Александр Коммари - Русский, красный, человек опасный.

– Это? – донесся голос Федосеева.

Камера переместилась на его лицо.

– Это флюктуация! – сказал атеист-журналист. – Глюк реальности. Сбой континуума.

Батюшка снова перекрестился и поджег зажигалкой костер. Вязанки дров и книги были, очевидно, политы бензином, потому пламя весело и быстро охватило орущего нечеловеческим голосом атеиста-журналиста:

– Да здравствует диалектический материализм! Материя первична! Вас дурят: электрон так же неисчерпаем, как и атом!

Прямая трансляция была окончена. Начались новости. Президент-патриарх открывал на Прохоровском поле новый памятник: "Генерал Власов разрывает пасть Сталину". Сталин скульптору Церетели вполне удался – страшилище в виде льва с человеческой головой. Вот Власов показался Макарову не очень убедительным – тщедушный какой-то, несмотря на свой двадцатиметровый рост. И дурацкие очки еще. Впрочем, на вкус и цвет.

А тут как раз и жена позвала ужинать.

– Чего было в школе? – спросил Макаров у оболтуса.

– На Законе Божьем я лучше всех прочитал Акафист Романа Сладкопевца, батюшка-учитель был очень доволен. А на литературе "Лолиту" закончили, теперь новую книжку проходим. "Арипелаг-Кулак". Там, по ходу, какие-то конкретные пацаны на зоне находят мясо мамонта, а их за это Сталин приказывает расстрелять, а они говорят: Ничего, Власов на вас атомную бомбу скинет. Клёвая книжка. Хотя Лолита интереснее.

Жена погладила оболтуса по голове.

– Молодец. Учись, сынок!

– Пап, а что такое диалектический материализм? – спросил оболтус с набитым ртом.

– Что-то бесовское, – сказал Макаров, мысленно уже предвкушая бутылочку холодного пива, диван и новый эротический телесериал для взрослых на Первом канале "Секс в маленькой деревне". – Не забивай себе голову всякой ерундой! Доедай, помолись – и спать. И "Православный Плэйбой" в постель не брать – руки оторву!

Златоглавая Москва, Москва сорока сороков, погружалась в ночь. И только из Мавзолея Неизвестного доносились страшные звуки, заставлявшие охранников дорогих бутиков, окружавших Красную площадь, лихорадочно осенять себя крестными знамениями – там кто-то то ли плакал, то ли смеялся.

Уток кормить Сидоров ходил в воскресенье, с утра. Утки плавали посередине небольшого пруда – или озера? – и вообще пугались людей, потому что мальчишки иногда кидали в них камнями, не исключено, что и бомжи могли рассматривать их, уток, в качестве потенциальной еды.

Но Сидорова утки знали. Потому что, когда он появлялся, утки, гогоча, сразу подплывали к нему без боязни. А некоторые даже вылезали на берег и ели кусочки из специально и загодя купленного батона прямо с рук. Не все. Некоторые, особенно уточки, так сильно не рисковали, но Сидоров и их не обижал и кидал им кусочки в воду – где утки их тут же сметали, иногда отпихивая товарок. Впрочем, обходилось без серьезных драк.

Вот и сегодня всё шло по заведенному порядку, батон уже был наполовину уничтожен утиным воинством, когда Сидоров услышал позади себя шорох автомобильных шин. Хотя езда по маленькому городскому парку на машинах была в принципе запрещена, на практике этот запрет частенько нарушался – что возмущало Сидорова, потому как по дорожкам гуляли мамы и бабушки с детками, гоняли на велосипедах подростки, но неуважение к законам, как частенько говорил сам Сидоров на работе и домашним, стало просто основой нынешней жизни. Поэтому он даже не повернул голову, чтобы посмотреть на очередного автовладельца, не уважающего правила и других, не обремененных колесами, людей. А продолжал, сидя на корточках, кидать уткам кусочки хлеба.

И как, оказалось, зря.

Потому что через несколько секунд ему в затылок уперлось что-то металлическое и холодное, а хрипловатый мужской голос сказал:

– Очень медленно поднимаемся, резких движений не делаем, руки держим перед собой.

***

Черный минивэн, на грязном полу которого Сидоров лежал, остановился, грохнула дверь, один из захватчиков грубо пихнул его ногой:

– Вылазь, приехали.

Сидоров с трудом поднялся на колени, потом, полусогнувшись, встал на ноги. Руки оставались связанными пластиковой лентой. Вылез из машины.

Минивэн стоял в каком-то глухом дворе, по неполному периметру огороженному высокой стеной из красного кирпича. Поверх стены были мотки колючей проволоки.

Железная дверь в глухой стене дома – тоже из красного кирпича – со скрипом открылась – Сидорова втолкнули туда. Внутри, в коридоре казенно-зеленого цвета, был целый ряд глухих металлических дверей с окошками. В первую же дверь Сидорова затолкали.

Это был классическая камера – четыре стены без окна и железная табуретка, приваренная к железному полу. На потолке лампочка, закрытая железной решеткой. Больше ничего.

***

Помещение, куда Сидорова впихнули через час, мало чем отличалось от тюремной камеры. Только к полу были приварены две табуретки и нечто металлическое и столообразное.

На табуретках сидели двое, очень похожие друг на дружку.

– Мне бы в туалет, – робко сказал Сидоров. – Писать очень хочется.

– ПотЕрпите, – сказал первый.

Сидоров пожал плечами.

– Советую не запираться, – сказал первый.

– А в чем? – робко поинтересовался Сидоров.

– Кто вы? – спросил второй.

– Я? Я Сидоров…

– Мы знаем ваше имя. Кто вы в системе?

– В системе? В какой системе?

– Чем вы занимаетесь? – рявкнул первый и ударил кулаком по столообразному сооружению.

– Занимаюсь? – Сидоров робко посмотрел на него. – Я бухгалтер. Работаю в "Мосгорводоканале".

– Не пудрите нам мозги… – начал первый, но второй оборвал его жестом ладони. Открыл лежавшую перед ним папку.

– 2 октября сего года ЗАО "Моссибнефть" перевело из банка "Восточный", Москва, в банк "Стратфорд Би" на Каймановых островах 112 миллионов долларов, где эти деньги в свою очередь были переведены на счета нидерландских банков по цепочке Кайманы-остров Мэн-Нидерланды.

Мы проследили все банковские операции от начала до конца с помощью специальных средств и программ, но при этом выяснили, что вся – абсолютно вся информация о денежных операциях параллельно прослеживалась какой-то третьей стороной.

– А мы – это кто? – полюбопытствовал Сидоров. – И какое это все имеет ко мне отношение?

– Мы – это мы, – сказал первый и продолжил. – Размотав длинную цепочку из экранов, файерволов, прокси-серверов и прочей компьютерной лабуды, мы выяснили, что эта информация прошла на ваш компьютер, установленный в вашем отделе "Мосгорводоканала" по адресу ул. Стромынка, дом 21, корпус 2, подъезд 1, офис 5

– Это же наш адрес! – удивился Сидоров.

– И ваш компьютер, Сидоров. Так что не стройте из себя дурачка.