Диана Уитни - Старомодные люди

— Справляюсь, — заявил Митч и добавил голосом помягче: — Детям столько пришлось пережить. Как же я после этого доверю их чужим людям?

— Понятно.

Заметив, что разговор о прислуге неприятен Митчу, Шеннон вернулась к злополучному пятну:

— Надо замочить майку в порошке, тогда все легко отстирается.

Митч взглянул на пятно.

— А, ерунда. Мне случалось видеть пятна и пострашнее.

— Не сомневаюсь.

Шеннон поглядела на Дасти. Его голубые вельветовые штаны на коленях совершенно позеленели.

— А пятна от травы ты как отстирываешь?

— Никак. Жду, пока штаны станут совсем безобразными, а тогда ставлю на коленки заплаты, — с самым простодушным видом сообщил Митч. — Здорово придумано, правда?

— А я-то думала, ты не только готовить, но и стирать умеешь с пеленок, — насмешливо протянула Шеннон.

— Нет, стиркой у нас в доме заведовала мама. А мы все только бросали свои вещи в корзину. — Митч лукаво взглянул на Шеннон. — Похоже, я имею дело с крупным специалистом по части стирки?

— С чего ты взял?

— Да уж больно хорошо ты разбираешься в пятнах. И по-моему, твоя подруга упомянула, что ты стираешь для своего отца.

Шеннон настороженно взглянула на него, и Митч догадался, что коснулся болезненной темы. Правда, разговор об ее отце он завел умышленно. Этот чудак набросился на него с такой яростью, что оставалось только руками развести. Хорошо бы Шеннон объяснила, в чем тут дело. Но она сделала вид, что пропустила его замечание мимо ушей.

Тогда Митч спросил без обиняков:

— Твой отец что-то против меня имеет?

— Да нет, с чего бы это, — напряженным голосом ответила она.

— Тогда почему он на меня так взъелся? Заявил с бухты-барахты: «У моей дочери нет времени для таких типов, как вы». По-моему, несколько странное начало знакомства, а?

Шеннон вздрогнула.

— Неужели он так и сказал? Митч, ради Бога, не сердись. Понимаешь, папа, он… он слишком за меня переживает.

Переживает? Пожалуй, это сказано чересчур мягко, подумал Митч. Ее отец смотрел на него как на личного врага.

— Но почему? Ты взрослая женщина, Шеннон, и к тому же безумно привлекательная. А когда я… э… беседовал с твоим отцом, я чувствовал себя старым ловеласом, решившим приударить за пятнадцатилетней девчонкой.

Шеннон опустила Стефи на траву. Шеннон было явно не по себе, и на мгновение Митчу захотелось прекратить этот неловкий разговор. Здесь что-то кроется, промелькнуло у него в голове, что-то очень важное для Шеннон. И, не сводя с нее глаз, Митч ждал, когда она заговорит.

Наконец она неохотно произнесла:

— У папы никого нет, кроме меня, и он боится, что мне опять причинят боль.

— Опять?

Она кивнула.

— Я же говорила тебе, что уже была замужем.

— И чтобы, не дай Бог, этого не случилось вновь, он намерен держать тебя за семью замками.

— Вовсе нет. — Она говорила грустно, но без всякого раздражения. — Конечно, тебе трудно понять. Ты ведь вырос в большой семье. А моя мама умерла, когда я была малышкой вроде Рейчел, и с тех пор мы с отцом остались одни на всем белом свете.

— Поэтому вы всегда были очень близки, — задумчиво проговорил Митч.

— К сожалению, не всегда. — Голос Шеннон дрогнул. — Папа очень много работал, мне даже казалось, он нарочно загружал себя делами. Я страдала от одиночества. А когда немного подросла, стала совершенно несносной… противной девчонкой.

— Ты? Противной? Вот уж не поверю!

— Еще какой противной! — Шеннон невесело улыбнулась. — Ты сам вспомни, какими твои сестры были в переходном возрасте.

Чуть побледнев, Митч бросил на нее взгляд, полный понимания и сочувствия.

— Вот видишь, сразу поверил, — рассмеялась Шеннон. — У меня был банальный подростковый комплекс: я все принимала в штыки. И на меня нельзя было положиться. Папа поздно заметил, что мы стали чужими. Он попытался вернуть меня, но со мной тогда было трудно сладить. Я все бросила, ушла из дома и выскочила замуж — в сущности, за первого встречного.

У Митча перехватило дыхание. Она вдруг показалась ему ужасно беззащитной, ранимой. А какой растерянной девчонкой она была тогда — одинокой, запутавшейся девчонкой! При мысли о том, что ей пришлось испытать, он ощутил странную горечь.

Он в замешательстве провел рукой по ее волосам.

— Жаль, что мы с тобой не познакомились тогда, — тихо сказал он. — Я бы никому не дал тебя в обиду.

Она изумленно взглянула на него. Глаза их встретились. Шеннон смотрела так пристально, будто хотела прочесть по глазам, что творится у него в душе. А ее собственные глаза были полны смятения. Он погладил ее по щеке и почувствовал, что щека дрожит.

Шеннон глубоко вздохнула и отвернула голову. Митч опустил руку на спинку скамейки.

— Значит, — шутливо заговорил он, — вы с отцом сейчас пытаетесь наверстать упущенное.

— Наверное… Линдзи уверена, что папа меня заездил, что он слишком много от меня требует. На самом деле нам просто хорошо друг с другом. У нас есть свой день — суббота.

— В этот день ты наводишь у него блеск и устраиваешь большую стирку?

Шеннон слегка нахмурилась, и Митч понял, что выбрал неверный тон.

— Прости. Конечно, меня это не касается.

Пока не касается, добавил он про себя, но скоро коснется. Еще как коснется. Лицо Шеннон прояснилось.

— Ладно, ничего… Папа пытается помочь мне, а я, как могу, помогаю ему. Вот только он никогда не позволяет мне готовить.

— Неужели твоя стряпня так ужасна?

— Не то слово.

Митч перевел дух.

— Ну а по воскресеньям?

— По воскресеньям я готовлю так же отвратительно, как и в будние дни.

— Нет, я хотел сказать, по воскресеньям-то ты свободна? Так, может, воскресенье будет нашим днем моим и твоим?

Его даже бросило в пот. Надо же, удивлялся он про себя, заикается, как мальчишка, хотя, казалось бы, ему не занимать умения в обращении с женщинами. Но почему-то все легкие, игривые фразы, годные для такого случая, вылетели у него из головы. А Шеннон смотрит так, словно на нем вдруг проступили узоры.

— На пляж… — в конце концов выдавил из себя Митч. — В воскресенье. Поехали со мной? То есть с нами?

Губы Шеннон чуть заметно дрогнули в улыбке. Ее зеленые глаза сияли.

— Поехать с вами на пляж? С удовольствием!

— Правда?!

Неужели она согласилась? Внутри у него все пело.

— В восемь часов не слишком рано для тебя? Я за тобой заеду.

Шеннон покачала головой.

— Это тебе совершенно не по пути. Я сама к вам заеду.

Митч догадался — она считает, что в его визите будет что-то чересчур интимное. Что ж, если ей так спокойнее, он не собирается спорить.

— Только смотри, дома не наедайся. Мы перед отъездом как следует позавтракаем.

— Не волнуйся насчет еды. Я захвачу с собой пончики с повидлом.