Джером Джером - Томми и К°

Адвокат без практики, бормоча себе под нос что-то насчет того, что хуже нет связываться с газетчиками, того и гляди переймешь их отвратительные манеры, выпил свой виски при полном молчании окружающих. Позже Птенчик клялся на «Рекламном справочнике» Селла, что, проходя через Парк, видел, как адвокат без практики, перегнувшись через перила Роттен-Роу, поигрывал тростью с серебряным набалдашником в руках, затянутых в новые лайковые перчатки.

В конце недели как-то утром Джозеф Лавридж, выглядевший лет на двадцать моложе, чем в тот раз, когда они беседовали с Питером, заглянул в редакцию «Хорошего настроения» и поинтересовался о самочувствии Питера Хоупа, а также о том, что он думает насчет нынешней стоимости приисков «Эмма».

Питер Хоуп высказал опасение, что горячка азартных игр может распространиться на все слои общества.

— Я хочу, чтобы вы отобедали у нас в субботу, — сказал Джозеф Лавридж. — Будет Джек Херринг. Можете взять с собою Томми.

Подавив в себе изумление, Питер Хоуп сказал, что был бы счастлив и полагает, что Томми также в субботу свободна.

— А что, разве миссис Лавридж отлучилась из города? — осведомился Питер Хоуп.

— Напротив, — отвечал Джозеф Лавридж. — Я хочу, чтобы вы с нею познакомились.

Сняв стопку книг с одного стула, Джозеф Лавридж аккуратно поместил ее на другой, после чего прошел и встал у камина.

— Вы, конечно, можете отказаться, — сказал Джозеф Лавридж, — но, если не возражаете, я хотел бы просить, чтоб вы представились, всего на один вечер, ну, скажем, герцогом Уоррингтонским.

— Простите, кем? — переспросил Питер Хоуп.

— Герцогом Уоррингтонским, — повторил Джои. — Нам как раз не хватает герцога. А Томми может представиться леди Аделаидой, вашей дочерью.

— Не сходите с ума! — сказал Питер Хоуп.

— А я и не схожу, — заметил Джозеф Лавридж. — Настоящий герцог сейчас проводит зиму в Египте. Вы вернулись на недельку, по причине важных дел. Что касается леди Аделаиды, тут все проще, таковой вообще не существует.

— Но какого черта вам потребовалось... — начал Питер Хоуп.

— Неужто вы не поняли, что я затеваю? — не унимался Джои. — Джеку первому пришла в голову эта идея. Сначала меня это пугало, но все складывается наичудеснейшим образом. Она знакомится с вами и видит, что вы джентльмен. А когда правда откроется — а это неизбежно должно произойти, — ей останется только посмеяться.

— Вы надеетесь, что это доставит ей удовольствие? — спросил Питер Хоуп.

— Это единственный путь, к тому же изумительно простой. Теперь мы об аристократичности не говорим — считаем это слишком узкой темой для разговоров. Просто развлекаемся, и все. С вами, к слову сказать, я познакомился, увлекшись движением за рациональную одежду. Вы — личность со своими причудами, обожаете общаться с богемой.

Разумеется, — продолжал Джои, — я понимаю, что рискую. Но результат стоит того. Я больше так не могу. Мы действуем не спеша и весьма осмотрительно. Джек у нас — лорд Маунт-Примроуз, который сблизился с противниками вакцинации и в обществе предпочитает не показываться. Сомервиль — сэр Фрэнсис Болдуин, выдающийся специалист по многоножкам. На будущей неделе явится Малыш под видом лорда Гаррика, который женился на балерине, некой Присси, и открыл мебельный магазин на Бонд-стрит. Сначала мне было нелегко. Она собиралась разослать уведомление в газеты, и я объяснил ей, что это пошло, — что, если к вам запросто в дом являются знатные люди, объявления в газетах считаются дурным вкусом. Она славная девочка, как я вам уже говорил, и у нее всего один недостаток. Женщины, более доверчивой, чем она, нельзя и желать. Честно говоря, я считаю, что правда может вообще не выявиться, если мы будем вести себя с умом.

