Андрей Яхонтов - Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2

Веронике стало известно про пять суток, проведенных мною в камере. (Утаить было невозможно.)

Родителям стало известно про подписанный вексель на разваливающуюся дачу и закладную на квартиру.

Дочке Кате стало понятно, что ее квартиру ей назад не выкупить.

А псов Джека и Джоя по-прежнему было нечем кормить.

Ждать помощи от родителей Вероники не приходилось. Я ведь сам оттолкнул предложенное мне участие. Отказался подмахнуть охранную грамоту за номером 97800654300987667895498673… (Так он мне запомнился.)

Как хотелось, чтобы Вероника меня пожалела и успокоила… Она сжала губы. Сказала:

— Что ж мне так не везет?

Наподдала крутившейся возле холодильника в ожидании ужина кошке ногой и подперла щеку кулачком.

Утром мы отправились в прокуратуру. На двери кабинета, куда мне надлежало попасть, красовалась табличка "Зам по особо важ Маркофьев".

Постучав, я вошел и увидел молодого человека с розовенькими щечками и ямочками на них. Он сидел под портретом министра внутренних дел — кисти не то Рубенса, не то Веласкеса. Перехватив мой устремленный на портрет взгляд, румяный юноша еще сильнее зарделся:

— Да, это подлинник.

И повел меня к другому полотну, на котором был изображен руководитель администрации президента.

— А это Айвазовский. Люблю настоящую живопись…

— Ваш батюшка не учился на химика? — вырвалось у меня.

Молодой зам по особо важ улыбнулся:

— Вы его знали? Какие проблемы? Излагайте.

Он, в память о моей дружбе с его отцом, все записал: и то, о чем я взволнованно говорил, и о чем кричала Вероника, обещал разобраться, потом попросил Веронику оставить нас для мужского разговора наедине. Она удалилась. Он спросил: нет ли у меня при себе денег? Когда я, неизвестно зачем похлопав себя по карманам, честно признался, что давно без средств, заметно поскучнел. Назначил новую встречу. Я пришел в тот же коридор и к тому же кабинету через неделю. Но таблички со знакомой фамилией на двери не обнаружил.

Направился к дежурному офицеру, тот ничего не смог сказать:

— Появляются, увольняются, переходят на другие места… Разве уследишь?

Вернувшись домой, я обнаружил под дверью новую записку: "Ну, жди!" А ночью ко мне с обыском явилась бригада людей в форме и в штатском. Среди них был и прихрамывающий детектив Марина. Увидев на стене полученные от Маркофьева картины, стражи порядка обменялись профессионально-удовлетворенными взглядами и рукопожатиями:

— Вот они, бесценные шедевры, исчезнувшие из Русского музея!

Полотна были конфискованы, с меня взяли подписку о невыезде.

После ухода бригады дочка, которой я позвонил рассказать о случившемся, на меня накричала. Вероника кусала губы. Родители, которым я тоже звякнул (вынужден был, поскольку одну из картин Куинджи водрузил в их спальню, а теперь ее надлежало вернуть в государственное хранилище), ужаснулись.

Нервный напряг закончился тяжелейшим сердечным приступом. Меня скрутило следующим утром прямо на улице (я отправился на очередной допрос к дознавателям). Хорошо, сердобольные прохожие вызвали "скорую". Реанимобиль доставил меня в кардиоцентр. Где склонившийся надо мной врач сказал:

— Выбирайте. Либо мы сейчас сделаем вам укол и вы останетесь жить, либо умрете.

— Хочу укол, — прохрипел я.

— Он, между прочим, денег стоит, — сказал кудесник в белом халате. — Плата вперед…

От названных цифр у меня закружилась голова. Они повторяли номер тестевой бумаги, которую я отказался подписать.

Я бы и точно умер, хотя бы просто от ужаса, но примчалась разыскавшая меня Вероника. У нее с собой был шприц и не столь сумасшедше дорогие лекарства. Она спасла меня. В какой по счету раз? Хотя, как сама мне впоследствии призналась, ей очень любопытно было: в случае, если умру, удастся ли моей душе взять верное направление полета и держаться левой стороны Вселенной?

1. Напишите сочинение на тему "Как я провел жизнь (или первую ее половину)?"

2. Поставьте сами себе оценку

а) за текст

б) за прожитое

3. Можно ли отпускать от себя репутацию, чтоб она пошла по рукам, или надо всегда держать ее при себе?

4. Куда обратитесь вы, если захотите обрести поддержку в отстаивании справедливости:

а) в отделение милиции?

б) в сыскное агентство?

в) в кардиоцентр?

г) затрудняюсь ответить

5. Куда вообще можно податься, если вас обижают и притесняют:

а) в другой город или село?

б) в другое государство — в Европу, где вам счастливы дать вид на жительство, или в Азию, где все только и мечтают блюсти, холить и лелеять ваши человеческие права?

в) на Марс или на Венеру?

6. Счастливой дороги!

Вывод. Вот жуткое ощущение, когда некуда податься, негде спрятаться. Велика планета, а укрыться негде.

Исторический экскурс. Такую оцепенелость, должно быть, испытывали все те, кто сплотился вокруг вождя и отца народов. Конечно, мысль о побеге из-под его гнета возникала у каждого, не могла не возникнуть… Но… Куда податься? Диктатор орлиным взором окидывал всю Землю, его руки могли дотянуться в любую точку, Судьба Троцкого, настигнутого в жаркой загранице и приконченного в зной леденящим ледорубом — тому пример.

Произведите замену. Вместо имени Сталина вставьте в вышеприведенный пассаж имена Нерона, Калигулы, Каддафи, Буша старшего и младшего, Провидения, Рока, Судьбы… Возможно ли ускользнуть от надзирателей, если они взялись вас преследовать?

Пессимистический вывод. Вам не кажется, что притча Льва Толстого о том, сколько человеку земли надо, требует корректировки? Классик литературы утверждает, что земли потребно лишь на могилку… Но это после смерти. А вот для жизни человеку, чтобы ощущать себя свободным, нужна вся планета!

Оптимистический вывод. Скоро жизнь изменится! Потому что исчерпаны прежние связи, исчерпаны прежние отношения. В мире, в семье, в любви. Значит, должны открыться новые перспективы!

Он говорил:

— Если конец света наступит, когда человечество откроет все законы природы и постигнет все ее тайны — то ждать еще долго. Потому что мы даже приблизительно не знаем, что такое талант и как и из чего образуется ткань мысли…

О новой жизни. Недалеким людям кажется: вот умрут надоевшие, старомодные старики-родители, выкину допотопную мебель, она будет заменена новой, а в квартире учиню ремонт — и сразу жизнь пойдет по-другому. Однако, этого почему-то не происходит. Нужны другие усилия и энергетические затраты, чтобы жизнь изменилась. Не у многих достанет сил — коренным образом поменять уклад и стиль, настрой и тон. Жизнь не спешит омывать свежим течением затхлые, застойные заводи и недвижные бухты. Может быть, она вообще неподвижна, эта жизнь?