Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

- Ну ладно, экзамен ты сдал...

Я, словно мама, проверила у него все документы. Вернее, я делала вид, что проверила, я просто дотошно спрашивала обо всем, а он рассказал и проверил все сам, шаг за шагом, я с детства этому научилась. Слава Богу, что все иностранные и наши документы на гоночный мотоцикл они подготовили заранее. Только вписать марку и номер двигателя, да прикрутить временные номера.

Пришлось вывернуть карманы и найти остатки долларов. Милый мальчик все предусмотрел, да вот только забыл, что на Западе бензин стоит в несколько раз дороже, особенно высококачественный... А еда это была такая мелочь, что он о ней и не думал... Она в его “прайс” даже не входила... Также не учел он, что при путешествии по чужой стране, если он будет добираться самоходом, может возникнуть очень много трогательных неожиданностей, типа ласкового штрафа или неожиданной платы за туалет, когда русский трогательно пронзительно скачет от неожиданности по холлу, а потом делает под пальмой в кадке, ибо мелочи у него нет...

- Может, его застраховать? – неловко спросил мальчишка, вспомнив случившуюся уже кражу со стоянки.

- Во-первых, денег нет... – похлопала я себя по карманам. – Во-вторых, ты пропустил страховочный полис в инструкции. Его на год застраховала сама фирма от кражи и угона... Она знала, куда ехал этот мотоцикл и сколько он стоит... А вот от повреждений в авариях ни одна фирма страховать не захотела...

- Почему? – удивился мальчик.

- Видишь ли, – осторожно сказала я, не зная, стоит ли говорить это ребенку. – Это сверхпрочный и сверхскоростной мотоцикл для экстремальных гонок со смертью... Он такой крепкий, что если он разобьется, то гонщику никакой страховки уже не понадобится...

Ребенок отчаянно захихикал.

- Да и видишь ли, – осмотрительно сказала я, – когда мой “жигуль” дошел в гонках до финиша, его совсем нельзя было назвать машиной... – намекнула я на то, что его ждет. – Из всей машины целой осталась только запаска!

Мальчишка вдруг обнял и поцеловал меня, уезжая, расплакался, назвал почему-то мамой или сестрой, и поехал. Ребенок решил добираться своим ходом, и заодно привыкнуть к мотоциклу в экстремальных условиях...

Я осталась и похлопала себя по карманам. Произошло значительное опустошение, но я могла еще идти.

И тут я сообразила, что на мотоцикле я добралась сюда за десять минут, ибо он ехал со скоростью двести километров. А вот на ногах отсюда до дома добираться придется добрых часов десять... Если, конечно, не сесть на метро.

Дотепав до метро, я съела пирожок и с грустью посмотрела на свои фирменные тапочки. Теперь уже никто не скажет, что это “Версачи”. Столкновения с русской действительностью они не перенесли. Я купила проездной на две поездки и зацокала вниз по неглубокой лестнице в метро.

И скорей почувствовала внутри, чем заметила, что ко мне опять прицепились. И серьезные люди. Сделав вид, что ничего не заметила, я подошла к зеркалу у первого вагона... Я уже поняла, что совершила непоправимую ошибку. В метро легче войти, чем выйти, а заблокировать и того проще.

- И как они меня вычисляют? – сквозь зубы подумала я. – Ничего вроде не растрепано, платье от “Версачи”, рубины в ушах и на руке, что я так и не сняла, элегантный вид, такие дамы ходят в ресторанах и на презентациях, и на них никто внимания не обращает. Почему же как только я вошла в метрополитен, вся милиция оказалась на ногах? Я же красивая дама!

Поезд подошел в ту же секунду. Я скользнула в первый вагон, внимательно просмотрев в зеркало всех садящихся, когда подкрасилась, весело и по-девчоночьи тряхнув волосами.

Я стояла у самой двери машиниста... Черное окошко такое...

Поезд тронулся. И тут у моего соседа через один, молодого разодетого парня, что пробирался к выходу, зазвонил телефон.

- Ваня, ты где? – закричал девичий голос так, что даже мне было слышно. – Не едь сюда! На станцию ворвались сотни крепких военных, всех выгнали, будут террористку брать. Тут блокируют абсолютно все, сплошные пулеметы и мешки с песком, первый вагон расстреляют еще на выходе из туннеля... Немедленно выходи, слышишь!!!

- Ничего, у меня есть пистолет... – засуетился пожилой человек рядом со мной. Он вытащил из кармана пистолет, затравлено смотря вперед в глубь вагона. Он искал там террористку. При виде этого люди в вагоне завизжали.

Я, все также недоуменно улыбаясь, положила руку на его пистолет и резко вырвала пистолет у него из руки. И почти мгновенно выстрелила трижды. Двое человек схватились за простреленные руки, один держался за окровавленное плечо. Они тоже уже успели выхватить оружие, когда услышали.

- Назад! – холодно сказала я, не убрав с лица недоуменной улыбки. – Все в конец вагона, лечь на пол, руки за голову, при любом подозрительном движении открываю огонь на поражение. Мне некогда разбираться, кто из вас шахид!

Мгновение и я подобрала три пистолета, запихивая их за пояс и одну гранату. И тут мне в спину ударило дважды, я еле успела дернуть головой, уклонившись от направленного прямо в голову пистолета, но голову все равно обожгло. Какая-то женщина выстрелила почти в упор. Три моих выстрела, и ее отбросило на стенку. Застонав, я пощупала бронежилет, вытирая локтем кровь из рассеченной головы. Какое счастье, что я надела платье поверх бронекостюма, чтобы казаться толще и полнее, чем я есть... Кажется, его не пробило даже двумя выстрелами в одну точку.

- Сволочь! – проговорила я, медленно поднимая пистолет.

Два выстрела, и дверь машиниста открылась, ибо я разнесла замок. В открытую дверь было видно машиниста. Он в ужасе обернулся.

Я ввалилась внутрь, закрыв дверь.

- Гони! – рявкнула я на него, когда он поднял испуганно лапки. И, думая о брате, все еще слегка оглушенная, по ошибке ляпнула: – В Германию!

Машинист послушно заюлил, раньше, чем даже я успела сообразить, что говорю.

- Уважаемые пассажиры, – обречено заговорил он. – Поезд следует в Германию... Следующая станция Матхаузен (Дахау).

Рывком я выключила трансляцию, лихорадочно думая, что же делать. Еще немного, и вагон просто превратят в сито, не разбирая, где правый, а где левый. Они же, ублюдки, будут стрелять по людям! Даже на скорости они нас не пропустят. Если за мою голову дают пять миллионов и полмиллиарда, как я слышала, то они убьют десять тысяч пассажиров... Я вытирала все идущую кровь – пуля оставила пробор сбоку, превратив ухо в черт знает что. Рука моя нервно дрожала...

И тут впереди я увидела просвет. Поезд выезжал на мост. Времени не было.

- Раздевайся! – ткнув пистолетом в бок, на ухо шепнула я пилоту. – Быстро! Опоздавшему пуля...

Он облегченно странно улыбнулся и быстро скинул форму. Будто на учениях. Вместе с трусами. Недоуменно глядя при этом, как мгновенно я скинула платье и босоножки. Он широко заулыбался и чего-то ждал с масляной улыбкой.