу на кого-то еще?

Все мы, люди, существуем на нескольких планах бытия. Слышали о таком? На этом плане — мы ходим, разговариваем, обмениваемся дисками, курим в специально отведенных доя этого местах — а на верхнем плане бытия мы совсем-совсем другие. То есть, вообще-то, те же самые, но с другой точки зрения. Как-то так.

Я вот, например, прекрасно знаю, кто мой ангел-хранитель.

Каждое утро мой персональный ангел просыпается по будильнику, потягивается, некоторое время приходит в себя, прежде чем пойти умываться и чистить зубы; потом одевается и завтракает, идет на работу, где перебирает какие-то бумажки, стучит по клавишам и спорит с начальством — и в это же самое время незримо парит надо мной, следя за тем, чтобы чего не вышло.

Конечно, за всем не уследишь. Ангелы тоже не всемогущи. Да и нижний план мешает — то в автобусе обматерят, то дождь промочит, а то и на ногу кто-нибудь поставит чемодан. Это отвлекает. И соответственно, над моей головой сразу начинают собираться тучи. Поэтому я сразу узнаю, когда моему ангелу плохо или тоскливо — это бывает в те дни, когда плохо и тоскливо мне самому.

Мой ангел старается изо всех сил. Он вообще очень ответственная и аккуратная личность. Его и на нашем плане за это ценят на работе.

Стоит мрачным тучам сгуститься сверх допустимой нормы — ангел тут же бросается их разгонять и, как маленький Атлант, удерживает надо мной кусочек неба. И пока с ангелом всё в порядке — небо на меня не упадет.

К сожалению, не могу сказать, чьим ангелом я являюсь сам. Это знание от меня закрыто. Зато я знаю другое.

У каждого человека есть свой бес-искуситель. Сколько людей — столько и бесов.

Каждое утро я просыпаюсь по будильнику, иду умываться, одеваюсь и выхожу по своим делам. Но в то же время…

…я спускаюсь на свою настоящую работу. Туда, в преисподнюю. Чтобы направлять шаги своего подопечного.

Я подставляю свои ладони под его ступни, незаметно разворачивая в нужную сторону. Очень аккуратно подставляю, с ювелирной точностью — меня и в этом мире на работе ценят за точность. Мой подопечный может идти спокойно — кривая дорожка будет ровной и гладкой, без выбоинки, без камешка, без коварного порога. И пока со мной всё в порядке — земля не дрогнет под ногами моего ангела-хранителя…