Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Внезапно я одним громадным прыжком, как кошка, прыгнула прямо в работающий джип, сорвав его с места. На поле мне показалось какое-то движение. Все заняло какой-то миг, никто даже и опомниться не успел, как я просто сшибла страшным ударом машиной двух вооруженных страшно быстрых людей, что были словно тени. Они не успели открыть огонь по самолету и невинным людям, потому что им пришлось открыть его по мне. Двести метров машина прошла в считанные секунды, они так и не сумели повредить меня, ибо просто не ожидали. Только чвякнуло под бампером, да задрались автоматы к небу, ударив мимо. У них была слишком сильна психологическая инерция, им казалось, что они далеко, и они не сразу поняли, что пять секунд на машине, когда я стояла там, а теперь тут, это очень много...

Еще пять секунд, и машина, мгновенно развернувшись, уже стояла на прежнем месте. Некоторые даже и не поняли, что она куда-то уезжала, так бесшумно ездила эта модель. Я словно неслышно отделилась от машины, оказавшись рядом с Олей. Слишком сегодня я тренировала реакцию, и теперь все тело слушалось мгновенно.

Начальники охраны пациента и охраны, прибывшей с иностранцем, тихо выругались. Зато беседующие даже ничего не заметили.

Только некоторые бойцы охраны странно смотрели на меня.

- Я же говорил, что Queen из спецслужб... – тихо говорил один другому. – Кому бы позволили так себя вести в городе? Она просто работала под прикрытием...

Я пожала плечами, не понимая глупых разговоров.

Зато мы с Олей развлекались и хихикали во всю. Нам обоим не понравилось, что с нами не поздоровались прилетевшие. Как с женщинами, первыми. И потому обе не чувствовали себя обязанными соблюдать приличия, тем более мы были сзади.

- Что это за мерзкий тип? – спросила меня Оля.

- Не знаю... – мрачно сказала я. – И знать не хочу... Никогда не видела... Какой-то мерзкий янки, наверное, раз самолетик со звездочками... Невежливый хам, он с нами не поздоровался... Наверное, дружок этого... Он назвал его старой кошелкой... Старый буш, буш... – я захихикала.

Корреспондент за нашими спинами застонал. А на Саню было страшно смотреть. Она просто отвернулась и чуть не заплакала.

- Смотри, у самолета на крыльях реклама сигарет – звездочки и надпись PRESIDENT... – гордая своими детективными способностями, сказала я Оле.

- Они еще и нищие, рекламой подрабатывают... – буркнула та. Она тоже никогда не смотрела телевизор.

Начальников как-то трепало.

Мы стали шалить. Оля, рассерженная, что на нас не обратили внимания и не поздоровались, да еще не Брюс Виллис, а какой-то невзрачный хмырь, сняла очки.

Сняла так, чтоб американец увидел.

Приехавший американец не отреагировал. Словно ее и не было. Абсолютно не реагировал, как на прислугу.

Оля посмотрела на него. Он опять даже не заметил, словно пустое место. Мы не сдались. Он все равнодушно беседовал.

Оля улыбнулась ему. Ноль реакции. Они беседовали там слишком увлеченно.

Я хихикала.

Оля повела плечиками, томно поглядев с поволокой. Он даже не дернулся. Его ничего не брало. Мы были ниже его внимания. Мы обе хихикали, ибо попытки вывести его из себя провалились.

- Он нетрадиционной ориентации! – громко догадалась я, когда Оля стала поправлять волосы.

Американец с абсолютно хладнокровным лицом, который совершенно, абсолютно, полностью не слышал нас, замер. А потом его лицо исказилось, и он что-то яростно залопотал, схватив за грудки нашего товарища.

- Немедленно прекратить! – тут же рявкнул наш пассажир командирским голосом, оборачиваясь к нам, и успев заметить Олины развлечения. Ибо мы хихикали.

Мы все поняли правильно и тут же сделали честные и чеканные суровые официальные лица. Оля даже одела очки и укоризненно покачала головой с видом школьницы-учительницы. Мол, кто-то, может, и развлекался, а мы тут честные, кто же так плохо себя ведет?

Но все равно никто не поверил, что мы вели себя правильно.

Насколько я могла угадать, даже Саня сбоку хотела дать нам по голове.

- Вы с ума сошли... – тихо прошипела она. – Все ваши действия и слова попали в прямой эфир, ведь корреспондент все снимает!

- Вы можете уехать... – мрачно сказал нам тоном приказа подошедший здешний начальник охраны. – Все под контролем!

- Да, я уеду... – примирительно сказала я. – Только скажите своим солдатам, чтоб не стреляли в нас, что мы свои...

Я со вздохом показала рукой на запад, где показалось штук двадцать набитых непонятно кем машин.

- ...А то сюда пришлось прорываться с боем, нас с кем-то спутали, и в меня могут выстрелить...

И стала с совершенно уверенным видом ждать.

Правда, среагировали они как-то плохо. И чего я спросила? Я даже опять чуть не заплакала.

Всех, кроме двух беседующих странных товарищей, обуяла безумная лихорадка.

Начальник здешней охраны что-то упорно кричал в рацию, пытаясь докричаться до едущих, не отрывая от них больших глаз. Один человек в штатском из свиты сначала пытался кричать в рацию: мы свои, что происходит!? А потом все так же крича, только уже не в рацию, побежал машинам навстречу, широко расставив руки и почему-то требуя остановиться на том основании, что он генерал. На одной из все еще очень далеких машин зажегся огонек и словно протянулся к этому несчастному человеку. Тот нелепо подломился на бегу, распростершись на земле раскинув руки.

А огненная ниточка словно протянулась к нам и пули прошли совсем недалеко от нас.

Машины стремительно вырастали, хоть еще и были далеко. Но, все равно, впечатление на стоящего человека такое количество производили страшное и неотвратимое.

Охрана смотрела как-то обречено на такое громадное количество машин. О Господи, нам их не победить...

От удара кия по шару другие шары разлетались в лузы, и ты должна была чувствовать, куда они разлетятся. Одним ударом вбить до двадцати шаров.

- Эх, подбил бы кто-то именно сейчас вон ту зеленую машину, раздолбав ее левое колесо... – как-то детским голосом с любопытством сказала я. Но, увы, она была еще слишком далека.

Саня тут же упала на колено, я даже договорить не успела, как она снайперски выпустила очередь, будто на соревнованиях. Хоть это и было несказанно далеко.

Зеленая машина резко пошла влево. Это был уазик. Он словно закрыл собой сразу три машины, поскольку их опережал, превратив в одно мгновение дорогу в ад. Ибо они столкнулись. Я словно видела все точки пересечения идущих машин. И ничуть не удивилась, когда в эти три врезались или задели еще пять машин. Такое бывает раз на миллион, но никто не посылает шар в лузу случайно – на то и мастер, чтоб по его удару полдюжины шаров оказались в лузах. Они могли бы его элементарно объехать, если б все не произошло так быстро. Именно в данный конкретный момент в этой точке пересеклись почти все трассы. Они бы проехали эту точку по очереди и ничего не заметили.