Феликс Кривин - Брызги действительности

Не успел цыпленок вылупиться, как тот-час получил замечание за то, что разбил яйцо. Бог ты мой, откуда у него такие манеры? Очевидно, это что-то наследственное…

«Мы в ответе за тех, кого мы приручили», — сказала овца, воспитавшая волка. Это были ее последние слова…

Было тихо. Было темно. В темноте — сквозь окно — светились желтые зрачки звезд. В тишине — за окном — притаились какие-то шорохи.

Мышка сказала: «Когда я вырасту большой, я обязательно стану кошкой…»

Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, часы не шли: они стояли на страже времени.

Фотопленка слишком рано узнала свет и потому не смогла как следует проявить себя на работе.

«Помещение должно быть открыто», — Глубокомысленно замечает дверная ручка, когда открывают дверь.

«Помещение должно быть закрыто», — философски заключает она, когда дверь зарывают.

Убеждение дверной ручки зависит от того, кто на нее нажимает.

Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.

«Не все сразу, не все сразу, — недовольно скрипел пень. — Приму, сколько успею. Не могу же я разорваться на части! Ну и народ, шагу без меня ступить не могут!»

В семействе верблюжьих только лама не имеет горба. В семействе верблюжьих тоже не без урода.

Баран выразил общее недоумение, заяц выразил общее опасение. Потом встал лев и выразил общее мнение.

Приходится гнуть шею, когда живешь в таком окружении. И хорошо, когда есть что гнуть.

Электрический утюг просил выключить его из электросети, поскольку он переходит на творческую работу.

«Замерзнет, небось, человек, — беспокоился хлястик. — Руки, ноги, плечи поотмораживает. За поясницу-то я спокоен, здесь я лично присутствую, а как на других участках?»

Важное кресло, солидное кресло, оно предупредительно поддается, сжимается, к огда на него садятся, а когда встают, — распрямляется, надменно поглядывает вокруг, демонстрируя свое независимое положение.

«Работаешь с утра до вечера, — сокрушался здоровый зуб, — и никакой тебе благодарности! А испорченные зубы все в золоте. За что, спрашивается? За какие заслуги?»

Среди однообразных букв на листе бумаги одна клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.

«Нужно быть проще, доходчивее, — наставляет скрипку погремушка. — Меня, например, всегда слушают с удовольствием. Даже дети — и те понимают!»

Лучше недоесть, чем переесть. Поэтому кошка съедает мышку, а не наоборот.

Мушка верит в мушку, мошка верит в мошку. А мышка верит в мышку и совершенно не верит в кошку.

В каждом зяблике погибает орел. От сознания, что он не орел, а зяблик.

И подколодную змею можно довести до того, что она запустит в тебя колодой.

Собака — друг человека, но надо посмотреть еще, какой человек.

Для того, чтобы подняться в небо, не обязательно отрываться от земли. Рожденные ползать достигают вершин как раз благодаря умению не отрываться от твердого грунта.

И так этот термос сохранял кипяток, что стаканы буквально лопались от зависти.

Каждое утро ставня делает широкий жест: наш свет, чего там жалеть, всем хватит!

И каждый вечер ставня поплотней закрывает окно: наш свет, как бы другие не попользовались!

«Нам, кажется, по пути, — сказала заноза, впиваясь в ногу. — Вот и хорошо: все-таки в компании веселее».

Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и заноза заметила с удовлетворением: «Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!»

Сидя на лбу низенького человека, прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал: «Вот бы мне такое положение!»

Картина дает оценку живой природе: «Все это, конечно, ничего — и фон, и перспектива… Но ведь нужно же знать какие-то рамки!»

«Покрасьте меня, — просит лоскут. — Я уже себе и палку подобрал для древка. Остается только покраситься».

«В какой же тебя цвет — в зеленый, черный, оранжевый?»

«Я плохо разбираюсь в цветах, — мнется лоскут. — Мне бы только стать знаменем».

Говорят, все зависит от окружения. Мол, какое у нас окружение, такими мы и вырастаем. Но это Не всегда так.

У дырки, например, окружение может быть золотым, может быть бриллиантовым, а она все равно пустое место.

«Куда ни ткнешься, каждый норовит тебя проглотить» В здоровом обществе подобного не бывает.

Сами-то они холодные, где им друг друга согреть. Поэтому им всегда нужна либо наседка, либо сковородка.

Ни одно яйцо не любит, когда его слишком высиживают.

Один очень умный заяц потратил жизнь на то, чтобы изобрести аппарат по переработке зайчатины в волчатину. Ему не хотелось оставаться зайчатиной. Но такие аппараты, оказывается, уже были, и заяц превратился в волчатину без помощи своего гениального изобретения.

Где уж тут шагать в ногу со временем, когда попробуй шагать в ногу с самим собой!

Такое количество ног, такие средства передвижения — и все это для того, чтоб пятиться назад!

В современных водных условиях рыба хватается за крючок, как утопающий хватается за соломинку.

Еще тогда, когда не было динозавров, инфузория уже была инфузорией. И теперь, когда давным-давно нет динозавров, инфузория по-прежнему инфузория.