— По-моему, свой ум вы уже утратили, — заметил Питер. — Вы заходите слишком далеко.

— В нашем случае чем дальше, тем лучше, — сказал Джои. — Нам нужно помочь друг другу. Кроме того, я хочу, чтобы именно вы участвовали в этом деле. Вы привнесете с собой бессмертный дух мистера Пиквика, что способно развеять все подозрения.

— Не впутывайте меня в свои игры! — проворчал Питер.

— Учтите, — со смехом сказал Джои, — вы приходите ко мне под видом герцога Уоррингтонского и вместе с Томми, а я напишу для вас обзор городских новостей.

— Большой? — уцепился за слово Питер. Бескорыстного редактора городских новостей сыскать нелегко.

— Ну, как скажете.

— При подобной договоренности, — сказал Питер, — я готов в вашем доме корчить из себя идиота.

— Вы скоро привыкнете! — заверил его Джои. — Итак, воскресенье, восемь часов, незамысловатый вечерний костюм. Если вам нравится, можете продеть красную ленточку в петлицу. Ее можно приобрести у Эванса в Ковент-Гарден.

— А Томми зовут леди...

— Аделаида. Пусть выкажет литературный вкус, тогда ей необязательны перчатки. По-моему, она их терпеть не может. — И Джои повернулся, чтобы уйти.

— А я женат? — спросил Питер.

Джо подумал и сказал:

— На вашем месте я бы стал избегать всяких разговоров о вашем семейном положении. У вас в прошлом были некоторые сложности в связи с браком.

— Да что вы, неужели? Вы не думаете, что это может не понравиться миссис Лавридж?

— Я уже поинтересовался на этот счет. Она славная, здравомыслящая девочка. Я пообещал не оставлять вас наедине с мисс Монтгомери, а Уиллис не должен позволять вам мешать напитки.

— Мне бы хотелось быть субъектом пореспектабельнее! — пробурчал Питер.

— Нам действительно нужен герцог, — пояснил Джои, — а этот — единственный, который подходит по всем статьям.

Обед имел исключительный успех. Войдя во вкус, Томми купила себе новую пару ажурных чулок и научилась говорить лениво растягивая слова. Питер, с возрастом сделавшийся забывчивым, представил ее как леди Александру; собственно, какая разница, оба имени начинались на «а». Леди при встрече назвала лорда Маунт-Примроуза не иначе как «Билли» и заботливо справилась о самочувствии его мамаши. Джои выдавал свои самые восхитительные истории. Герцог Уоррингтонский называл всех без титулов, по именам, и выказывал большую осведомленность насчет богемной жизни, — более симпатичного аристократа трудно было себе вообразить. Дама, чье настоящее имя не было мисс Монтгомери, молча, с замиранием сердца наблюдала за происходящим. Хозяйка была необычайно мила и обходительна.

За этим последовали другие, проходившие с равным успехом обеды. Крут знакомых Джои, казалось, был ограничен исключительно высшими слоями британской аристократии, с одним лишь исключением: то был немецкий барон, низенький, толстый джентльмен, прикладывавший, стараясь казаться внушительным, палец к правой ноздре и при этом тянувший физиономию прямо к носу собеседника. Миссис Лавридж недоумевала, почему ее супруг не познакомил ее раньше со своими друзьями но восторг гасил в ней подозрительность. Мало-помалу члены Автолик-клуба перенимали иную манеру речи. Теперь уже друзья не могли узнать друг друга по голосу. В каждом углу клуба каждый наедине с собой практиковался, воспроизводя интонации высшего общества. Члены клуба завели привычку обращаться друг к другу не иначе как «дорогуша» и, отказавшись от трубок, принялись курить дешевые сигареты. Многие из завсегдатаев покинули клуб.