Диана Уитни - Старомодные люди

Из чемоданчика Шеннон извлекла сверток с гамбургерами. Вечером у нее занятия в университете, так что сейчас самое время перекусить. К тому же у нее одна слабость в жизни — мучное, жирное и сладкое, а свои слабости обязательно должны быть у каждого. Вполне довольная, она вновь принялась за чтение, поедая гамбургер.

Дасти с комбинезоном не появился и сорок пять минут спустя, а в доме стало тихо как в могиле. Неужели все ушли и забыли про нее? Шеннон приоткрыла дверь — нет, снизу доносились негромкие голоса. По крайней мере в доме кто-то есть. Но ее помощник, похоже, пренебрег своими прямыми обязанностями.

Шеннон вышла в холл и громким шепотом позвала Дасти.

Митч Уилер провел расческой по шелковистым каштановым волосам Рейчел и собрал их розовой заколкой.

Девочка повернула к нему свое серьезное, сосредоточенное личико:

— Красиво?

— Зайка, ты у нас всегда неотразима.

Он сжал ее в объятиях. Довольная девчушка поправила оборки на своем платьице и важно прошествовала в детскую. Митч смотрел на Рейчел, и сердце его сжималось. Будь эти трое его собственными детьми, а не детьми брата, он не мог бы любить их сильнее.

Да они и есть его собственные дети.

Он вспомнил случайно подслушанный разговор в ванной. Эта зеленоглазая водопроводчица его удивила. Сногсшибательная красотка! К тому же такая чуткая и деликатная. Поняла, как утешить Дасти, сразу нашла слова, которые он тщетно искал полгода, с тех пор, как погибли родители малышей. Дасти не мог примириться со смертью родителей, не мог в это поверить. Митч терялся и перед вспышками детской ярости, и перед незыблемой убежденностью мальчика в том, что в один прекрасный день папа и мама вновь будут с ним.

Шеннон Догерти сразу поняла, что творится с ребенком. И как спокойно, как мягко она убедила мальчика, что ему нечего стыдиться своих чувств. Только теперь до Митча дошло — Дасти давно уже знает, что его родителей больше нет, но убеждает себя в обратном, боясь захлебнуться в горечи утраты. Как важно было мальчику облегчить душу! И в этом ему помогла Шеннон.

Да, с этой женщиной он не прочь познакомиться поближе. Жаль, что нельзя приступить к делу прямо сегодня, не откладывая в долгий ящик. Но сегодня ему предстоит непростой вечер.

— Дядя Митч?

— А?

Перед ним стоял Дасти.

— Видишь, я уже вымылся и оделся, как договорились. А скоро приедут бабушка и дедушка?

Митч взглянул на часы.

— Где-то через час или… — Звонок в дверь не дал ему договорить. — Расчет неверен, парень. Вот и они.

— Ура-а-а! — Дасти рванулся к входной двери, распахнул ее — и тут же оказался в объятиях надушенной бабушки.

Последовал целый шквал поцелуев. Все говорили одновременно, торопясь выложить накопившиеся за полгода новости. Только Митч одиноко стоял в стороне, с принужденной улыбкой на лице, и смотрел на сиявших от счастья детей. Бабушка и дедушка вытащили свертки с подарками, и казалось, поцелуям, смеху, словам благодарности не будет конца.

Наконец Руфь Гилберт сочла нужным заметить Митча.

— Здравствуйте, Митч. — Голос ее звучал холодновато и сдержанно. — Рада вас видеть.

Она подставила щеку, которой Митч символически коснулся губами.

— Я тоже рад видеть вас, Руфь.

Митч протянул руку красивому седовласому мужчине:

— Здравствуйте, Стивен. Как долетели?

— Прекрасно… прекрасно. — Стивен Гилберт держался приветливее, чем его жена, но тоже с некоторой прохладцей. — У вас тут лето в разгаре. А у нас в Бостоне еще снег не сошел, и мы мерзнем чертовски.

На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Наконец Митч сказал:

— Почему бы нам не пройти в гостиную?

Этого вечера он ждал с замиранием сердца, ждал давно, уже несколько недель, с тех пор, как пришло письмо от адвоката Гилбертов.

— А где малышка? — осведомилась Руфь.

— Я уложил ее ненадолго, а то заснет еще до обеда.

— Понятно.

Руфь явно хотела немедленно увидеть младшую внучку, но все же прошла в гостиную и осторожно опустилась на краешек дивана. Стивен Гилберт уселся рядом с женой, и Рейчел тут же взобралась к нему на колени.

Следующие двадцать минут Митч в основном молчал, прислушиваясь к тому, как дети оживленно болтали с бабушкой и дедушкой. Правильно ли он поступает, размышлял Митч. Может, лишь эгоизм заставляет его удерживать детей при себе? За полгода он душой прикипел к племянникам. Без них его жизнь опустеет. К тому же он обещал Дасти и Рейчел, что никогда не покинет их, а он привык исполнять обещанное.

Вскоре дети отправились в детскую — смотреть телевизор. Взрослым надо было обсудить свои дела. Очень важные дела.

— Дети выглядят вполне здоровыми, — неуверенно начала Руфь. — И вроде бы счастливы…

— Так оно и есть, — непререкаемым тоном заявил Митч.

Стивен нервно откашлялся.

— Вы очень много для них сделали, Митч, очень много. С этим никто не спорит. И все же сейчас…

— Детям нужен настоящий дом, — перебила мужа Руфь.

— Такой дом у них есть.

Черт возьми! Кажется, он сразу полез в бутылку. Митч заставил себя улыбнуться.

— Я делаю для них все, что в моих силах.

— Да-да. Мы в этом не сомневаемся. — Руфь в замешательстве махнула рукой. — Но, Митч, подумайте сами. Вы молодой холостяк, у вас соответствующие… склонности. Дети привыкли к совершенно другому образу жизни.

Митч секунду помолчал, а потом произнес решительным тоном:

— Давайте говорить начистоту. Вы здесь потому, что мой рекламный агент немного перестарался и пустил обо мне несколько глупейших газетных сплетен. — Гилберты от удивления буквально раскрыли рты, а Митч торопливо продолжал: — Вы обеспокоены, я понимаю, но уверяю вас, вы тревожитесь совершенно напрасно. Если бы моя жизнь действительно была каскадом сомнительных удовольствий, о которых пишут газеты, я бы просто не мог работать. Знаете, для того чтобы ежедневно выдавать новую порцию комиксов, требуется потратить немало времени.

Руфь Гилберт судорожно сплела свои тонкие пальцы.

— Без сомнения, — сказала она, — во всех газетных историях есть значительная доля вымысла. Но и доля правды там тоже, несомненно, есть. А значит, вы не тот человек, который может дать детям надлежащее воспитание.

— Руфь! — Стивен Гилберт, казалось, был шокирован прямолинейностью своей жены. — По-моему, это чересчур.

— Возможно, но по сути я права. — Руфь перевела дух. — Митчелл, поймите, я абсолютно ничего против вас не имею. И муж, и я — мы всегда хорошо относились к вам. Когда наша дочь вышла за вашего брата, мы были только рады. Но теперь… — Голос ее дрогнул. — Теперь, когда Донны и Кевина нет в живых, мы все должны думать в первую очередь о детях.

— Именно о них я и думаю. — Митч изо всех сил пытался говорить спокойно и вразумительно. — И считаю, что самое лучшее для них — остаться в родном доме.