Константин Шаповалов - Недремлющий глаз бога Ра

Звали её Наташа. Сотрудником "Фарма Трейд" она не являлась, но за небольшую плату выполняла отдельные поручения. «Эскорт-сервис», как это здесь называлось.

По слишком уж скупым ответам приставучему маркизу можно было догадаться, что зарабатывала девушка не интеллектом, а в Англию приехала для повышения квалификации. Во всяком случае, в обществе незнакомых мужчин неловкости она не испытывала.

Погрузившись в голубой «Escort» с правым рулём, мы покинули Хитроу, через бристольское шоссе выбрались на кольцевую лондонскую дорогу, а с неё свернули на трассу, ведущую в Саутхемптон.

Катер, о котором говорила Наташа, загружался в порту Веймаус, на самом юге Англии. Он должен был доставить нас на зафрахтованное компанией экспедиционное судно.

Никакой другой информацией девушка не располагала.

Я собирался расспросить её поподробнее, но, впервые оказавшись на хорошо знакомой по литературным произведениям земле, залюбовался мелькавшими за окном видами.

Изрезанное оврагами холмистое плоскогорье, сплошь покрытое мелким кустарником и островками смешанного леса, образовывало типичный среднерусский пейзаж; только непривычная архитектура изредка попадавшихся построек напоминала об иностранном происхождении ландшафта, окрашенного природой в печальные осенние цвета.

Скоростная многополосная автострада была проложена вдали от городов и поселков, поэтому окрестности ничто не оживляло, кроме разрозненных вороньих стай, усыпавших раскидистые, вековые деревья у обочины и перелетавших с места на место среди больших обработанных полей.

Де Садур пытался приставать к водителю, но скорость на идеальном асфальтовом покрытии показалась ему неприлично высокой, и он затаился, выжидая более подходящего для экзекуции момента.

Наташа включила радиоприемник; несколько часов мы провели в молчании, слушая передачи местных радиостанций и наблюдая живописные английские земли под нахмуренным, начинающим темнеть небом.

Где-то под Веймаусом нас накрыло ливнем; струи за стеклами встали стеной, и я не заметил, как мы оказались в городе.

К этому времени стемнело, но Наташа прекрасно ориентировалась и, покружив по кривым, узким улицам, выехала на старинную набережную с булыжной мостовой и грубым каменным парапетом.

Время едва перевалило за десять, но ливень смыл с тротуара прохожих. Сочетание средневековой архитектуры, безлюдья и отсутствия неоновых витрин на фасадах ненавязчиво заставляло верить, будто мы чудом переместились в эпоху географических открытий.

Теперь машина двигалась вдоль извилистого канала, змеей втянувшегося в исторический центр: к одной стороне улицы приклеились разнокалиберные катера и яхты, а параллельно им, через дорогу, чередовались бары, ресторанчики и антикварные лавки. Легко было представить, что навстречу вот-вот вывернет какой-нибудь вальяжный пароконный экипаж.

Доехав почти до самого моря, мы остановились возле горбатого разводного моста и Наташа, попросив подождать, вышла из машины.

Едва она скрылась, маркиз ринулся в ближайший паб и притащил виски "Black label".

— Смотри! — с гордостью продемонстрировал он улов. — Это тебе не московская многофункциональная смесь типа "смерть насекомым", а натуральная "Чёрная метка". Традиционный напиток корсаров и флибустьеров, к числу которых я принадлежал в прошлой жизни. Кстати, ты когда-нибудь обращал внимание на форму моего носа?

— Нет, пока только на цвет. А в чем дело?

— В том, что у меня классический римский нос. Посмотри внимательно!

Я взглянул на торжественно демонстрируемый профиль:

— Действительно, римский. Только относится к периоду упадка и заката империи.

Тут из ночного дождя появилась наша спутница в сопровождении какого-то субъекта, закованного в рыбацкий плащ с островерхим, закрывающим лицо, капюшоном.

Мы вышли навстречу.

— Познакомьтесь, господа! Это капитан О'Нейл, — тоном профессионального экскурсовода сказала Наташа. — На его катере вы доберетесь до парохода. Там есть русский инструктор от "Фарма Трейд" — капитан уже связывался с ним по радио.

Мы представились, по очереди пожав твердую капитанскую ладонь.

— Ну, я свою работу выполнила, — теперь в ее голосе послышалось обидное для нас удовлетворение. — Если претензий нет, давайте прощаться. Желаю хорошо заработать и побыстрее вернуться домой!

Поблагодарив, мы забрали сумки и двинулись вслед за капитаном, а автомобиль унесся в сторону залива.

Пройдя метров пятьдесят, англичанин ловко перелез через парапет и спустился на палубу крохотного рыболовного суденышка.

Я с сумками, а потом и маркиз с бутылкой полезли следом.

Как только мы оказались на борту, матросы начали баграми отталкиваться от причала. Обросшая водорослями кладка отодвинулась и растворилась в темных дождевых струях, а кораблик задрожал, напрягся и выкатился на середину канала.

Мы поплыли в сторону моря, навстречу вспышкам маяка, оставляя за собой разноцветные огоньки светофоров и развесистые белые гирлянды уличных фонарей ночного города.

Закончив работу, один из матросов подошел и жестами пригласил нас куда-то.

Мы спустились в тесный кубрик — здесь было сухо и тепло, но пахло почему-то не рыбой, а мышами.

Матрос достал из шкафчика чайник, банку кофе и стаканчик с сахарным песком, а Липский выудил из кармана бутылку.

Я думал, что мореплаватель обрадуется целебному напитку, но тот отрицательно замотал капюшоном, пробормотал нечто нечленораздельное и улизнул.

— Как установлено последними исследованиями, в этой стране никто не владеет английским языком, — сказал после беспрецедентного ухода Веник.

Выйдя из бухты, судно начало плавно переваливаться с боку на бок на пологой волне, и мне пришлось переставить чайник в специальное углубление.

Выпив горячего кофе с добавлением виски, мы убрали посуду в шкаф и развалились на широких деревянных скамейках.

Усталость от долгого, наполненного событиями дня дала себя знать и быстро навеяла сон.

— Russians! Russians! Get up! — кто-то потряс меня за плечо.

Вынырнув из небытия, я обнаружил склонившегося надо мной О'Нейла, похожего в своем железобетонном плаще на статую Командора.

Встретив мой взгляд, он кивнул на иллюминатор, в котором виднелся белый борт стоявшего рядом парохода.

Я встал, ускоренно растолкал Липского, и мы поднялись на палубу.

Уже рассвело, но над водой висел густой, вязкий туман, скрывавший от нас контуры огромного корабля, к которому приткнулось суденышко О'Нейла.

— "Мицар", — задрав голову, Веник прочитал слово на красном спасательном круге. — Кажется, так называлась самая быстрая шхуна Колумба.