Андрей Яхонтов - Учебник жизни для дураков

Неловко обустраивать свое благополучие, когда у других вокруг все не слишком ладно. В ответ Маркофьев расхохотался.

— Да ты что! — замахал руками он. — Это и есть наилучшие условия для создания собственного счастья. Лови момент. Пока другие заняты своими неприятностями, разгребают завалы передряг, — куй свою судьбу! Лавируй между чужими горестями, как слаломист между флажками. И торопись, потому что подобные благоприятные условия выпадают нечасто, скоро и на тебя посыпятся всякого рода беды — и тогда уже другие станут обходить тебя на повороте!

И он, как всегда, был прав.

Лови момент! Пока другие заняты своими неприятностями, им не до тебя. Но стоит им стряхнуть с себя заботы и напасти — и они ходу тебе не дадут.

Что я мог с собой поделать?

Такой уж был у меня характер. Если следом за мною по улице идет человек, дышит мне в затылок, я чувствую себя неуютно, неловко, начинаю сжиматься и сторониться, чтобы дать ему дорогу, уступить простор для его движения. Если бы у меня на спине были глаза, я бы глядел на этого человека, извиняясь.

С какой стати? Почему? Почему я должен уступать ему дорогу? Если пришел раньше и занял свое, а не чужое место? С какой стати я должен тесниться?

ЕМУ НУЖНО МЕНЯ ОБОГНАТЬ, ПУСТЬ И ПРИДУМЫВАЕТ, КАК ЭТО СДЕЛАТЬ, ПУТЬ ОГИБАЕТ ВПЕРЕДИ ИДУЩЕГО, ПУСТЬ УБЫСТРЯЕТ ШАГИ, МНЕ-ТО ЧТО ДО ЕГО ПРОБЛЕМ? Да пусть хоть об-пыхтится в спину, и ухом не надо вести.

— Пользуйся моей добротой, — говорил мне Маркофьев. И прибавлял: — Существует мнение, что не жалко творить добро, если тебе это ничего не стоит. Это точка зрения пошляков! Сколькие не делают, не творят, хотя могут. Но я не таков. Творю добро — для всех, всех без исключения!

* ДОБРО НАДО НЕ ДАРИТЬ, А ДОИТЬ! ПРИЧЕМ ДОИТЬ ЕГО НАДО БЕЗОСТАНОВОЧНО. ПОКА НЕ ИССЯКНЕТ.

С присущей ему заботой о близких Маркофьев пытался помочь мне и в устройстве семейной жизни. Познакомил с журналистом Иваном Грозным, который помимо того, что создавал о Маркофьеве пронзительные, берущие за душу очерки, вел в газете еще и раздел брачных объявлений.

— Чего тут стесняться? — говорил мне Иван Грозный. — Пойдем покажу, как это делается.

И мы пришли в дом, где приятной наружности женщина, видно, Иван с ней общался не первый раз, встретила его, меня и Маркофьева как самых дорогих гостей. Пока она хлопотала на кухне, Иван нам подмигивал и шептал:

— Она не знает, что я женат. Думает, я нашел ее по объявлению, как читатель. Она не знает, что я — из газеты.

Мы съели и выпили все, что она приготовила, после чего Иван выпроводил нас из квартиры, а сам остался.

С большим интересом я прочитал вскоре в газете его гневную статью, где он обличал мужчин, которые по объявлению находят одиноких женщин, присасываются к ним на манер пиявок, живут, едят, пьют за счет мечтающих создать семью доверчивых гражданок, а потом исчезают из их поля зрения, иногда прихватив к тому же ценные вещи.

Еще раз мы с Маркофьевым навестили мое новое жилище.

На этот раз меблированное роскошным итальянским гарнитуром.

— А еще будут кожаные кресла и диван, — сказал Маркофьев, — и на кухне — лавки и стол из мореного дуба.

Квартира показалась мне чудесней, чем прежде. Окна и балкон выходили на солнечную сторону. А кухня была прохладной, потому что смотрела на север. В ванной рабочие прилаживали зеркало.

— Это только начало, — обещал Маркофьев. — Скоро сооружу здесь еще и бассейн.

— И тогда я смогу переехать? — спросил я.

— Потерпи, — сказал он. — Я же говорю: завезем мебель, постелем ковры, остеклим лоджию… Дарить так дарить, любить так любить, гулять так гулять, стрелять так стрелять… А пока поживу здесь сам. С новой своей подружкой. — И подмигнул. — Надеюсь, не возражаешь?

А пока я жил у Маркофьева на даче.

Рано утром, серыми рассветами, выходил в сад. Стояла тишина, птицы еще не гомонили. Я садился в беседке и встречал первые солнечные лучи.

Иногда проведать меня приезжал мой друг.

Мы сидели на веранде, в плетеных креслах. Изредка, с шумом протаранивая листву, на землю с ветвей падали созревшие яблоки.

— Какими же дураками надо быть, чтобы не обнаружить закон тяготения! — говорил Маркофьев. — Неужели человечество в массе своей настолько глупо, что должно было дожидаться Ньютона?

В ученом мире он уже слыл Эйнштейном, Коперником, Галилеем, Бойлем-Мариоттом, а некоторые, особо восторженные натуры, нарекли его Моцартом науки.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ:

1. Чем обусловлено продвижение человека по служебной вертикали:

а) его личными качествами

б) счастливым расположением звезд;

в) высоким профессиональным уровнем;

г) низким профессиональным уровнем;

д) факторами, не имеющими отношения к профессиональной деятельности, как то: пинг-понг, бокс, теннис, туризм, сексуальная привлекательность… (недостающее вписать);

е) затрудняюсь ответить.

2. Если вы стремитесь превзойти и опередить своего коллегу по службе, то в каком направлении устремите энергию:

а) сосредоточитесь на решении профессиональных задач (вы по-прежнему дурак);

б) с головой окунетесь в загул и пучину азарта вместе с людьми, далекими от ваших карьерных интересов (вы обретаете широту мышления и подлинно просветительские традиции поведения в обществе).

3. Относитесь ли вы к коллегам по службе — мужчинам и женщинам — просто как к сослуживцам, без учета их возраста, интересов, пристрастий?

ДА — вы дурак.

4. Учитываете и используете в своих интересах их слабые и сильные стороны, изъяны, неустроенность в семейной жизни, неиспользованные сексуальные возможности, резервы нерастраченной энергии — вы умны, у вас большое будущее, смелее и активнее ставьте других на службу своим замыслам.

К вам домой или в служебный кабинет пришла женщина. Что вы предпримете?

1. Без лишних слов повалите на кровать или служебный диван, стол, на пол (20 баллов).

2. Предложите выпить чаю (1 балл), вина (3 балла), водки и сами напьетесь и захрапите у дамы на плече (10 баллов).

3. Станете развлекать беседой (минус 20 баллов).

Примечание.Если пришедшая — жена вашего друга, а вы к ней пристанете: еще плюс 20 баллов. Если она к тому же дочь вашего начальника: еще плюс 30.

Раньше я приходил в ужас и уныние от сознания собственной ущербности. От того, что не такой удачливый и сообразительный, как Маркофьев. Не такой музыкально одаренный, как Маргарита. Не такой твердо-характерный, как Лаура. Не такой кровожадный (а попросту лишенный охотничьего дара), как отец Маргариты. Я казался себе (да и был) неполноценным. Это счастье, что окружающие соглашались со мной, недотепой, недоразумением природы, общаться. Я был бесконечно им благодарен.